Валерий Гвоздей - Корабль умников

Капсула тронулась с места, бесшумно разгоняясь.

Несколько секунд – и она исчезла в тоннеле.

Чолич взглянул на шрам.

Затем стал рассматривать свои руки, не узнавая.

Обтягивающая их морщинистая кожа, в коричневых пятнышках, была ему непривычна. Пока, наверное.

Чолич пошел назад, постепенно свыкаясь с тем, что произошло. И походка тоже изменилась. Его суставы, его тело – все стало другим.

Охранники салютовали Главному координатору.

Не замечая их, Чолич прошел в кабинет.

На стене у входной двери висело большое зеркало.

Чолич стоял к нему спиной. Он знал, что увидит там. Седой ежик волос, морщины, выцветшие глаза. Лицо старика.

Стиснув зубы, Чолич повернулся».

– Чолич – Главный координатор?..

Мэй видела, что Ники ошарашен.

Система, или – подразделение «Солнце», элита космических войск, стоящая над разведкой и выполняющая сверхсекретные задания в дальнем космосе – это более чем серьезно. Это вам не сбежавший боевой андроид.

Тин знал, что иногда Бюро и Система – кооперируются, объединяют усилия. В принципе работник Системы вполне мог попасть на борт «Подковы», в составе альтернативного экипажа. Системщики любили многоходовые комбинации, ставили в тупик своих противников, теряющихся в догадках по поводу конкретных целей той или иной операции. А их общая цель была одна: подчинение Солнечной системе все большего числа звезд и планет.

Система была сильна. Лишь несколько противников в тех регионах дальнего космоса, куда она добралась, ей не по зубам: Энтойя и Мекбан.

Энтойцы – давно отделившаяся людская ветвь. В чем–то похожи, в чем–то – нет. Мекбан – гуманоиды, скорее всего, развивавшиеся обособленно, вероятно, в другом рукаве Галактики. С иной системой ценностей, с иными представлениями о смысле бытия. Но они – сильны. Другие расы вынуждены искать пути сосуществования с ними.

Мир не так уж богат разумными формами жизни. Фантасты, желая предвидеть коллизии будущего, населяли далекие планеты разумными птицами, насекомыми, рептилиями или млекопитающими, от мышей до медведей. Им всем хотелось оживить сюжет, до предела обострить психологические, нравственные противоречия, хотелось заинтересовать, развлечь, а иногда и – посмешить читателя.

Реальность всегда прозаичнее. И целесообразнее.

Быть может, верна теория панспермии, согласно которой кометы и метеориты разносят в принципе один и тот же генетический материал. И в рамках одной галактики все более или менее едино. Скорее всего, так дела обстоят и в иных галактиках. Варианты, разумеется, возможны, в зависимости от конкретных условий планеты, континента, но лишь – в определенных рамках. В Австралии разумными оказались все же люди, а не кенгуру или утконосы.

Во вселенной в целом, видимо, наблюдаются те же процессы. Развитым интеллектом обладают только представители гуманоидных рас. Их внешние различия касаются роста, пропорций тела, разреза глаз, формы носа, черепа, структуры волосяного покрова и цвета кожи. Как, собственно, и среди землян.

Природа мудра. И не терпит лишнего. У каждого биологического класса, вида, разряда своя ниша, свое предназначение.

Человек, с рождения попавший в стаю, может стать зверем, но зверь не может стать человеком. Поднявшись, долгим путем эволюции, выше прежних рамок, живое существо обретает новое качество. И тогда возникает новый страт, с другими рамками. На Земле тараканы миллионы лет остаются тараканами. Потому что они именно в таком качестве нужны природе. Мыши остаются мышами. А медведи – медведями. Потому что медведи нужны природе – как медведи, как животные. Люди – как люди. Жизнь вообще большая редкость. Ведь столько факторов должно совпасть… А уж разумная жизнь…

Глава Системы на корабле, идущем к Энтойе, инкогнито. Значит, и его задача так или иначе связана с Энтойей.

Что же на этот раз? Что стоит за внезапно раскрывшимся присутствием на борту Главного координатора Системы?

Тин долго не мог решить, как построить разговор с Чоличем. История которого, к слову сказать, его потрясла. Даже – помимо очевидных связей с могущественным ведомством. Даже – несмотря на легкий налет мистики.

Дверь каюты Зорана Чолича была заперта.

Ники позвонил.

Открыв дверь, старик вонзил свой взгляд в зрачки Тина.

И этот взгляд, из–под нависших век, испещренных красными прожилками, удивлял силой и твердостью.

– Входи, – сказал Главный координатор, отступая.

Дверь закрылась.

Теперь, один на один с Чоличем, Ники почувствовал себя неуверенно. Он подумал об излучателе, который сейчас находился у него за брючным ремнем, сзади, под форменной курткой.

А может, Тин напрасно комплексует? И перед ним всего лишь влиятельный и властный – старик?

Природа мудра. Молодое всегда берет верх над старым. И тонкое деревце – сильнее огромного сухого пня.

– По делу?

– Да, Главный координатор.

Неуловимое движение, слишком быстрое для пенсионера – и Тин обезоружен.

И ему в живот упирается широкий ствол его собственного излучателя. Вот тебе и сухой пень. По глазам, в которых полыхало яростное и – ледяное пламя, Ники понял, что от следующего его слова зависит жизнь.

– Я пришел задать вопрос, – начал Тин. – Что произошло на Сарнисе, тогда, с вами и с Эридиа?

Помедлив, старик отпустил гостя.

Сел, тяжело глядя на него. Излучатель положил на колени. Стволом вперед.

– Откуда знаешь? Тебя не было там.

– Еще я знаю, как вы стали Главным координатором. И о шраме на пальце вашей левой руки. Это ведь допуск к десятому уровню?

Чолич, сдвинув брови, смотрел в глаза Тину, словно пытаясь заглянуть в его мозг.

– Не понимаю, – сказал он. – Я думал, ты из наших, пришел меня убить.

– Система – это заманчиво. Тысячи людей мечтают попасть туда.

– Я тоже мечтал. Теперь я ненавижу ее. Система отняла у меня все.

– Поэтому вы и сбежали?

– Хочу прожить свою, а не чужую жизнь. Да и три года – маловато… Не знаю, избавился ли я от этого проклятия или нет… Но я намерен прожить их как Зоран Чолич. А не как Лео Минкус.

– Просто мистика.

– Нет. Это Система. Она ломает. Губит жизни. Души.

– Но что произошло с вами?

– Не знаю. Но я не стал ждать, пока это перейдет в хроническую форму. Попробую улететь подальше. Быть может, что–то изменится. Мне ведь тридцать пять лет. А меня втиснули в тело старика. Хочу вернуть прежнего себя. Хочу прожить свою жизнь. Даже если осталось три года.

– А где? – Ники сел в кресло, печально усмехнувшись. – В системе Энтойи?

Чолич помолчал.

– Ты не из наших. И не из Бюро. Откуда? Кто?

– Я Ники Тин. А откуда… Я как и все. Вернее, как большинство. Из небытия. Покручусь какой–то срок – и кану в небытие.