Валерий Гвоздей - Корабль умников

А я подумаю о теплом доме.

Подготовку к строительству и сбор плодов начать можно уже сегодня, подальше от хижины.

Хотя – нет. Не сегодня. Завтра.

Сегодня мы устроим торжество по случаю моей победы. И оно станет ежегодным. Ведь герои не только отменяют некоторые отжившие традиции, но и закладывают новые.

Полагаю, в любой части вселенной молоденькие девушки любят праздники.

И пусть жрецы, прибыв сюда на следующее лето, узнают, что Грулл скончался аж год назад. Даст бог – за это время с промыслом ничего плохого не случится…

А не примут ли они меня за Грулла, решившего немного пожить на суше в человеческом облике? Барышни ведь приняли…Мифологические представления о реальном мире иногда подбрасывают сюрпризы.

Интересная мысль.

Надо будет ее обдумать…»

Ники вздохнул. Потряс головой, торопясь вернуться к реальности.

– И все? – спросил он, с улыбкой. – Ты же говорила, что у этой сказки плохой конец.

– Еще не конец, – ответила Мэй, бледная как смерть.

– И чего ты меня пугала…

– Блок разрушен. Эти воспоминания постепенно войдут в твое сознание и станут частью твоей личности.

– Ну и ради бога. Не понимаю, к чему драматизировать? Красивая история, похожая на сказку для взрослых…

Из динамика над дверью каюты зазвучал голос капитана:

– Все члены экипажа приглашаются в кают–компанию!

Судя по тону, вести ожидались благоприятные.

Второй пилот начал выбираться из кресла.

По коридору уже торопливо шли другие члены альтернативного экипажа.

В кают–компании Тин увидел Сергея и старика. Оба сияли.

– Ники! – воскликнул Чолич. – Отключение подтверждено!

Он улыбался морщинистым лицом. Глаза молодо горели.

– Взрыва не будет? – решил уточнить Ковак.

– Да. Орбитальный космодром твоего дяди – не пострадает. Как и все остальное. Земля, Солнечная система…

Ковак хлопал глазами, не зная, верить или нет.

Но затем, увидев, с какими лицами смотрят друг на друга члены экипажа, он понял, что розыгрышем тут и не пахнет.

– Курс прежний? – спросил капитан. – Или мне перепрограммировать автопилот?

– Сергей, – Тин не сдержал улыбку, – летим домой.

– Домой… – прошептала Мэй.

Что их ждет на Земле – сейчас никто не думал. Мина отключена. Земля будет жить. Будет жить Солнечная система. Вот что было сейчас главным.

Радостью светилось и лицо Лу Брэндона, андроида, жаждущего уважения.

Только Эфиан осталась безучастной. Ее не захватило общее настроение.

Хотя – она уцелела. Вот что было самым главным для официальной представительницы расы мекбан.

Все расслабились. Вздохнули с облегчением. Напряжение, державшее их в тисках уже много дней, отпустило.

– Будем готовиться к десантированию, – пошутил второй пилот.

– А кто останется на корабле? – Прозоров снова хмурился. – Я должен спасти невесту.

И Ники задумался на мгновение:

– Корабль сдашь начальству на Луне. И доложишь по форме. Срок аренды истек. Инфанта благополучно доставлена в Энтойю. Корабль ходовые испытания прошел успешно. Далее – по вкусу. И проверь всю документацию. Отчет писать начинай сейчас. Покажешь его мне и Чоличу. Сделай все так, чтобы оформление бумаг на Луне заняло у тебя не много времени. Затем возьми отпуск, по семейным обстоятельствам – жениться. Мы будем ждать на Земле. Осмотримся. Подумаем, где искать. Но поторопись. Когда вернется Минкус – положение осложнится.

На дальних подступах к Земле от «Подковы» отделился челнок, управляемый Тином. Все эмблемы, говорящие о руднично–каторжной принадлежности судна, были тщательно замазаны Хиллом.

Экспериментальный корабль направился к Луне.

А челнок, двигаясь с меньшей скоростью, кое–как дополз до одного из частных орбитальных космодромов.

Ковак стал вызывать дядю.

– Ахилл! – рявкнул динамик так, что все вздрогнули. – У тебя же срок пожизненный! Ты откуда взялся?

– Отпустили досрочно! – ответил беглый каторжник. – За хорошее поведение и высокие показатели в труде.

– Рассказывай!.. А что за посудина? Земля таких не делает.

– Попутка. Ну что, принимаешь гостей? Со мной друзья. Нас восемь человек.

– С моей стороны это было бы глупостью.

Ники удивленно воззрился на Ковака.

Если не даст посадку – что им делать? Болтаться в космосе? До тех пор, пока не иссякнет дыхательная смесь?

Но Ковак был невозмутим:

– Так что, дядя Берти? Я сажусь?

– Как хочешь.

Ковак–старший отключился.

– Твой дядя богат? – недоуменно спросил Чолич.

– Нет… Он присматривает за космодромом. Хозяин пользуется им редко. Дядя, в общем, с ума сходит. Иногда мотается на Землю – пополнить ресурсы.

Космодром был среднего размера, на две площадки. Над правой стал раскрываться купол.

Челнок завис над ней.

Сейчас его обращенные вниз посадочные сопла чуть сопротивлялись мощным электромагнитам. И Ники едва ли не всей плотью ощущал, как неуклонно приближается твердь.

Экипаж не скрывал беспокойства, наблюдая за посадкой. Все–таки, чужой корабль. На экране уже были видны строения, элементы оборудования, находившиеся выше плоскости взлетно–посадочной зоны.

Челнок тряхнуло. Снизу донесся металлический лязг.

Магниты вцепились в судно мертвой хваткой.

– С приземлением, Ники, – поздравил Чолич, облегченно вздохнув.

– Спасибо. Думаю, Прозоров сделал бы это играючи.

Площадку начал закрывать белый купол. Его одинаковые сегменты росли, тянулись вверх и друг к другу, равномерно выходя из пазов. И зазоры между ними становились все меньше.

Ледяные звезды исчезали из поля зрения. Скоро площадка была уже полностью отгорожена от космоса. Надев легкие скафандры, экипаж из челнока перешел в купол.

Одна из металло–керамических плит, которыми была выложена площадка, медленно поднялась, открыв спуск в коридор. Придерживаясь за тоненькие перильца, чтобы не уронить чемодан–контейнер, Ники, вслед за Ахиллом Коваком, спустился по металлическим ступенькам вниз. Почувствовал, как липнут к ним магнитные подошвы. Когда в тускло освещенном коридоре оказались все, плита вернулась на место.

Шлюзовая камера была тесная. Разместись впритык.

Зашипел нагнетаемый воздух. И заметно изменилось освещение, из–за преломляющих свойств атмосферы, пусть и искусственной.

Экипаж начал освобождаться от скафандров.

Ники помог Хонде Мэй. За Эфиан поухаживал Марио.

Открылась герметичная дверь в жилой отсек.

И на пороге возник Ковак–старший, грузный, высокий, усатый. В комбинезоне, далеко не первой свежести. И даже не второй, пожалуй. Цепко и быстро оглядел всех. Уперся взглядом в своего племянника:

– Ну, здравствуй, Ахиллес Ковак, гордость и позор нашей семьи!