Андрэ Нортон - Звездные врата. Суд на Янусе. Победа на Янусе

— Пять — с одного округа?

— С южной границы Опушки. И это за пять лет.

— То есть устойчивая утечка среди поселенцев. Но зачем? — повторил он свой старый вопрос. — Интересно было бы знать, сколько их было за все эти годы, с тех пор, как инопланетники поселились здесь. И все ли они теперь… ифты?

— Ты свободен. Поищи — найдешь, — сказала Эшла.

— Я не свободен. Я останусь с ифтианкой, которую встретил в лесу. Но взамен прошу дать мне обещание.

Эшла вздернула подбородок.

— Если насчет Самиры, то я ничего не могу обещать.

— Сначала выслушай. Если ты увидишь, что желала невозможного — либо ты не сможешь до нее добраться, либо она не захочет идти с тобой, — присоединишься ли ты ко мне сразу без промедления?

— Почему ты так уверен, что она не пойдет со мной?

— Я не могу объяснить тебе это словами. Сама увидишь.

— Она пойдет, лишь бы мне найти ее, — с непоколебимой уверенностью ответила Эшла. — Уже совсем стемнело. Может, пойдем?

Хурурр исчез два дня назад, когда они шли к Зеркалу, и Нейл очень жалел об этом. С птицей-разведчиком вторжение на участок казалось менее рискованным. Без кваррина они могли надеяться лишь на свои органы чувств.

Нейл вынудил Эшлу сделать ему одну уступку: подчиняться его приказам в лесу, пока они не дойдут до полей. Девушка Держала свое обещание, слушалась спутника и, как могла, Усваивала его знание леса. В эту ночь не было луны, и в воздухе снова чувствовалось приближение дождя.

— В этом году зима, наверное, наступит рано, — заметила Эшла. — Так всегда бывает после сильных гроз.

— Когда она может наступить?

— Дней через двадцать может пойти снег с дождем, а потом снегопады, один хуже другого.

Нейл отложил эту печаль на будущее: сейчас были дела поважнее.

— Тихо, — его рука легла ей на плечо. Лай. Они отчетливо слышали его.

— С участка, — шепнула Эшла.

Напряжение Нейла ослабевало. Одна собака могла быть во дворе, за забором, но это не значит, что другие не сопровождают стражников на поле. Он поделился сомнениями с Эшлой.

— Нет, лес ночью — страшное место, а Хаммер — человек осторожный: он всех будет держать на участке, за закрытыми воротами.

— Однако, ты собираешься войти туда, — уколол ее Нейл.

Впервые в решении Эшлы появилась трещина.

— Но ведь… я должна…

Твердость обета победила появившуюся было нерешительность.

— В какой части дома может спать Самира? — спросил Нейл, вспоминая собственную вылазку на участок Козберга, когда увидел там существа, с которыми не имел более ничего общего.

— Все девочки спят вместе в верхнем этаже. Там два окна… — Эшла старалась представить себе то, что описывала. — Да, сначала крытый навес, где находятся два детеныша фэзов. А с крыши навеса легко дотянуться до окна. Оттуда я позову Самиру.

— А когда она увидит тебя?

Помолчав, Эшла резко ответила:

— Ты думаешь, что она испугается меня и закричит, как тогда, в хижине? Но может, тогда она испугалась тебя? А ведь я Эшла, я люблю ее, она не может меня бояться! К тому же на верхнем этаже нет света, так что она только услышит мой голос и не испугается.

В этом аргументе была своя логика. Да и не мог Нейл уводить Эшлу силой, значит, оставалось только уступить ее желанию и помочь ей, насколько это в его силах.

Они обошли участок с юга, чтобы идти против ветра. Единственным освещением был ночной фонарь на дворе. Судя по всему, обитатели дома мирно спали.

Путники быстро пересекли поле и очутились у забора, окружающего строения.

Нейл поморщился от вони. Так же отвратительно пахло и на участке Козберга. Но сейчас удар по обонянию оказался еще сильнее. Он увидел, как и его спутница зажала нос.

— Это, — уточнил Нейл, — запах инопланетников,

— Но ведь мы… — она была смущена и потрясена.

— Мы — ифты, мы не убиваем деревьев, не живем, закрывшись в их мертвых телах. Теперь ты понимаешь, что мы — это мы, а они — это они?

— Самира тоже может стать такой же, как мы! — упрямо сказала Эшла. Но Нейл видел, что теперь она рассматривает все эти строения новыми глазами и уж, конечно, не предполагает вернуться в семью.

Разбежавшись, Нейл преодолел расстояние до крыши и спустил вниз свой пояс, чтобы помочь Эшле взобраться. Они слышали, как внизу ворочаются и принюхиваются животные. Эшла легла на крышу и тихо, монотонно запела. Фэзы утихли.

— Они будут молчать, — прошептала она. — Я их кормила, и они знают мой голос! А вот и окно.

Она поползла по крыше, свесилась над окном и заглянула внутрь. Она долго смотрела, и Нейл подумал, что там слишком темно даже для ночного зрения ифта. Затем позвала Самиру чуть свистящим шепотом — какие-то мягкие, нежные слова, которые Нейл со своего места не расслышал. Затем Нейл уловил движение внутри. Рама открылась, в окне появился ребенок, сонно тянущий руки к сестре. Но когда руки Эшлы протянулись в ответ, девочка отшатнулась, и Нейл услышал испуганный крик.

— Нет, это не Эшла, это Дьявол! Здесь Дьявол!

Она вопила так же дико, как тогда, у хижины. Нейл бросился к Эшле, схватил ее и потащил за собой вниз. Вопли Самиры потонули в яростном лае собак.

— Бежим! — Нейл не выпускал руку Эшлы из своей. Они уже промчались через первое поле, когда Нейл осознал, что он не тащит Эшлу, что она бежит так же уверенно и быстро, как и он. Только она рыдала на бегу.

— Не… не… — она старалась выговорить то, что Нейл и так знал. — Не Эшла, — всхлипывала она. — Эшлы больше никогда не будет.

У самого Нейла отвращение к роду землян сформировалось давно, к тому же ни с кем на участке Козберга он не был связан настоящей дружбой, не говоря уже о родстве. Насколько же тяжелее это дается тому, кто узнает, что между поселенцами и ифтами не существует даже крохотных связей. Не будет ли это таким же шоком для Эшлы, как в тот раз, когда она увидела отражение Иллиль вместо своего?

Самое главное сейчас — уйти отсюда под покров леса. Люди с участка могут выпустить собак и караулить до утра на открытом месте, но заходить в лес далеко они не рискнут. И Нейл хотел уйти до зари как можно дальше на запад.

— Ты был прав, — сказала Эшла, когда он повернулся к оврагу. — Это была Самира, но мы… больше не сестры. Она испугалась меня, а я поглядев на нее, увидела знакомое лицо которое почему-то стало чужим и безразличным, но почему?

— Спроси тех, кто ставил ловушки с кладом, — ответил Нейл. — Я не знаю, что им даст наше перерождение. У ифтов нет ничего общего с инопланетниками.

— С тобой тоже так?

— Да. Как только я увидел людей, с которыми работал до болезни, я понял, что возврата нет.

— Возврата нет, — безнадежно повторила она. — Куда же мы пойдем?

— На запад, к морю.

— Ну что ж, чем, собственно, это место хуже всякого другого, — согласилась она.