Айзек Азимов - СООБЩЕСТВО И ЗЕМЛЯ

— Ох, Блисс, — сказал Пелорат.

— Фу, я ничего такого не думал, — сказал Тревиц. Он прислушался. Флейта звучала без сбоев и дрожи. Они говорили полушепотом. — Когда кончится наш поиск, надо будет вернуть ее на Солярию, и надо устроить, чтобы Солярию отрезали от остальной Галактики. Мне кажется, что Солярию надо просто уничтожить, я боюсь этой планеты и не доверяю ей.

— Тревиц, я знаю, что у вас талант приходить к правильным решениям, — сказала Блисс после некоторого раздумья. — Но я знаю также, что вы с самого начала были настроены против Фоллом. Может быть, из-за того, что на Солярии вас унизили, вы злитесь на эту планету и на всех ее обитателей. Поскольку я не могу вмешиваться в ваш разум, наверняка я этого не знаю. Но помните, пожалуйста, что мы сейчас были бы мертвы и, я думаю, похоронены на Альфе, если бы не взяли Фоллом с собой.

— Знаю, Блисс, но все равно…

— Ее умом надо восхищаться, а не завидовать.

— Я ей не завидую. Я ее боюсь.

— Ее ума?

— Нет, не совсем. — Тревиц покусал губу.

— Так чего же вы боитесь?

— Не могу сказать, Блисс. Если бы я знал, чего боюсь, я бы, возможно, не боялся. Это нечто, чего я не понимаю. — Голос Тревица стал тише, он как будто говорил сам с собой. — В Галактике много такого, чего я не понимаю. Почему я выбрал Гею? Есть ли в психоистории пропущенный постулат? Если есть, то какой? И кроме всего этого, почему меня так беспокоит Фоллом?

— К сожалению, — сказала Блисс, — я не могу ответить на эти вопросы. — Она встала и вышла из кают-компании.

Пелорат посмотрел ей вслед и сказал:

— Все не так уж плохо, Голан. Ведь мы нашли Землю и приближаемся к ней. Может быть, на Земле разрешатся все загадки. И пока ничто не пыталось остановить нас на пути к Земле.

— Мне это не нравится, — тихо сказал Тревиц.

— Не нравится? Почему? — спросил Пелорат.

— Честно говоря, я был бы рад проявлению признаков жизни.

Пелорат поднял брови.

— Значит, вы обнаружили, что Земля все-таки радиоактивна?

— Не совсем. Но она теплая. Немного теплее, чем можно ожидать.

— Это плохо?

— Необязательно. Может быть, там просто жарко, но, несмотря на это, можно жить. Облачный слой толстый и определенно состоит из водяных паров. И эти облака вместе с обширным океаном могут сохранять условия, пригодные для обитания, несмотря на температуру. Я пока что не уверен. Только…

— Да?

— Если бы Земля была радиоактивной, этим вполне можно было бы объяснить, почему она теплее, чем ожидалось.

— Но ведь это не является обратным аргументом? Если она теплее, чем ожидалось, это еще не значит, что она должна быть радиоактивной.

— Нет. Не значит. — Тревиц вымученно улыбнулся. — Нет смысла расстраиваться заранее, Янов. Через пару дней я смогу сказать наверняка.

Фоллом, глубоко задумавшись, сидела на койке. Когда вошла Блисс, Фоллом быстро взглянула на нее, затем снова опустила глаза.

— Что случилось, Фоллом? — спокойно спросила Блисс.

— Почему Тревиц меня не любит, Блисс?

— Почему ты думаешь, что он тебя не любит?

— Он смотрит на меня нервно… можно так сказать?

— Может быть.

— Когда я рядом, он смотрит на меня нервно, его лицо немного морщится.

— Тревицу сейчас тяжело, Фоллом.

— Потому что он ищет Землю?

— Да.

— Он особенно нервничает, — подумав, сказала Фоллом, когда я что-нибудь двигаю мыслями.

Блисс поджала губы.

— Я же просила тебя не делать этого, особенно при Тревице!

— Ну… Это было вчера здесь, в каюте, и он стоял в дверях и видел. Я не знала, что он смотрит. И вообще, я лишь старалась поставить на ребро фильмокнигу Пела. Я ничего не ломала.

— Это его нервирует, Фоллом, и я хочу, чтобы ты этого не делала ни при нем, ни вообще.

— А он нервничает, потому что сам так не может?

— Возможно.

— А ты так можешь?

Блисс медленно покачала головой.

— Нет, не могу.

— Но ты не нервничаешь, когда я это делаю? И Пел не нервничает.

— Люди отличаются друг от друга.

— Я знаю, — сказала Фоллом с таким напряжением, что Блисс удивилась и нахмурилась.

— Что знаешь, Фоллом?

— Что я отличаюсь.

— Конечно. Я же сказала. Люди отличаются друг от друга.

— Я иначе устроена. Я умею двигать вещи мыслями.

— Верно.

— Я должна двигать вещи, — упрямо сказала Фоллом. — И пусть Тревиц за это не сердится, а ты не мешай.

— Почему должна?

— Для практики. В качестве тренирования. Я правильно говорю?

— Не совсем. Тренировки.

— Да. Джемби всегда говорил, что я должна тренировать свои… свои…

— Трансдукторы?

— Да. И делать их сильнее. Тогда, когда я вырасту, я смогу снабжать энергией всех роботов. Даже Джемби.

— А кто снабжал всех роботов, Фоллом?

— Бандер, — равнодушно произнесла Фоллом.

— Ты знала Бандера?

— Конечно. Я его много раз видела. Я должна была стать правителем имения после него. Это сказал Джемби.

— Ты хочешь сказать, что Бандер заходил к тебе?

Фоллом была шокирована. Ее рот округлился. Она выговорила с трудом:

— Бандер никогда бы не пришел в… — она задохнулась и несколько секунд часто дышала. — Я видела изображение Бандера, — сказала она наконец.

— Как Бандер к тебе относился? — нерешительно спросила Блисс.

Фоллом была озадачена.

— Ну… он спрашивал, не нужно ли мне чего, удобно ли мне. Но со мной всегда был Джемби, так что мне никогда ничего не было нужно и всегда мне было удобно. — Она склонила голову и уставилась в пол каюты. Потом закрыла глаза руками и сказала: Но Джемби остановился. Я думаю, это потому, что Бан… тоже остановился.

— Почему ты так думаешь? — спросила Блисс.

— Я об этом думала. Бандер снабжал энергией всех роботов. И если остановился Джемби и все остальные роботы, значит, остановился Бандер. Так?

Блисс промолчала.

— Но когда вы вернете меня на Солярию, — сказала Фоллом, я стану снабжать энергией Джемби и всех роботов. И я снова буду счастлива.

Она всхлипывала.

— А с нами ты можешь быть счастливой, детка? — спросила Блисс. — Хоть немножко? Иногда?

Фоллом подняла к Блисс залитое слезами лицо и сказала дрожащим голосом:

— Я хочу к Джемби.

Полная мучительной жалости, Блисс обняла ребенка.

— Ах, Фоллом, как бы я хотела, чтобы я могла вернуть тебе Джемби. — И вдруг поняла, что тоже плачет.

Вошел Пелорат и застал их в слезах. Он остановился на полушаге и спросил:

— Что случилось?

Блисс отпустила Фоллом и полезла за маленьким кусочком ткани, чтобы вытереть глаза. Она молча покачала головой, и Пелорат с возросшей тревогой повторил:

— Что же случилось?

— Фоллом, — сказала Блисс, — тебе просто нужно отдохнуть. Я что-нибудь придумаю, чтобы тебе стало легче. Помни: я люблю тебя точно так же, как тебя любил Джемби.