Питер Гамильтон - Путь к спасению

— Понимаешь, Антонио, появление этой груды инопланетного лома привело к полному изменению правил игры. Точнее, мы с тобой теперь играем в разные игры. Искусственная гравитация, неисчерпаемый источник энергии, молекулярный синтез… Если Карл полностью овладеет системой, то мы сумеем разобраться даже в их принципах передвижения и создать нечто подобное! Ты только представь, какие радикальные перемены благодаря этому произойдут в Конфедерации. Крах целых отраслей! Экономический спад, какого не бывало с момента изобретения современных способов передвижения в глубоком космосе! Человечеству потребуются десятилетия, чтобы вернуться к сегодняшней стабильности. Мы, конечно, станем богаче и сильнее, но когда? Не хотелось бы мне жить на астероиде, шантажом добившемся преждевременного предоставления независимости. Кто в таких условиях станет финансировать переоборудование наших промышленных станций?

— Об этом я как-то не подумал…

— Этим ты не отличаешься от экипажа «Леди Макбет». Исключение — один Калверт. Понаблюдай за ним, Антонио. Он все предвидит, все знает наперед: его капитанскому статусу и свободе придет конец. У остальных же просто кружится голова от предвкушения безумного богатства.

— Что же нам делать?

Йорг положил руку Антонио на плечо:

— Нам улыбнулась удача. Наша экспедиция зарегистрирована как совместный полет. Не важно, что именно мы ищем. По закону определенная часть инопланетных технологий принадлежит нам. Так что, дружище, мы, считай, уже миллиардеры. Вернувшись, мы сможем КУПИТЬ Сонору. Да что там Сонору — весь архипелаг Лагранжа!

Антонио выдавил улыбку, хотя по его лбу стекал пот.

— Ладно, Йорг, ты меня убедил. Нам действительно больше ни о чем не придется беспокоиться. Вот только…

— Что еще?

— Я понимаю, что за зонды мы сможем расплатиться. Но как быть с Советом? Вдруг он…

— Здесь тоже не о чем тревожиться. Совет будет ходить перед нами на цыпочках. Инопланетный корабль погубила не авария. Это был боевой корабль, Антонио. Сам знаешь, что это означает. Где-то на борту должно оставаться оружие. Их оружие!

Вай уже в третий раз приближалась в многоцелевом летательном аппарате к инопланетному кораблю. Максимальное время, которое каждый мог провести на его борту, не превышало двух часов. От гравитационного поля ломило мышцы, а два часа были равны по нагрузке суточному марш-броску.

Шуц и Карл никуда не ушли от шлюзовой камеры: они по-прежнему прозванивали кибермышей и расшифровывали их программы. Это было самое многообещающее направление работы: овладев языком программирования инопланетян, они смогли бы получить ответ на любой вопрос, касающийся корабля. В том случае, конечно, если существовала общая сеть управления… Но Вай не сомневалась в этом. Слишком много систем было задействовано: атмосфера, энергия, гравитация.

Тем временем остальные обходили корабль. Его схема уже была записана в мозгу Вай и дополнялась всякий раз, когда кто-либо из спутников возвращался. В узкой части клиновидного обломка могло насчитываться до сорока палуб, поэтому до дна было еще очень далеко. В некоторые зоны невозможно было проникнуть: там, видимо, располагалось оборудование. Марк руководил поиском генератора, исследуя главные силовые линии корабля магнитными сенсорами.

Вай брела за Романом, двигавшимся вдоль трассы кабеля в коридоре восьмой палубы.

— Тут столько ответвлений! Прямо рыбья кость какая-то! — пожаловался Роман, остановившись в том месте, где от главного кабеля ответвлялись пять второстепенных. Он провел по стене сенсорным блоком. — Сюда!

Роман свернул в другой коридор.

— Впереди лестница номер пять, — предупредила Вай, мысленно сверившись со схемой.

На восьмой палубе кибермышей оказалось больше, чем на других: за Романом и Вай следовало больше тридцати штук, создавая сильную рябь на полу и стенах. Вай заметила, что чем глубже они опускаются во чрево корабля, тем больше становится мышей. Впрочем, уже после второго посещения она перестала обращать на них внимание. Секции по бокам коридоров ее тоже не интересовали — все они были пусты.

Роман остановился на первой ступеньке винтовой лестницы.

— Лестница ведет вниз, — передал он.

Спускаться тоже было тяжело. Гравитационный спуск облегчил бы задачу, но ничего подобного на корабле не оказалось.

— По-моему, Марк прав: «тарелка» — это действительно аварийный маяк, — передала Вай. — Сколько ни размышляю, не могу найти другой причины, чтобы затевать такую грандиозную стройку.

— Марк всегда прав. Это, конечно, тяжело выносить. С другой стороны, поэтому я с ним и летаю.

— Я не могла с ним согласиться, потому что меня поразила степень их веры.

— Объясни.

— То, как свято эти инопланетяне верили в себя. Прямо дрожь пробирает. Люди совсем не такие. Ты только представь: даже если до их родной звезды всего две тысячи световых лет, то как раз столько времени и будет добираться туда сигнал маяка. И тем не менее они послали его, убежденные, что найдется кому принять сигнал и прийти на помощь. А как поступили бы мы, если бы «Леди Макбет» потерпела аварию на расстоянии тысячи световых лет? Как ты думаешь, был бы смысл посылать Конфедерации сигнал бедствия и уходить в «нулевое время», чтобы дождаться помощи?

— Если их технология настолько долговечная, то и цивилизация может протянуть столько же.

— В нашей технике я не сомневаюсь, но цивилизация крайне неустойчива. По-моему, Конфедерация не проживет тысячи лет.

— Эдениты, например, никуда не денутся, все планеты тоже, по крайней мере в физическом смысле. Некоторые общества достигнут, вероятно, уровня развития кинтов, другие, наоборот, вернутся к варварству. Но принять сигнал и прийти на выручку кто-нибудь да сможет.

— Ты неисправимый оптимист!

Спустившись на девятую палубу, они наткнулись на глухую стену.

— Что за чепуха? — возмутился Роман. — Если дальше ничего нет, зачем здесь лестничная площадка?

— Это изменение, появившееся после аварии.

— Возможно. Но зачем изолировать целый отсек?

— Понятия не имею. Хочешь продолжать спуск?

— Обязательно. Ты сама назвала меня оптимистом. Меня не пугают призраки, населяющие подвал. Тем более что они обычно живут на чердаках.

— Лучше бы ты не упоминал призраков. Десятая палуба тоже оказалась изолирована.

— Еще одна палуба — и у меня отвалятся ноги, — передала Вай. — Ладно, последняя — и назад.

На одиннадцатой палубе обнаружилась дверь — единственная закрытая на весь корабль. Вай дотронулась до лунки, и дверь исчезла. Вай сделала шаг вперед, сфокусировала окуляры.

— Вот это да!.. — задохнулась она.

Девятая и десятая палубы были разобраны, чтобы получить свободное пространство, по размерам подобное громадному собору. В центре помещался «алтарь» — непонятная конструкция из матового материала диаметром восемь метров и с отверстием диаметром пять метров. Больше всего это походило на гигантский пончик. Воздух вокруг был полон непонятного сиреневого сияния. «Пончик» возлежал на пяти изогнутых подпорках высотой четыре метра.