Джек Уильямсон - Принц Космоса

К немалому удивлению Билла, мистер Кейн решительным шагом направился прямо к нему, пристально разглядывая журналиста насмешливыми темными глазами. Он заговорил без предисловий:

— Предполагаю, что вы — мистер Уильям Виндзор из «Геральд Сан».

— Верно. А вы — мистер Кейн, загадочный мистер Кейн!

Высокий молодой человек усмехнулся:

— Да. Вообще-то мне кажется, что «загадочностью» я обязан вам. Но, мистер Виндзор…

— Называйте меня просто Билл.

— Если я не ошибаюсь, вы жаждете получить доступ в башню.

— Я сделал все, что в моих силах, чтобы попасть туда.

— Я хочу предложить вам кое-какие сведения при условии, что вы опубликуете их только с моего разрешения.

— Благодарю вас! — согласился Билл. — Вы можете мне доверять.

— У меня есть на это причины. Башня Трейнора была построена с определенной целью. Эта цель очень скоро потребует огласки. Вы лучше любого другого человека в мире подходите, чтобы обеспечить эту огласку.

— Я могу сделать это — при условии, что…

— Я уверен, что наше дело получит вашу горячую поддержку. От вас не потребуется ничего бесчестного.

Мистер Кейн вынул из кармана узкую белую карточку, что-то быстро нацарапал на ней и передал Биллу. Слова на карточке гласили: «Доступ разрешен. Кейн».

— Покажите это у лифта сегодня в восемь вечера. Попросите, чтобы вас провели к доктору Трейнору.

Мистер Кейн быстро удалился пружинистым шагом, а Билл остался стоять, продолжая в некотором изумлении рассматривать карточку.

Вечером, в восемь часов, удивленный охранник проводил Билла в приемную. Служащий у лифта взглянул на пропуск.

— Хорошо. Доктор Трейнор наверху, в обсерватории.

Кабина рванулась вверх, унося Билла в самое длинное путешествие над поверхностью Земли. Прошли минуты, прежде чем мимо замелькали огни множества этажей цилиндрического здания, находящегося в верхней части башни. Лифт остановился. Двери распахнулись, и Билл ступил под прозрачный купол астрономической обсерватории.

Он находился на самой вершине Башни Трейнора.

Ослепительные звезды, ясные и холодные, сияли сквозь купол из полированного витролита, поддерживаемый металлическим каркасом. Через нижние панели прозрачной стены Билл видел огни города, раскинувшегося внизу, — мозаику из крошечных светлых точек, перемешанных с разноцветными мигающими глазами дорожных знаков; город находился так далеко, что его можно было увидеть весь целиком.

Огромный черный ствол телескопа, который был экваториально смонтирован на громоздкой станине, прорезал прозрачный купол под углом. В механизме негромко жужжали электрические моторы, мигали маленькие лампочки. У окуляра сидел какой-то человек; Билл понял, что это доктор Трейнор. Он казался карликом рядом с гигантским инструментом. Больше в комнате никого не было, не было и других сколько-нибудь значительных инструментов. Громада телескопа подавляла все остальное.

Трейнор поднялся и подошел поприветствовать Билла. Спокойная задумчивость на его лице сменилась дружелюбной улыбкой, а в голубых глазах засветились мягкость и доброта. Лысина блестела в приглушенном свете ламп.

— Мистер Виндзор из «Геральд Сан», верно? Билл кивнул и достал записную книжку.

— Очень рад, что вы пришли. Я хочу показать вам кое-что интересное. Кое-что на планете Марс.

— Что…

— Нет. Никаких вопросов, прошу вас. Они подождут до прихода мистера Кейна.

Билл неохотно закрыл свой блокнот. Трейнор уселся перед телескопом, а Билл ждал, пока ученый смотрел в трубу, нажимал кнопки и двигал яркие рычаги. Загудели моторы, и огромный цилиндр повернулся.

— А теперь смотрите, — велел Трейнор.

Билл сел и приложил глаз к окуляру. Поле зрения представляло собой круг сине-черного цвета, испещренный искорками; посередине его висел светлый диск поменьше, который слегка раскачивался. Диск был оранжево-красного цвета, усеян неровными темными пятнами, со сверкающими белыми шапками на полюсах.

— Перед вами Марс. Таким его видят обычные астрономы, — сказал Трейнор. — А теперь я сменю окуляры, и вы увидите то, чего не видел ни один человек, за исключением тех, кто смотрел в этот телескоп.

Он быстро настроил мощный инструмент, и Билл взглянул еще раз.

Алый диск увеличился во много раз, стала видна каждая деталь. Он превратился в гигантский шар с ясно видимыми невысокими горами и неровной поверхностью. Призматические полярные шапки сверкали слепящей белизной. Темные серо-зеленые пятна, разбросанные по выжженной оранжевой пустыне, и тонкие темно-зеленые линии — пресловутые каналы Марса — пересекали поверхность планеты от покрытых льдом полюсов до более темной экваториальной зоны, пересекались, образуя небольшие круглые зеленоватые точки.

— Смотрите внимательнее, — сказал Трейнор. — Что вы видите на краю верхней левой четверти, недалеко от центра диска, прямо над экватором?

Билл вгляделся и заметил небольшую голубую круглую точку — она была очень маленькой, но резко очерченной, имела очертания совершенной окружности и ярко выделялась на тускло-красной поверхности планеты.

— Я вижу крошечное голубое пятнышко.

— Боюсь, что вы видите смертный приговор человечеству!

В другое время Билл фыркнул бы — газетчики склонны к крайнему скептицизму. Но в мрачном тоне, каким Трейнор произнес эти слова, и в странной картине, увиденной им в гигантском телескопе, было нечто такое, что удержало его.

— За последние пару сотен лет, — наконец заметил Билл, — про это было написано множество книг. Например, «Война миров», старый роман Уэллса. По-видимому, большинство писателей придерживается теории, что на Марсе кончается вода и марсиане хотят воспользоваться нашими ресурсами. Но я никогда на самом деле…

— Я не знаю, каковы их мотивы, — ответил Трейнор. — Но мы знаем, что на Марсе существует разумная жизнь — каналы тому доказательство. И у нас есть веская причина считать, что этой цивилизации известно о нашем существовании, причем она не желает нам добра. Вы помните экспедицию Энверса?

— Да. Это было в две тысячи девяносто девятом году. Энверс совершил ошибку: он думал, что если корабль на солнечных батареях может долететь до Луны, то он сможет добраться и до Марса. Наверное, его сбил какой-нибудь метеорит.

— Не вижу причин, по которым Энверс не мог бы долететь до Марса в две тысячи сотом году, — возразил Трейнор. — Гелиографические сообщения от него получали, пока он не преодолел добрую половину пути. До тех пор не было никаких проблем. Я имею основания полагать, что он совершил посадку, но что его возвращению помешали разумные существа с Марса. Боюсь, что, изучив его захваченный корабль, они смогли организовать собственную межпланетную экспедицию!