Вячеслав Кумин - Исход

Теперь стрелки не успевали брать упреждающую поправку и мазали буквально какие-то сантиметры от цели, которая стала в несколько раз меньше и гораздо проворнее. А некоторые, не разобравшись, в чем дело, добивали уже отработанные ступени торпед.

Только один линкор сумел избавиться от надвигающееся угрозы, сбив последнюю торпеду в каких-то ста метрах от своего борта. Остальным повезло меньше. Один корабль по сравнению с другими отделался легким испугом, в его борт попали две торпеды, вызвав только внешние взрывы, сопровождающиеся сильными пожарами в наименее пострадавших отсеках и разгерметизацией в других. Двум линкорам досталось по три «галила», которые повредили их настолько, что те легли в дрейф, лишенные большинства систем управления. Не спасали положение даже дублирующие каналы, которые в большинстве своем также оказались повреждены.

Мощный взрыв потряс пятый линкор. Ему досталось аж шесть торпед, три из которых попали в центр корабля. Он словно нехотя разломился пополам, а потом рванул боекомплект и реактор. Их взрыв разметал линкор, как обертку бумажной хлопушки. Куски его брони, разлетаясь, задевали другие корабли, вызывая на них мелкие пожары, с которыми быстро справлялись спешившие на место аварии пожарные команды. Кроме того, сбивались внешние приборы наведения, выводя из строя оборонительные системы.

«СУХО-200» вклинились в ряды «ковейхов». Уже у самой планеты они успели сжечь семь машин противника, потеряв троих. Один из них, неудачно катапультировавшись, сгорел со своей машиной в атмосфере Новой Земли.

Операторы молча наблюдали на экране своих локаторов десятки маленьких точек. Они были обучены управлять всей этой аппаратурой, но то, что они видели, было не учениями, и осознание этого сковывало их движения и мысли. Страх брал свое.

– Смотрите, господин капитан, смотрите, они про-рываются! – кричал молодой лейтенант, оператор пуска ракет точки ПВКО.

– Что ты орешь, Кравиц, вижу, я вижу. – У капитана Мохова дергалась щека от сильного перенапряжения. Прикрыв ее рукой, приказал: – Доложи, как положено!

– Есть! Квадрат один – три цели, захвачены! – доложил первый оператор.

– Квадрат два – четыре цели, захвачены, – вторил следующий.

– Квадрат три – тринадцать целей, восемь захваче-ны! – доложил третий.

– Только пятнадцать из ста пятидесяти! – подвел итог скороговорок операторов ПКО Кравиц. Он уже сам забыл, каково предельное количество стартовых шахт на точке.

– Пуск!!! – не своим голосом закричал Мохов.

Захват пятнадцати целей одним комплексом из десяти, расположенных вокруг города, был большой удачей. Поскольку только пятнадцать ракет могли стартовать одновременно.

– Есть! – Напуганный криком лейтенант Кравиц повернул ключ на «старт» и со всей силы ударил кулаком по красной кнопке пуска ракет. Забыв перед этим поднять пластиковый колпачок, защищающий ее от случайного нажатия.

Все следили за стартом казавшихся в момент пуска немного громоздкими ракет, которые устремлялись вверх, навстречу своим целям. Сейчас от них ничего не зависело, поскольку до следующего старта придется ждать минимум пять минут, пока техники не установят в шахты новые ракеты. И потому никто не замечал жутких криков оператора, произведшего этот пуск.

Кравиц метался по полу все тише и тише, разбрызгивая свою кровь, которая текла из рваной раны, в которой торчали острые осколки злополучного колпачка. Вскоре он вообще потерял сознание из-за вида такого количества крови, причем своей собственной.

– Сменного оператора сюда, – распорядился Мо-хов. – И уберите этого придурка отсюда! Операторы ПВО, готовность один.

Пуск ракет проводился еще с девяти комплексов, расположенных в окрестностях города Килокс. Сто шестьдесят ракет ушли в небо, десять из них – в свободный полет, на случай, если кто-то увернется от своей персональной «посылки», то его догонит дополнительная ракета ПВО.

С громкими хлопками проходя звуковой барьер, ракеты настигали «ковейхи» в стратосфере, которые в разряженной атмосфере были плохо управляемы. Их обломки яркими метеорами в вечернем небе падали на землю.

Семьдесят шесть истребителей, избежавших участи своих коллег, столкнулись с новой проблемой: по ним стреляли комплексы ПВО. Уйти от таких ракет было значительно легче и труднее одновременно. «Ковейхи» быстро снижались, записывая всю информацию, какую только могли охватить. Время от времени теряя по одной машине, когда их настигали сразу несколько ракет или из укрытия стреляли сразу несколько зенитных точек.

Пролетев, таким образом, над малым материком, уклоняясь от городов, они стали возвращаться на орбиту, где их уже ждал флот прикрытия из пятнадцати линкоров и крейсеров.

На посты противокосмической обороны пришел приказ не тратить боекомплект, пополнять который просто неоткуда.

– Ну вот, на первый раз отбились, – произнес Мохов, вытирая крупные капли пота с лица.

– Установка ракет завершена, – доложил сменный оператор.

– Молодцы, а этого урода Кравица сюда больше не пускать.

Все смотрели, как подбитый шердманский корабль сближался с планетой. Добивать его уже было поздно. Экипаж корабль покидал на спасательных шлюпках; думали, что с ними делать: отпустить или сбить. Решили оставить их в живых.

Между тем линкор стал гореть в атмосфере Новой Земли, сжигая своим падением добрый процент кислорода. Он упал в океане, вспышка взрыва превратила царившую ночь в день. Своим падением и взрывом он вызвал пятисотметровую волну цунами, которая через час достигла побережья, смывая все на своем пути на расстоянии двадцать пять километров. Из человеческих жертв оказались два островных поста ПВКО да геологическая разведка в составе десяти человек.

Второй линкор прошел мимо. И его брали на абордаж «флибустьеры», которые по такому случаю срочно прибыли на место прямо с планеты. Акция завершилась быстро, деморализованная команда и не думала сопротивляться, и «флибустьеры» как тараканы разбегались по захваченному судну.

Сирокс вел офицерское собрание. И огласил список потерь:

– Сорок два «СУХО-200», «паук» и два торпедоносца.

– Это мелочи по сравнению с шердманами, триста двадцать восемь истребителей, три линкора, – зачитал полковник Кроненберг.

– Несмотря на положительный баланс, мы не продержимся и недели, – признался адмирал Сирокс. – Расход боекомплекта пятнадцать процентов с хвостиком.

– Ну и что нам делать? В плен сдаваться – так они пленных не берут. Атаковать – так это стопроцентное самоубийство.

– Атаковать не будем, но принять лобовой бой придется. Если честно, я ожидал его сегодня, но нам пока везет как утопленникам.