Фрэнсис Вилсон - Восставшие миры

Население начало сокращаться. Редкая смерть от болезней все-таки кое-кого выкашивала, несчастные случаи уменьшали численность более быстрыми темпами. Умерших новорожденных, даже нескольких секунд от роду, заменять не позволялось. Правило «один человек — один ребенок» догматически соблюдалось. Добровольно стерилизованным, которые не произвели на свет новой жизни, предоставлялись налоговые льготы; те, кто настаивал на рождении ребенка, облагались повышенными налогами.

Закон принес свои плоды. Благодаря строжайшему контролю на протяжении двухсот лет, население материнского мира все быстрей таяло. В мегаполисе еще время от времени вспыхивали голодные бунты, но далеко не так часто, как прежде. Вновь возникла возможность дышать — не особенно, но после пережитого планетой кошмара казалось, будто кругом открылось широкое пространство.

— Солнечная система быстро движется к самообеспечению, — продолжал Ла Наг, — когда имеющихся сельскохозяйственных земель, орбитальных плантаций и нового источника протеина будет достаточно, чтоб прокормить сократившееся население. Тогда прекратится импорт зерна из внешних миров. Тогда начнет разваливаться Империя. От наших действий в ближайшие дни, недели и годы будет зависеть, останется ли от нее хоть что-то, заслуживающее спасения.

Брунин ничего не сказал, стоя у своего сиденья, обдумывая услышанное. Как ни противно признать, Ла Наг говорит разумные вещи. Империя так или иначе развалится. Теперь точно видно. Тут, по крайней мере, можно с ним согласиться.

А вот насчет чего-то, заслуживающего спасения, он с толивианцем поспорит. Ничего не намерен спасать от полнейшего краха.

Иглу выдернули из пальца Ла Нага, и на месте укола выступила капелька крови. Лаборантка ее промокнула, смазала палец стат-гелем, останавливающим кровотечение.

— Все в порядке, сэр. Впрочем, проведем небольшую проверку, чтобы наверняка убедиться. — Она набрала несколько цифр на консоли слева от себя, потом указала на небольшое отверстие вроде трубы. — Вставьте сюда палец.

Ла Наг повиновался, и на мониторе вспыхнул зеленый огонек.

— Получилось?

Лаборантка кивнула:

— Прекрасно. Теперь вы официально зарегистрированы в кредитной сети Солнечной системы.

— С виду, может быть, не похоже, — пробормотал Ла Наг, скривив губы, — но душа моя ликует в беспредельном экстазе.

Брунин наблюдал за улыбнувшейся лаборанткой. Очень милая улыбка, хорошенькая девушка. Правильно истолковала бормотание Ла Нага. Он повернулся к гигантской прозрачной плоскости, которая представляла собой основную часть наружной стены промежуточной станции. За ней висела Земля.

«Веселая Типа» завершила последний прыжок в подпространстве с опережением расписания, выскочив к северу от вращающегося диска планет, газовых гигантов и всяческих обломков, составляющих Солнечную систему. Гондолы с зерном вывели на околоземную орбиту, а двух пассажиров доставили на Бернардо де ла Пас — орбитальную станцию для людей и грузов, отправляющихся с Луны. В данный момент людей там было мало: кроме группы отдыхающих, направлявшихся в Вулавиль на зимней границе северной ледяной шапки Марса, Брунин с Ла Нагом почти все время оставались на станции в одиночестве.

Прежде чем спускаться вниз на планету, Ла Наг первым делом оформил на себя кредит. Отдал чиновнику в бюро обмена стопку толивианских агов, чтобы открыть балансовый счет в земной электронной денежной системе. Серебряные монеты были охотно приняты, пересчитаны в солнечные кредитки, введены в компьютерную сеть. С помощью иглы с восемнадцатью шипами Ла Нагу имплантировали закодированный именной чип под кожу толстой подушечки большого пальца правой руки. Пока счет открыт, можно купить все, чем на Земле легально торгуют. Когда будет исчерпан, на такой же панели, что стоит рядом с миленькой лаборанткой, вспыхнет красный огонек.

— Скажешь, не гениальное изобретение? — спросил Ла Наг, любуясь своим большим пальцем и подходя к Брунину, стоявшему у обзорной стены. — Я даже ничего там не чувствую.

Брунин оторвался от созерцания планеты внизу.

— Чего такого гениального? Отхвачу тебе палец, сразу стану таким же богатым.

— Тут тебя, к сожалению, предупредили. Маленький чип реагирует на изменение кровотока в пальце. Наверно, поэтому спрашивали, не страдаю ли я болезнью Рейно [6] Болезнь Рейно — симметричные спазмы артерий кистей рук и стоп. . Его дезактивирует даже слишком надолго наложенный жгут.

Брунин вновь всмотрелся сквозь стену. По обыкновению невозмутимый Ла Наг успел учесть и отбросить вероятность отрезанного пальца. Брунин поклялся, что когда-нибудь найдет способ его достать. Единственный раз удалось пробить броню, пригрозив уничтожить проклятое деревце. В данный момент даже это невыполнимо, ибо оно находится в карантинном отделе промежуточной станции. В один прекрасный день он своего добьется…

А пока просто стоит, завороженный вертевшимся за окном материнским миром.

— Подумай, — произнес Ла Наг у него за плечом. — Вот здесь человечество впервые выбралось из тины и стало прокладывать дорогу к звездам.

Брунин, посмотрев, увидел нечто вроде синей ягоды нолеветолского крыжовника в коричневых пятнах гнили, со струпьями белой плесени. И чуть не шарахнулся от окна.

После прибытия в челноке в космопорт на мысе Горн большой палец Ла Нага быстро пошел в ход. Багаж сдали на хранение, взяли напрокат двухместный флитер. Только когда поднялись в воздух и направились дальше на юг, Брунин осознал щекотливость собственного положения.

— Думаешь, ты сильно умный, да? — буркнул он.

— Что имеется в виду?

— Твой большой палец. Получается, ты богач, а я нищий. Летишь куда хочешь, по своей свободной воле, а я должен следом тащиться. Вот что задумал…

В душе его крепла злоба.

— По правде сказать, никогда и не думал, — с абсолютно невинной миной признался Ла Наг. — Мы тут пробудем всего пару дней, поэтому нет никакого смысла открывать два счета. Кроме того, — он вздернул большой палец, — это никакой свободы воли не обеспечивает. Ровно наоборот. С помощью имплантатов и электронной кредитной системы земное правительство порабощает население гораздо эффективней любого режима в истории человечества.