Фрэнсис Вилсон - Восставшие миры

Видимо, Питер Ла Наг отвечал всем критериям. И согласился. Работал садовником-декоратором, когда руки заняты, а голова подолгу свободно размышляет. Зная, что скоро его призовут, он выдумывал мириады способов нанести удары в слабые места Империи. Складывавшиеся обстоятельства, инцидент на Нике, предложение, которое Бедекер сделал флинтерам, сузили горизонты, приведя его к окольной стратегии, которая должна поразить Империю в самое сердце. На стадии планирования все было ясно, просто и восхитительно. А когда дошла очередь до неприятных деталей реального и успешного исполнения плана, он не находит в себе ни капли прежнего энтузиазма. Хочется только покончить с этим раз и навсегда.

Трое попечителей уже поджидали Ла Нага, приземлившегося возле двухэтажной постройки, одиноко стоявшей на огромной северо-западной равнине второго по величине континента Толивы. Строители окрестили ее «Центром подстрекательства». Именно сюда, к этим людям явились флинтеры с известием о предложении, с которым обратился к ним Эрик Бедекер в обмен на свержение Империи. После чего жизнь Питера Ла Нага радикально переменилась.

Обменявшись приветствиями, налив рюмки, уселись на открытой площадке. Старший попечитель Уотерс заговорил о деле:

— Все мы прослушали твой отчет и признали убийство убийцы оправданным и неизбежным.

— Будь другой способ, я бы его испробовал. Но если бы мы немедленно не вмешались, он убил бы Метепа. Вопрос стоял так: жизнь за жизнь.

— Как насчет соглашения с Бедекером? Он действительно ставит на тебя все свое состояние?

— Почти ничем не рискует, — кивнул Ла Наг. — Просто превратит товарный капитал в денежный, который при нем и останется.

— В случае твоего успеха он погибнет, — заметил самый эрудированный попечитель по фамилии Коннорс. — И наверняка это знает. Никогда не достиг бы нынешнего положения, идя на подобный риск!

— Ему наплевать на свое положение. Он мечтал построить монолитную финансовую империю для собственной семьи. Потерял детей, а земное правительство не позволит начать все сначала. Мой план дает ему возможность с помощью своей империи уничтожить другую, ту самую, которая уничтожила последнюю надежду на осуществление его мечты. Он согласен.

— Значит, решено! — заключил Уотерс. — Все готово…

— По-моему, да.

— А как насчет того самого Брунина, о котором ты упоминал? — спросил Силвера, самый молодой из троих, в прошлом, до избрания попечителем, выдающийся архитектор. — Он меня беспокоит.

— Меня тоже, — признался Питер. — Впрочем, думаю — надеюсь, — что сильно его озадачил, сбив на какое-то время с толку.

— Похоже, он опасен, — вставил Коннорс. — И склонен к насилию.

— Темная лошадка. Опасен и непредсказуем. Только без его связей я не смогу совершить революцию в нужное время. Он мне не нравится, я ему не доверяю, но без его помощи не будет революции.

Трое попечителей молча обдумывали заявление. Один Коннорс продолжал допытываться:

— Пятилетний срок установлен так строго? Нельзя два-три года добавить и за это время поставить на ключевые позиции наших людей?

— Ни в коем случае! — Питер энергично затряс головой. — Экономическое положение само по себе стремительно ухудшается. Если отложить удар на семь, даже на шесть лет, то, скорей всего, нечего уже будет спасать. Даже если оставить в покое Империю, она, по нашим оценкам, через двадцать лет придет в такое состояние, что Земля без всякого труда займет ее место. Нам необходимо быстро ее обрушить и быстро возродить, прежде чем Земля успеет сделать шаг. Этого можно добиться за пять лет. Через семь вряд ли удастся опередить землян. — Он поднял правую руку, расставив пять пальцев. — Пять лет, не больше. Причем осталось всего четыре.

— Разве нельзя привлечь группу Брунина без него самого? — не унимался Коннорс.

— Можно, но рискованно. Нас могут заподозрить в сговоре с Империей. После чего мы вообще никакой помощи не получим. У Брунина имеются ценные контакты почти в каждой торговой гильдии, в имперском центре связи, в самом Министерстве финансов. Приплюсуем к тому же видеорепортера, профессора из Университета внешних миров, которые, может быть, пригодятся. Они лишь частично связаны с группой Брунина, далеко не всегда одобряют его методы, однако не имеют другой возможности выразить свой протест. Без Брунина мне на них не выйти.

— Понятно, выбирать не приходится, — сокрушенно вздохнул Коннорс. — Только я чую что-то нехорошее и беспокоюсь.

— Не вы один.

Несмотря на усиленные старания, слезы неудержимо катились из глаз. Мора отворачивалась от ровной сплошной ограды космопорта с терпеливо ожидавшим за ней космическим челноком.

— Не хочу, чтобы ты улетал, — пробормотала она, прильнув к груди мужа. — Знаю, что-то случится.

— Империя рухнет, — объявил Питер со всей уверенностью, на какую был способен. — Вот что случится.

— Нет. С тобой случится что-то ужасное. Я предчувствую. Пусть кто-нибудь другой полетит…

— Невозможно.

— Возможно! — Она подняла голову, взглянув ему прямо в глаза. — Ты выполнил свой долг — перевыполнил*. Основы заложены. Отныне конец Империи — вопрос времени. Пусть другие доводят дело до конца!

Питер мрачно покачал головой. Больше всего на свете ему хотелось остаться на этом самом месте. Решительно невозможно.

— Это мое дело, Мора. Мой план. Я должен претворить его в жизнь. Сам обязан там быть.

— Наверняка есть другой человек, которому ты доверяешь! — Слезы высохли от нараставшего гнева. — Неужели ты думаешь, будто один способен совершить революцию? И не вздумай меня уверять!

— Я должен точно знать, что происходит! Не могу сидеть на расстоянии нескольких световых лет, доверив работу кому-то другому. Она слишком тонкая. На кону целиком стоит будущее, все, ради чего мы трудились. Я не могу бросить дело. Хочу, но не могу!

— А нас с Лайной бросаешь? Это значительно легче?

— Мора, перестань, пожалуйста! Это несправедливо…

— Разумеется, несправедливо. А чтобы дочь тебя не видела много лет, справедливо? Или, может быть, вообще никогда не увидела… Она так переживает очередную разлуку, что даже не поехала провожать тебя в космопорт! Что касается моего мужа… — Она вырвалась из объятий.

— Мора!

— Пожалуй, Лайна правильно сделала. — Мора отстранилась еще дальше. — Наверно, нам обеим лучше сидеть дома, отпустив тебя на волю. Так или иначе, мы теперь отошли в твоей жизни на второе место…

Она вскочила и пошла прочь.

— Мора! — крикнул Питер сорвавшимся голосом.

Бросился за ней, пробежал два шага и остановился. Сейчас ее не успокоишь, не уговоришь. Они оба упрямцы, живут в страстных спорах и страстной любви. Он знает по долгому опыту, что пройдет не один час, прежде чем с ней можно будет нормально разговаривать, а часов на Толиве у него уже не осталось. Его ждет непростой межзвездный путь с пересадками, в который надо отправляться немедленно. Задержка отсрочит прибытие на Трон на целый стандартный месяц.