Василий Орехов - Миссия невыполнима

Азиз побледнел, его пальцы торопливо порхали над клавиатурой.

– Автоматика не реагирует на команды!

Маджид, мгновенно посерьезнев, присоединился к его усилиям обуздать непослушную систему, но на обоих диспетчерских мониторах вспыхнула красная надпись: «Подключение сброшено. Сеть разомкнута. Подключить сеть? Да/Нет».

Азиз принялся судорожно восстанавливать соединение, но на все его попытки система реагировала одинаково: «Подключение невозможно. Сеть не функционирует. Подключить сеть? Да/Нет».

– «Олимпик»! «Олимпик»! – заорал Маджид по внешней связи. – Сеть упала! Немедленно переходите на ручное управление! Уводите судно, возможно столкновение!..

– О чем вы, «Хатами»? – донесся из динамика удивленный голос навигатора «Олимпика». – Сеть работает, стыкуемся согласно графику…

Пронзительный сигнал тревоги, раздавшийся в диспетчерской терминала, заглушил его последние слова.

– Ручное управление, живо! – заорал Азиз. – В иллюминатор посмотрите, дети шакала!..

Теперь уже было отчетливо видно, что сухогруз сближается со станцией, весьма опасно накренившись, и крен увеличивается с каждой секундой. Непосредственно перед шлюзованием скорости движущейся по орбите станции и сухогруза были почти выровнены, поэтому диспетчерам казалось, что гигантский борт «Олимпика» наползает на них медленно, очень медленно. Однако эта медлительность была обманчивой. Из своего богатого опыта Азиз и Маджид прекрасно знали, чем может грозить столкновение даже при столь небольшом ускорении. Если шлюзовые направляющие войдут в контакт под неправильным углом, то их просто разворотит; однако если станция и судно продолжат сближаться, шлюзовые камеры вдавит в борта, что может вызвать серьезные пробоины.

Теперь заволновались и пилоты «Олимпика».

– «Хатами», сеть сброшена! Переходим на ручное управление, уводим борт в сторону!

– Альхамдулиллах [7], – пробормотал Азиз.

Маджид в очередной раз запустил самотестирование системы и вновь попытался восстановить сеть – с прежним успехом. То есть без всякого успеха.

– «Хатами», аварийная ситуация! – внезапно снова ожила внешняя связь. – Переход на ручное управление невозможен! Ваша зависшая система блокирует доступ!

– А, ш-ш-ш-шайтан! – Азиз хлопнул по красной кнопке, вызывая ремонтную бригаду. – Как же не вовремя-то!..

– «Олимпик», попытайтесь перезагрузить систему! – посоветовал Маджид.

– Вы что, с ума сошли?! Тогда мы вообще потеряем контроль над управлением! У нас не так много времени до столкновения, чтобы пытаться лечить систему! «Хатами», сейчас все зависит от вас!

– Вас понял, «Олимпик». Делаем все возможное для устранения неполадки.

– Делайте, «Хатами», ради всего святого, делайте! Если столкнемся, мало не покажется никому!

– Сколько у нас времени? – нервно спросил Азиз. Однако Маджид ответить не успел – вместо него это сделала следящая защитная система. Из-под потолка диспетчерской неожиданно раздался механический женский голос: «Внимание, нештатная ситуация! Возможно столкновение с прибывшим судном. До столкновения пятнадцать минут. Необходимо срочно предпринять меры, чтобы избежать столкновения. Повторяю…»

Диспетчеры и без повторения понимали, что дело крайне серьезное. Обычно когда сухогруз и терминал сближались на минимальное расстояние, «Олимпик» начинал ползти с совсем уж черепашьей скоростью, но сейчас он потерял управление, когда разность скоростей еще была довольно велика. Компьютерная система навигации оказалась наглухо заблокирована и не отвечала на запросы, поэтому судно продолжало выполнять последнюю поступившую команду – продолжало приближаться к терминалу с прежней, довольно высокой скоростью, опасной при близком маневрировании. Ее было вполне достаточно, чтобы «Олимпик» протаранил борт станции и вскрыл его, как консервную банку. Многие работники «Хатами» и сухогруза погибнут сразу, а другим останется только надеяться, что спасатели подоспеют быстрее, чем в заблокированных отсеках закончатся кислород и тепло.

На маловероятный случай подобных сбоев в системах навигации прибывающих транспортов диспетчеры «Хатами XII» имели право в непосредственной близости от терминала перехватывать управление судами. Однако сейчас ирония судьбы заключалась в том, что неполадки на «Олимпике» были вызваны именно неполадками на терминале. Здравая идея объединения двух компьютерных систем в единую сеть для большей безопасности шлюзования внезапно обернулась другой стороной – в таком случае у сети не было дублера, чтобы заменить ее в случае отказа.

Азиз и Маджид несколько раз пытались перевести систему на ручное управление, но та неизменно выдавала: «Сеть не функционирует. Доступ невозможен. Подключить сеть?»

Диспетчеры уже находились на грани паники. Удар по корпусу придется как раз напротив диспетчерской, и необходимо невероятное везение, чтобы их отсек не разгерметизировался. А еще скорее их просто разотрет в кашу. Огромный борт «Олимпика» понемногу надвигался, но больше в этом зрелище не было ничего величественного и завораживающего. Это двигалась ужасная смерть – для семи с половиной тысяч сотрудников орбитального комплекса «Хатами XII» и трех тысяч астронавтов сухогруза «Олимпик».

Эфир был наполнен десятками голосов. На обоих бортах ругались, спорили и впадали в истерику сотни людей. Некоторые, правда, сохраняли самообладание, работая быстро и сосредоточенно, но их отчаянные усилия не давали результата. Сеть по-прежнему отказывалась загружаться, а навигационная система – уводить транспорт от рокового столкновения. Пронзительные сигналы тревоги уже без перерыва звучали в коридорах, грузчики и другие сотрудники терминала, не способные помочь в борьбе за выживание станции, бежали к пассажирским шлюзам, чтобы беспорядочно погрузиться в спасательные шаттлы. Азиз и Маджид охотно присоединились бы к ним, однако в этом случае по прибытии на планету их ждала бы тюрьма: они давали присягу и обязаны были оставаться на своих местах, до конца пытаясь предотвратить катастрофу.

Несколько бригад ремонтников в огромном машинном зале судорожно перетряхивали компьютерные серверы и коллекторы силового поля. Все было в порядке, никаких видимых повреждений не обнаруживалось. Создавалось впечатление, что роковая системная ошибка повисла в пространстве между сухогрузом и станцией, поэтому ни с одного борта до нее невозможно было дотянуться.

«Три минуты до столкновения, – объявил механический женский голос. – Всем сотрудникам свободной смены срочно покинуть станцию. Повторяю: три минуты до столкновения…»

Никто из ремонтников не заметил, откуда в машинном зале появился Улоф Йоханссон. Сам швед потом на дознании утверждал, что просто вошел – никакой охраны на дверях не было, поскольку за пять минут до столкновения у охранников сдали нервы и они бросились к спасательным шлюзам. Что касается Йоханссона, то он, накануне слишком много приняв на грудь, уснул в техническом помещении неподалеку от машинного зала, однако пронзительные сигналы тревоги разбудили его и выгнали из берлоги посмотреть, что за суматоха творится вокруг. Сначала он пытался давать судорожно работающим ремонтникам какие-то советы, но тем было не до того: они только отмахивались от него и гнали в коридор. Тогда он хлопнул себя по лбу, пробормотал: «А, понял, поле расконфигурировалось!» – отошел в сторонку, извлек из кармана обломанный складной нож и снял крышку со стоявшего в углу вспомогательного силового коллектора, уже дважды досконально проверенного аварийными ремонтниками.