Вячеслав Васильев - Сфера влияния

— А как отсюда можно связаться с родными? — послышался голос из дальнего угла казармы.

— Почти никак, — отрезал командир. Есть одна возможность… Очень маленькая. О ней вы узнаете завтра. Да, о связи: рядовые Белецкий и Карлаш: командир батальона получил рапорт о вашем весьма достойном поведении при аварии аэрокосмического модуля. Было принято решение о вашем поощрении. Связаться с родными мы вам разрешить не можем, но "Жив-здоровы" отправить разрешено.

Егор обрадовался. "Жив-Здоровом" называлось сообщение, содержащее дату записи и основные физиологические параметры отправителя, подтверждающие, что он жив и здоров, и заверенное его личной электронной подписью, которое военнослужащим разрешалось отправлять домой, если они по соображениям секретности не могли прибегнуть ни к какому другому способу связи.

Получив его, родные могли быть уверены, что с отправителем всё в порядке. Пожалуй, "Жив-здоров" был сейчас для друзей лучшим выходом. Можно было отсрочить объяснения с родными по поводу попадания в штрафбат, и в то же время успокоить их сообщением о том, что с Егором и Александром всё в порядке.

Друзья тут же сформировали стандартные "Жив-здоровы", и, по совету командира взвода, скинули их на почтовый сервер роты, откуда они должны были быть переправлены адресатам через анонимайзер.

Поскольку больше вопросов к командиру ни у кого не было, он удалился, оставив подчинённых набираться сил, "которые", — добавил он с загадочной улыбкой, — "завтра всем очень понадобятся".

Ужин, как и было обещано, был доставлен прямо в казарму. Универсальные погрузочно-транспортные автоматы притащили пакеты с пищей, на каждом из которых стояла метка, указывающая, для кого именно он предназначен, подождали, пока люди закончат трапезу, и удалились, унося с собой разорванные пакеты и использованную посуду. Почти сразу после ужина в казарму ввалились штрафники, не являвшиеся потомственными дворянами. У них не было имплантов, а значит, и модернизировать им было нечего. Замена клипсы на ухе много времени не занимала, поэтому, пока потомственные дворяне расслаблялись после операции в своих постелях, дворяне непотомственные (каковых набралась примерно треть от общего количества) в это время усиленно потели на тренажёрах. Так что сил возмущаться у них не осталось. Как и вчера, и они просто попадали на койки. Не расстилая их, естественно. Ведь официально лежать в постелях было разрешено только "модернизированным".

После отправки "Жива-здорова" Карлаш перестал шутить, и впал в расслабленно-созерцательное настроение. Какое-то время он лежал, молча уставившись невидящим взглядом в нависшую над ним сетку верхнего яруса кровати, а потом вздохнул:

— Мои сейчас тоже на летающем острове… В круизе по южным морям. Солнце, море, тепло, девочки в купальниках… — Сашка ещё раз вздохнул, — Родители каждый год в это время ездят на юга…

— Да… — улыбнувшись, прогудел со своей койки Левинзон… Я бы не отказался поменять этот Остров на тот…

— А я на Острове путешествовал всего один раз, — признался Егор, тоже глядя в потолок. Вместе с классом, когда учился в гимназии. Хорошее было время… — Егор улыбнулся.

— Ну да, параллельный женский класс, наверное, вместе с вашим отправили? — подколол друга Сашка.

— Нет, я учился в мужской гимназии, — ответил Егор, — Хотя женский класс из другой школы с нами на Острове был. Перезнакомились с девчонками… А в основном мы с семьёй ходим по морю на своей яхте. Отцу не нравятся Летающие Острова. Говорит, романтику моря можно почувствовать только на корабле. Помню, попали мы в шторм… — Егор, прикрыв глаза, передёрнул плечами. Ох тогда романтики и нахватались…

— Не повезло тебе с гимназией, — посочувствовал другу Карлаш. У нас гимназия была смешанная. Девочки рядом были, только в параллельных классах. Мы их на переменах видели, в гости ходили. Говорят, где-то есть даже смешанные классы. Представляешь — девчонки постоянно рядом! — Сашка мечтательно прикрыл в глаза.

— Извините, что вмешиваюсь в вашу беседу, господа, — вклинился в разговор со своей койки барон, — но в смешанных классах нет ничего хорошего. По статистике самый большой процент разводов, и вообще, аморального поведения, именно среди выпускников таких классов. Слава Богу, что их у нас почти нет.

У друзей было своё мнение о смешанных классах. Ничего страшного они в совместном обучении не видели, а какая-то там статистика, по их мнению, вполне могла и ошибаться. Однако спорить с бароном они не стали, тем более, что за этими разговорами не заметили, как прозвучала команда "Отбой". Надо было засыпать и набираться сил для предстоящего им завтра какого-то очередного то ли испытания, то ли, по мнению Карлаша, издевательства. Минут через пятнадцать все заснули. "Интересно, а обещанный странный сон будет?" — подумал Егор, погружаясь в дремоту…

Странный сон приснился, как и было обещано. Егору приснилось, что он — гигантский червяк, висящий в космической пустоте. Раньше Егору снились разные сны. Весёлые и грустные, эротические и кошмарные. Но всегда во сне он находился в своём теле. А тут — червяк… И зачем-то ему очень надо было попасть в одну из густо натыканных по чёрному небосводу светящихся точек. Хотя бы ещё эта точка была самая яркая, так нет — наоборот, она была почти незаметной. Как до этой точки было добираться, Егор себе представлял не вполне… Точнее, совсем не представлял. Он попробовал подвигать телом, поизвиваться. Тело слушалось, но оч-ч-чень заторможено. Такое с Егором иногда происходило в кошмарах, когда он убегал от преследования, или очень торопился куда-то. Но ноги с трудом отрывались от земли, и ме-е-едленно делали один маленький шажок за другим. А тут и ног не было. Поизвивавшись немного (причём это у него получалось всё лучше и лучше), Егор плюнул на это дело и проснулся. Каким-то образом во сне он осознавал, что это всего лишь сон, и покинуть его можно в любой момент. Проснувшись, Егор полежал немного в темноте, размышляя на тему "Приснится же такое!", и снова заснул. На этот раз ему ничего не снилось.

Этой ночью сон штрафников не был побеспокоен даже явлением Шелехова. То ли у прапорщика не было повода, то ли желания (в чём Егор сомневался), то ли начальство запретило. По крайней мере на эту ночь.

Так что утром бойцы второго взвода проснулись бодрыми и свежими. Побочные эффекты вчерашней операции прошли даже у тех, у кого они были, от разрезов под регенерационными пластырями остались только тонкие розовые шрамы. В общем, жизнь налаживалась. После утренней пробежки и завтрака, штрафники, как обычно, на построении в казарме получили от командира взвода план подготовки на сегодняшний день. Неизвестно, как другие, а Белецкий горел нетерпением узнать, на что же намекал вчера командир, когда предупреждал, что силы его подопечным сегодня очень понадобятся.