Вячеслав Васильев - Сфера влияния

Дальше в течении полуминуты каждому был сброшен файл с перечнем дисциплинарных мер по инциденту. Двенадцать человек получили предупреждения, двое — сразу по два предупреждения, трём "особо активным" участникам влепили по шесть суток гауптвахты. Трое суток получила и "виновница торжества". Последнее решение командования вызвало недовольный ропот, но выступать голяком против вооружённых "Каракуртов" никто не решился. Кстати, присмотревшись, Егор заметил, что реальные "Каракурты" имеют некоторые отличия от виртуальных. Незначительные, но всё же… Этот факт его удивил: обычно объекты в виртуалке соответствовали реальным с точностью чуть ли не до микрона…

Когда вооружённая охрана увела наказанных на гауптвахту, а "Каракурты" снова исчезли в своих нишах, предварительно разблокировав обездвиженных. Люди быстренько домылись, и так же быстро покинули душевую.

Вечером, сидя на своей койке, Егор возмущался решением начальства наказать Ольгу, которая, по ему мнению, вполне адекватно ответила на недостойное поведение некоторых дворян. Левинзон со своей койки выразил с ним солидарность и сожаление о том, что сам не успел накостылять хамам. Фон Стиглиц же, как обычно, сидевший с задумчивым видом, возразил:

— Думаю, всё было продумано, — и, видя недоумённые взгляды сослуживцев, разъяснил свою мысль: — Сравните список отправившихся на гауптвахту с составленным сегодня рейтингом фехтовальщиков.

— Все, кроме Ольги, на последних местах, — сделал вывод Карлаш, первый сопоставивший данные (первый после барона, конечно).

— Вот! — поднял указательный палец барон, скорее всего, всё было просчитано заранее. Психотипы штрафников командованию известны, и оно вполне могло предположить, кто из них окажется втянутым в конфликт. Который вполне мог быть пресечён в зародыше, но тогда пришлось бы придумывать другой повод, чтобы отправить троих отстающих на гауптвахту для усиленного обучения. Кстати, я должен извиниться перед вами, Илья Ефимович, повернулся фон Стиглиц к интенданту, который вёл себя во время заварушки тише воды, ниже травы.

— За что? — удивился тот.

— За то, что не дал вам глотнуть из той бутылки. Если бы я не помешал, сейчас вы бы были на гауптвахте. А значит, не участвовали бы в турнире… Вы понимаете, что это для вас бы означало?… Плюс получили бы трое суток усиленной подготовки. Не обижайтесь, но она вам очень нужна. А я всё это поломал…, — барон сокрушённо покачал головой, — помолчав немного, он продолжил: Так вот, возвращаясь к сегодняшнему… инциденту: думаю, что командование просто решило подтянуть трёх отстающих, а заодно напомнить остальным о дисциплине. Ценой отправки на гауптвахту единственной женщины в роте… — фон Стиглиц улыбнулся, — которая, я думаю, вовсе не будет возражать против такого "подарка судьбы".

На этом обсуждение происшествия закончилось.

Утром у Белецкого первым пунктом программы оказалась спецподготовка с Рысем, а у Левинзона и ещё четырех человек из взвода — беседа с особистом. Егор проводил уходящих к вещевому складу сослуживцев сочувственным взглядом — им ещё только предстояло узнать то, с чем он уже жил третьи сутки.

Когда Егор вошёл в знакомый кабинет в "вольере", оказалось, что Пантелей уже ждёт его, развалившись на столе. После обмена приветствиями началось обучение. То есть продолжилось. Белецкий на скорость надевал скафандр на пушистого бойца, и снимал его снова… Надевал, и снимал… Надевал, и снимал… Наконец, видимо, удовлетворившись результатами тренировки, Пантелей милостиво разрешил сделать перерыв. На пять минут.

Чем Егор тут же воспользовался, чтобы задать напарнику заинтересовавший его вопрос:

— Послушай, а почему ты выбрал именно меня?

— Ну нравишься ты мне, — ответил, ухмыляясь, четверолапый инструктор, — А если серьёзно, то извини — пока сказать не могу… Но обещаю, что когда придёт время, обязательно расскажу. Так что не дуйся…

— Да я не дуюсь, — ответил Белецкий, пытаясь скрыть написанное на лице разочарование, — Слушай, а ты вот на прошлой встрече отвечал на мои вопросы раньше, чем я их успевал высказать… — это у меня всё на лице было написано, или ты такой хороший физиономист?

— Вовсе нет…, — изобразил улыбку Рысь, — просто вы, люди, при первой встрече всегда задаёте одинаковые вопросы…, — тут пушистик помрачнел, — А ты у меня уже третий… Ладно, хватит рассиживаться! Скафандр надеть!

И Егор в который раз за сегодня начал одевать партнёра (кстати, как оказалось — старшего)

Когда процесс облачения завершился, Пантелей переступил с лапы на лапу, потянулся, проверяя, как сидит скаф, с глухим стуком выпустил титановые когти на лапах, втянул, опять выпустил, и вдруг с места сиганул на стену, оттуда на потолок, снова на стену — только на противоположную, и вновь, как ни в чём не бывало, уселся на столе.

— Хорошая штука этот скафандр — послышался из внешних динамиков скафа его довольный голос … — Удобный…, лёгкий…, экзоскелет мощный…, — проследив за взглядом Белецкого, рассматривающего глубокие борозды, оставленные когтями скафа на стенах и потолке, Рысь добавил: А-а-а! Не бери в голову. До следующего занятия зарастёт! А теперь перейдём к следующему этапу тренировок: откинься на спинку стула и отключи зрение.

— Это ещё зачем? — поинтересовался Егор, откинувшись на спинку, как и было сказано, но зрение отключать не торопясь.

— Рядовой Белецкий! — произнёс Пантелей голосом прапорщика Шелехова, — приказы в армии не обсуждаются, а выполняются. Выполнять!

— Ну, хорошо, хорошо… — краски окружающего мира погасли, и Егора окутала тьма.

Во тьме послышался голос рыся:

— Пятый канал.

Белецкий переключился на указанный канал, и увидел странную картинку. Больше всего она походила на изображение на экране прибора ультразвуковой диагностики: Какое-то переплетение грязно-зелёных линий, пятен… Причём по картинке временами пробегала какая-то рябь, изображение то тускнело, то становилось ярче…

— Узнаёшь? — послышался голос напарника-инструктора.

— Что-то напоминает… а вот что, понять не могу, — честно признался Егор.

— А сейчас? — изображение уменьшилось и сдвинулось влево. Справа появилась до боли знакомая по "матчасти" координатная сетка тоннеля с линиями маркеров и пиктограммами встроенного в стены оружия. Оба изображения начали увеличиваться и двигаться друг к другу. В конце концов сетка наложилась на странную картинку, и Белецкий понял, что эта зелёная хрень представляла собой вид тоннеля откуда-то сверху-справа.

— И зачем это? — поинтересовался он, повернув голову в сторону, откуда последний раз слышал голос Рыся.

— Тебе уже говорили, что маркеры на стенах тоннеля видны всегда — даже при работе систем РЭБ противника? — Пантелей ответил совсем с другой стороны. Успел неслышно переместиться, гад.