Лоис Буджолд - Цетаганда

— А что именно, по его словам, мы говорили?

Ее голос зазвенел от злости:

— Вы оскорбляли Небесную Госпожу.

— А потом?

— Потом ба с позором вернулось домой.

— Так… почему же ба не вызвало цетагандийскую службу безопасности с целью тряхнуть нас и вернуть Великий Ключ?

Повисло долгое молчание. Затем она ответила:

— Ба не могло этого сделать, но оно призналось мне. И я пришла к вам. Чтобы… Унижаться. И умолять о возвращении того… за что я отвечаю и моей чести.

— Почему ба не призналось вам накануне вечером?

— Я не знаю!

— И пока вы договаривались, выполняя свою задачу по возвращению реликвии, ба Лура перерезало себе горло.

— В великой печали и стыде, — тихо добавила она.

— Да? Но почему было не подождать и не посмотреть, не удастся ли вам уговорить меня вернуть ключ? И почему не перерезать себе глотку в уединении, в своей квартире? Зачем рекламировать свой позор перед всем галактическим сообществом? Разве это немножко не странно? Должно было ба присутствовать на церемонии возложения к гробу даров?

— Да.

— И вы тоже?

— Да…

— И вы поверили в историю ба?

— Да!

— Леди, боюсь, вы пребываете в заблуждении. Позвольте рассказать вам о том, что случилось в служебной капсуле, как это видел я. Там не было никаких шести солдат. Только я, мой кузен и пилот капсулы. Не было ни разговоров, ни мольбы или просьб, ни нападок на Небесную Госпожу. Ба Лура только взвизгнуло и убежало. Оно даже не особенно сражалось. Если честно, оно едва нас не побороло. Не кажется ли вам странным такой итог рукопашной схватки за нечто настолько важное, из-за чего ба перерезало свое горло, сожалея о потере, на следующий день? Мы остались чесать в затылке, сжимая в руках проклятую штуку и думая: какого черта? Теперь вы знаете, что кто-то из нас, — я или ба Лура, — лжет. И я знаю кто.

— Отдайте мне Великий Ключ, — это было все, что она могла ответить. — Он не ваш.

— Но я думаю, меня подставили. Кто-то, кто определенно хочет втянуть Барраяр во внутренние цетагандийские… Разногласия. Зачем? Подо что меня пытаются подвести?

Ее молчание могло бы означать, что это были первые свежие мысли за два дня, способные преодолеть панику. Или… не способные. Так или иначе, она лишь прошептала:

— Не ваш.

Майлз вздохнул:

— Я больше не могу соглашаться с вами, миледи, и рад вернуть доверенный вам предмет. Но в свете ситуации в целом, я бы хотел иметь возможность удостовериться, — под фастпентой, если надо, — в том, кому именно я возвращаю Великий Ключ. Вы в этом пузыре можете быть кем угодно. Моей тетей Элис, откуда мне знать. Или агентом Цетагандийской СБ, или… кто его знает. Я верну его вам… лицом к лицу. — Он протянул приоткрытую руку, ключ приглашающе покоился на его ладони.

— Это… ваша последняя цена?

— Да. Я не попрошу более ничего.

Это был небольшой триумф. Он увидит хаут-женщину, а Айвен — нет. Конечно, это несомненно смутит старую каргу — открыться глазам чужеземца, но, черт возьми, с учетом всей суеты, которую Майлзу пришлось вынести, она кое-что ему должна. К тому же он не шутил, говоря о необходимости идентифицировать того, к кому уйдет Великий Ключ. Хаут Райан Дегтиар, Прислужница Звездных Яслей, наверняка не единственный участник в этой игре.

— Хорошо, — прошептала она. Белый пузырь растаял до прозрачности, его граница исчезла между ними.

— О! — издал Майлз сильно ослабевшим голосом.

Она сидела в гравикресле, от стройной шеи до лодыжек облаченная в струящиеся ослепительно белые одежды, дюжина мерцающих узоров перекрывали один другой. Волосы ее отсвечивали черным деревом, их массы стекали по ее плечам на колени, чтобы обернуться вокруг ее ног. Когда она стояла, они наверное тянулись за ней по полу как шлейф. Ее огромные снежно-голубые глаза сияли такой арктической чистотой, что по сравнению с ней глаза леди Гелл казались бы болотными лужицами. Кожа… Майлз понял, что до этого он никогда не видел кожи, всего лишь заляпанные мешки, что люди носят на себе, чтобы не протекать. Эта идеальная поверхность слоновой кости… Руки сводило от желания дотронуться до нее хоть раз, и умереть. Губы ее были теплы как розы, если бы они пульсировали кровью.

Сколько ей лет? Двадцать? Сорок? Это же хаут-женщина, кто может знать? Кого это волнует? В древних религиях люди ползали на коленях перед изображениями куда менее ослепительными, в чеканном серебре и кованом золоте. Майлз тоже стоял на коленях, и не мог вспомнить, как он к этому пришел.

Теперь он знал, почему говорят «воспаривший от любви» — он чувствовал ту же головокружительную тошноту как и в состоянии невесомости, то же ощущение всеохватывающего трепета, то же ожидание обязательной боли ломаных костей от столкновения со стремительно нарастающей реальностью. Он склонился, положил Великий Ключ перед ее белоснежно-мраморными идеальной формы ногами, откинулся назад и стал ждать.

«Судьба играет мной!»

Она наклонилась вперед, метнув вниз грациозную ручку, чтобы вернуть предмет своей высочайшей ответственности. Положив Великий Ключ себе на колени, она вытянула из-под слоев своих белых одежд длинное ожерелье. На цепочке было кольцо, украшенное сильно выступающим узором в виде птицы, золотые нити электронных контактов филигранно сияли на его поверхности. Она вставила кольцо в печать на верхней грани жезла. Ничего не произошло.

Ее дыхание замерло. Она бросила взгляд вниз на Майлза:

— Что вы с ним сделали?

— Миледи, я, я… ничего, клянусь словом Форкосигана! Я даже не ронял его. Что… должно было произойти?

— Он должен был открыться.

— А… Хм… — От отчаяния его бы пот прошиб, если бы ему не было так чертовски холодно. Голова шла кругом от ее аромата, от неземной музыки ее не отфильтрованного голоса. — Если с ним что-то не так, то существуют только три возможности. Кто-то сломал его — клянусь, не я! — Может, в этом и таится секрет странного вторжения ба Лура? — Возможно, его сломало ба и искало козла отпущения, на которого можно свалить вину? Вряд ли кто-то перепрограммировал его, или, что самое маловероятное, тут была устроена какая-то подмена. Дубликат или, или…

Ее глаза расширились, а губы раздвинулись, беззвучно что-то шепча.

— Значит, не самое маловероятное? — Рискнул предположить Майлз. — Конечно, это было бы самым сложным, но… Сдается мне, кто-то, возможно, и не думал, что вы смогли бы получить его от меня. Если это подделка, возможно, предполагалось, что она в настоящий момент уже в пути на Барраяр с дипломатической почтой. Или… или что-нибудь такое. — Нет, в этом совсем нет смысла, однако…

Она сидела совершенно неподвижно, черты ее лица были искажены паникой, ее руки сжимали жезл.