Лоис Буджолд - Цетаганда

— Едва ли вам судить об этом, барраярец, — медленно произнес хаут Флетчир Джияджа, то ли с изумлением, то ли с угрозой — на слух Майлз не различил.

— Простите меня, но я совсем не добровольцем вызывался выполнять эту миссию. Меня в нее втянули. Так или иначе, мои суждения привели всех нас сюда.

Джияджа казался слегка удивленным, даже несколько озадаченным, словно ему никогда не бросали назад в лицо какой-либо из его же тонких намеков. Бенин напрягся, а Форриди вздрогнул. Айвен подавил ухмылку — просто нервный тик — и продолжил практиковаться в том, чтобы быть Человеком-Невидимкой.

Император взял другой курс:

— А как получилось, что вы имеете какое-то отношение к лорду Иэнаро?

— М-м… Вы имеете в виду, с моей точки зрения? — Вероятно, Бенин уже представил ему собственные свидетельские показания Иэнаро. Можно не сомневаться, в повестке перекрестная проверка. В самых осторожных и нейтральных выражениях Майлз описал три свои с Айвеном столкновения с все более летальными розыгрышами Иэнаро, с множеством акцентов на свои разумные теории (уже подтвердившиеся) о характере лорда Икс. При описании неудачной попытки покушения с ковром лицо Форриди слало отливать любопытным зеленоватым оттенком. Майлз осторожно добавил: — По моему мнению, как несомненно подтверждает инцидент с астерзиновой бомбой, лорд Иэнаро был такой же намеченной жертвой, как и мы с Айвеном. Этот человек не изменник, — Майлз отпустил легкую улыбку. — На это у него не хватило бы духа.

Иэнаро вздрогнул, но никак не стал это отрицать. Ага, побольше намеков на всем тут причитающуюся императорскую милость, и возможно кое-что прольется на того, кто нуждается в ней сильнее всего.

По указанию Бенина Иэнаро бесцветным голосом подтвердил выводы Майлза. Бенин вызвал охранника, который увел гем-лорда, оставив в этом зале для строгого императорского допроса восьмерых. Неужели они так и пойдут до одного?

Джияджа некоторое время сидел молча, потом заговорил официально на пониженных тонах:

— Для моей оценки интересов Империи этого достаточно. Теперь мы должны обратиться к интересам расы хаутов. Хаут Райан, ты можешь оставить свое барраярское творение. Гем-полковник Бенин. Не будете ли вы так добры, подождать с полковником Форриди и лордом Форпатрилом в вестибюле, пока я вас не позову.

— Сир. — Бенин отсалютовал и вышел, сопровождая с неохотой подчинившихся барраярцев.

С неясной тревогой Майлз вставил:

— Но не нужен ли вам также Айвен, Небесный Господин? Он был свидетелем почти всему вместе со мной.

— Нет, — решительно заявил Джияджа.

На том и порешим. Ладно… все равно, пока Майлз с Айвеном не окажутся за пределами Небесного Сада, вернее, за пределами Империи на полпути к дому, в большей безопасности они не будут. Со слабым вздохом Майлз подчинился; потом распахнул глаза на то, как в комнате резко изменилась атмосфера.

Женские глаза, ранее соответствующим образом направленные в пол, поднялись прямыми взорами. Не дожидаясь разрешения, три гравикресла расположились полукругом перед Флетчиром Джияджей. Сам он откинулся с лицом, внезапно ставшим более выразительным: более острым, сухим, рассерженным. Остекленелая сдержанность хаута испарилась, обратившись новой энергией. Майлз покачнулся на своих ногах.

Пел оглянулась на его движение.

— Дай ему кресло, Флетчир, — сказала она. — Ведь охранник Кети обработал его электрошокером самым последовательным образом.

«Да, вместо нее».

— Как пожелаешь, Пел. — Император дотронулся до пульта на подлокотнике своего кресла; возле ног Майлза из пола выросло кресло. Он скорее рухнул, чем сел, в него на краю их круга, испытывая благодарность и головокружение.

— Надеюсь, вы все теперь понимаете, — произнес хаут Флетчир Джияджа с большим нажимом, — мудрость наших предков, устроивших только одного посредника между Империей и расой хаутов. Меня. Только одно вето. Мое. Экземпляры хаут-генома должны оставаться настолько изолированными от политической сферы, насколько это возможно, чтобы не попадать в руки политиков, которые не понимают цели расы хаутов. Это касается большинства наших благородных гем-лордов, что гем-генерал Нару наверно доказал тебе, Надина. — Искра тонкой и жестокой иронии. — Майлз неожиданно засомневался в своем первичном восприятии проблемы полов на Эте Кита. Что, если Флетчир Джияджа в первую очередь хаут и лишь потом мужчина, а консорты в первую очередь хауты и лишь потом женщины… Кто же главенствует здесь, когда даже Флетчир Джияджа осознавал себя как произведение высочайшего искусства своей матери?

— Несомненно, — поморщившись, ответила Надина.

Райан устало вздохнула:

— Чего можно ожидать от полукровки вроде Нару? Но хаут Илсюм Кети поколебал мою убежденность в видении будущего Небесной Госпожи. Она часто говорила, что генная инженерия способна лишь сеять, и что отсев и жатва по-прежнему должны происходить на арене конкуренции. Однако Кети — не гем, но хаут. Тот факт, что был способен попытаться сделать то, что попытался… заставляет меня думать, что у нас еще много работы, прежде чем приступить к отсеву и жатве.

— Лизбет всегда отличалась склонностью к самым примитивным метафорам, — чуть отстранено отозвалась Надина.

— Хотя она была права в том, что многообразия потомства, — сказала Пел.

— В принципе, — уступил Джияджа. — Но для нынешнего поколения еще не время. Население хаутов может многократно вырасти за счет пространства, занимаемого ныне обслуживающими классами, без нужды в дальнейшем территориальном приросте. Империя пользуется необходимым периодом ассимиляции.

— Но в последние десятилетия созвездия сознательно ограничивали свой численный рост, чтобы сберечь свои благоприятные экономические позиции, — неодобрительно возразила Надина.

— Знаешь, Флетчир, — вмешалась Пел, — альтернативным решением могло бы стать требование большего числа скрещиваний между созвездиями посредством Императорского эдикта. База для самообложения генетическим налогом. Новая схема, однако Надина права. Созвездия становились скупее и богаче с каждым минувшим десятилетием.

— Я думал, весь смысл генной инженерии заключается в том, чтобы избежать случайных потерь естественной эволюции, и в том, чтобы заменить ее обдуманной эффективностью, — заметил Майлз. Все три хаут-женщины обернулись и в изумлении на него уставились, будто посаженное в горшок растение неожиданно стало высказывать критические замечания о порядке удобрения почвы, на которой оно растет. — Ну… Так мне казалось, — закончил Майлз гораздо тише.

Флетчир Джияджа вяло, горестно и уныло улыбнулся, Майлз запоздало попытался понять, зачем его вообще здесь оставили по предложению-приказу Джияджи. У него возникло самое неприятно ощущение, что он участвует в разговоре с подводными встречными течениями, которые текли сразу в трех разных направлениях.