Кристиан Бэд - Дурак космического масштаба

Но я играл, потому что Веймсу прислали шикарную просто колоду и настоящий гаросский кубик. Такой кубик даже в руке подержать и то приятно. На ощупь он теплый и… не передашь — живой словно. Ну и сами рисунки на картах завораживали — мастерская работа.

Играли на символические суммы, но и это для меня было тогда много. (Своё полугодовое жалование я вложил в одно рискованное предприятие.) И к концу недели играть мне стало не на что.

Сел "в последний раз", расслабился оттого, что денег нет, и вдруг…выиграл. А потом еще раз выиграл. А потом вообще выиграл не "на круг" со своей командой, а один, когда все "свои" уже вылетели. И я понял, что научился играть. Вернее, в башке у меня что-то переключилось таким образом, что я перестал "играть" в стратегию, а начал ею жить. Ну и понятно, что играть в вахреж мне теперь стало гораздо интересней.

И со мной, видно, тоже стало неплохо. По крайней мере, Веймс, Кэроль и иже с ними, что поначалу подсмеивались, стали всё чаще звать в игру и даже подсаживались теперь в столовой, чтобы перекинуться парой фраз, это ко мне-то, к птенцу неоперившемуся.

И…кому не помню, но пришла в чью-то больную голову красивая мысль. Разделить всю обслугу верхней палубы на "своих" и "чужих" и устроить что-то вроде чемпионата по вахрежу. А потом, кто победит, — сразиться с нижней палубой. Там, говорили настройщики, тоже вовсю играют в вахреж.

Ну… мы и схлестнулись.

Настоящая гаросская колода была одна, а потому решили играть четверо на четверо. И пока одна "своя" четверка играла, полпалубы болело за нее, а вторая половина крысилась.

Счет вели не только по победам, но и по количеству захваченных галактик. В конце концов в финал вышла-таки наша четверка — я, Вэймс, Кэроль и Ламас (настройщик наш). И тем же вечером мы направили зашифрованную петицию на нижнюю палубу. Могли бы, конечно, через настройщиков передать, но больно тихо всю эту неделю вело себя начальство, ребята и оборзели.

На нижней палубе такого отбора, как у нас, конечно, не было, но техники посовещались и написали, что выставят четырех своих.

Играть решили "по грязной" связи, так называют на армейском жаргоне внутреннюю связь корабля. "Грязная" она потому, что в любой момент в неё могут просочиться капитан или навигатор.

Однако вариантов больше не нашлось. Наша верхняя оружейная палуба практически не соприкасается с технической, где живет обслуга двигателей. Мы вниз вообще не спускаемся, к нам свободно поднимаются только настройщики. Для остального техперсонала — вход "наверх" — только по пропуску. Предполагается, что "стрелки" для "технарей" что-то вроде небожителей, но на деле от нижней палубы зависит так много, что отношения между "верхом" и "низом" сугубо дружеские. И обеим палубам за нарушение субординации регулярно влетает.

Правила обсуждали долго. Наконец, решили, что играть будем сразу двумя колодами, кидая два одинаковых электронных кубика (второго гаросского просто не было) по разные стороны экрана. А за условно "отбитыми" картами будут следить специально выбранные парни. (Без соприкосновения карты не меркли, и появлялась возможность стянуть что-нибудь из "отбоя").

Ночь перед решающей игрой я спал плохо. Всё время снилась какая-то обрывочная хрень без начала и конца…

А утром выяснилось, что вернулся Дьюп.

Вернее, я еще ночью, сквозь сон отметил, как его плечистая тень шлюзанула по нашей общей с ним каюте и осела, булькая, в душе. Но в полном объёме до меня это дошло только после сигнала "подъём".

Мы обнялись, и тут же загромыхал по громкой связи экстренный приказ: "Уродов" за пульты".

"Уроды" — на корабельном жаргоне — стрелки основного состава. В обычное время основной и сменный составы дежурят по графику, но любой приказ по армаде — и основной состав шагом марш за пульт, даже если ты пять минут как сменился с дежурства.

Мы с Дьюпом — "уроды". Новичков вроде меня в основной состав ставят редко, но психологи посчитали, что моя нервная система выдержит. Ну она и выдерживает почему-то.

В общем, мы, не жрамши, разумеется, взлетели в оружейный "карман", защелкнулись в креслах. Вернее, я защелкнулся, а Дьюп напузырник надевать не стал, только всунул свою бритую башку в шлем.

Динамики голосом капитана объявили вторую степень готовности и заткнулись.

Время поползло.

Даже поболтать было нельзя.

Дьюп полулежал в кресле и что-то жевал. Он так и полсуток мог пролежать.

Меня же сильно клонило в сон. А в голове крутились обрывки последней игры в вахреж, когда Ахмал Ахеш, вылупившийся из той же академии, что и я, но годом раньше, бунт поднять хотел: мол, почему мне, новичку, можно в чемпионате играть, а остальных новичков — даже в отбор брать не стали. Ну мы и сыграли с молокососами этими один раз, чтобы неповадно им было.

Только раздали и мены сделали, Ахеш выкладывает хаттского стрелка, а сам зубы скалит, радостный такой. Я делаю грустное лицо и передвигаю Веймсу. Тот, зная по менам, что у меня два звездолета точно на руках, двигает Ламасу: бить, мол, нечем. А Фатамаст, ну, молодой, что с Ахешем, обрадовался, конечно, и подкладывает ему еще. А у Ламаса — джокер и звездолет. И у меня два. Ну и: апрама-кунта-саган. То есть, если с гаросского переводить, четыре звездолета бьют 16 стрелков или одну галактику. И всё. Игра ещё толком не началась — а уже конец всем.

Вот так мы с ними тогда сыграли.

Карты круг обошли? Обошли. Вот вам и четыре звездолета. И спать, мальчики. А мы — "уроды", нам приказ по армаде и за пультом сидеть. И вот я сижу, а Ахмал жрёт.

И тут Дьюп щелкает напузырником и мя-ягко так выводит пульт в боевой режим. Мои руки всё повторяют за его руками. Хотя я и приказа не слышал, прозевал, и на экране пока ничего не вижу.

Зато чувствую, как пневмонасос заработал, и мы капсулироваться начали. Это-то, думаю, еще зачем? Мы что, катапультироваться сейчас будем?

И тут же слышу в наушниках: "Вторым пилотам: готовность один, принять управление".

Ого, — думаю, — жестковато пошло. Значит, точно нашу капсулу-двойку сейчас от корабля отстрелят. Я буду летать, а Дьюп палить. И тут же на пульте "Готовность к автономному режиму" загорелось. И "Автостарт".

Двигатели зашумели… Да что же это делается-то?

Я посмотрел на Дьюпа. Тот улыбался чему-то своему.

Мне болтаться в космосе вот так, в автономном режиме, ещё не приходилось, но я знал, что справлюсь, если надо…

И тут мы вылетели из корабля, как пробка из бутылки.

Одни, интересно, или всех так? Я как-то раньше полагал, что десантируются пилоты обязательно зачем-то и куда-то, а нас, выходит, просто выпнули с корабля, и лети куда хочешь.

В левом углу экрана прорезался чужой сигнал. Синенький.

Синяя точка на экране — это вообще страшно. Это значит, что корабль прёт на вас просто гигантский. Даже не корабль в общепринятом смысле, а летучий арсенал или искусственная планета-крепость.