Фрэнсис Вилсон - Тери

— Ты пойдешь со мной. — Адриэль ухватила тери за загривок и потянула его за собой. — Здесь будет слишком опасно!

Тери неохотно последовал за Адриэль и теми, кто не участвовал в боевых действиях. Однако, пройдя совсем немного, он вырвался и во весь опор понесся назад, к лагерю. Ему нужно видеть, что произойдет!

План Комака оказался ужасно прост. Забравшись на дерево, тери увидел, как отряд разведчиков — один из которых потирал непокрытую, окровавленную голову — вступил на поляну. Они по-прежнему двигались по одному, друг за другом. Солдаты внимательно осмотрели наскоро забросанный костер и стали тихо переговариваться между собой. Земля, которой закидали костер, была еще свежей; теперь солдаты были настороже.

Тери заметил Комака, который следил за солдатами с другого дерева. Почему он не отдает приказа стрелять? Чего ждет? Все разведчики здесь!

Потом тери понял: Комак не знает, сколько солдат в отряде. И потому выжидает, желая убедиться в том, что в ловушку заехали все солдаты до одного.

Тери задумался. Что бы предпринял он сам, будь у него под началом отряд из двадцати талантов-лучников? Возможно, он назначил бы каждому лучнику свою цель, чтобы в каждого из солдат попало по меньшей мере три стрелы; еше двух лучников он оставил бы в резерве. Потом он отдал бы мысленный приказ…

Внезапно он услышал звон: одновременно по врагам ударили стрелы, спущенные со многих тетив. Пятеро солдат вскрикнули: каждого пронзили три стрелы, пушенные из различных мест. Они зашатались, повалились на землю и скорчились там. Шестой вовремя наклонился, чтобы осмотреть траву; стрела лишь задела его плечо. Увидев, какая участь постигла его спутников, шестой развернулся и побежал в кусты. Но две стрелы, пущенные из резерва, остановили его, не успел он пробежать и шести шагов.

За время битвы не было произнесено ни единого слова; после победы не было слышно криков радости. Если бы не стоны умирающих, не шелест листвы, не пение птиц и не скрип насекомых, тери показалось бы, что он оглох. Позже ему в голову пришла другая мысль: будь пси-талантов побольше и будь у них сильнее боевой дух, они вскоре стали бы полными хозяевами в лесу и представили бы серьезную угрозу для Китру… а может, и для самого Верховного правителя Мекка.

Возможно, Верховный правитель включил носителей Дара в список существ, подлежащих уничтожению, не только из религиозных соображений.

Тери спрыгнул с дерева и поспешил осмотреть убитых солдат, надеясь, что они — именно те, кто напал на его дом и убил его родителей. Но даже если это не они, он все равно хотел отпраздновать победу. Как-никак, убитые были солдатами Китру и заслуживали самой худшей участи!

Но когда он добежал до трупов и заглянул в мертвые лица, он, как ни странно, не испытал никакой радости. Оказалось, что он не может долго смотреть на застывшие, искаженные черты. Несомненно, при жизни все солдаты были грубыми и жестокими, но сейчас, после смерти, на их лицах проступило нечто возвышенное.

Тери стало холодно. В душе было пусто. Медленно отошел он на край поляны и прилег на траву.

Прежде чем вернуть из чащи женщин и детей, трупы солдат тщательно забросали палой листвой. Их лошадей присоединили к общему табуну.

Когда женщинам и детям сообщили о победе и разрешили вернуться в лагерь, они выбежали на поляну. Ни один из носителей Дара в схватке не пострадал. Адриэль бежала впереди остальных. Тери снова от нее сбежал, и она надеялась, что он не угодил ненароком в капкан, расставленный отцом.

Она облегченно вздохнула, увидев, как он, понурившись, сидит один на краю поляны. Будь он человеком, можно было бы подумать, что он подавлен. Адриэль тут же одернула себя. Какая глупость! У животных не бывает плохого настроения; они не испытывают подавленности!

Все принялись спешно готовиться к ночевке — вновь ставили палатки, разводили костры. Адриэль огляделась, ища глазами Деннела, но его нигде не было видно. Она стала расспрашивать о нем, однако с тех самых пор, как Комак принял решение напасть на разведчиков, а не бежать от них, Деннела никто не видел.

— Где Деннел? — спросила она отца. — Его ранили?

Комак поморщился в бороду:

— Деннела? Ранили? Вряд ли. Он сбежал еще до начала стычки.

У Адриэль упало сердце.

— Надеюсь, с ним все будет в порядке.

— Он вернется, — сказал ей Комак. — Он не умеет заботиться о себе — как не умеет постоять за себя. Мы нужны ему, хотя он нам не нужен.

— Он всегда был добр ко мне.

Комак обнял дочь за плечи и рассмеялся:

— Только по одной этой причине я буду рад его возвращению!

— Но неужели Деннел и правда такой трус? Он говорит, что просто много думает о том, как сохранить Дар.

— Я знаю, что он говорит. Но знаю я и то, что он смертельно напуган.

— И я тоже!

— Знаю. Я тоже боюсь.

— Ты?! — потрясенно переспросила Адриэль. — Мне казалось, ты ничего не боишься!

— Одна видимость, милая. Я очень напуган. Вот почему мне требуется любая помощь, какую я сумею получить. Некоторое время назад, когда мы сидели в засаде, я думал, что у меня двадцать один лучник. Однако один из них сбежал. Деннел! Готов поспорить, он до сих пор бежит.

— Бедный Деннел!

— Я знаю, он твой друг; ты готова поверить ему, когда он красиво рассуждает о возможности сосуществования носителей Дара и Мекка. Но он заблуждается. Опасно заблуждается!

— Но он хочет сохранить Дар!

Комак фыркнул.

— Так он говорит. Он вбил себе в голову, что нам стоит разбиться на мелкие группы. Таким об разом, если Мекк решит покончить со всеми нами, можно быть уверенными в том, что некоторые из нас выживут и сохранят Дар.

— По-моему, его план вполне разумен.

— Только на первый взгляд. На самом же деле я не думаю, что Деннела волнует одно лишь сохранение Дара. Больше всего его заботит сохранение самого Деннела.

Замечание отца задело Адриэль, однако она ничего не сказала.

Комак помолчал, затем выразительно улыбнулся.

— И потом… сегодняшние события доказывают: иногда выгоднее путешествовать большими группами, члены которых могут общаться мысленно и с большой скоростью. По-моему, парня давно подмывало сбежать от нас. Впрочем, его судьба меня не особенно тревожит. Я уверен: он-то о нас не беспокоится. Зато твой тери показал себя настоящим другом — он стоит троих таких, как Деннел.

Адриэль повернула голову и увидела, что ее любимец опустился на четыре лапы и бродит между пси-талантами. Никто не пытался игнорировать его, никто не отталкивал его, когда он загораживал дорогу. Все улыбались ему, наперебой подзывали к себе, почесывали ему спину, угощали. Он стал своего рода героем и заслужил определенное место в племени.

— Надо тебе придумать ему имя, — заметил Комак. — Странно, что ты до сих пор никак не назвала его.