Уильям Дитц - Имперская награда

— Пью за быструю и успешную поездку! — сказал он.

Воздух тускло освещенного двора, где кормили нуагов, был наполнен их нетерпеливым хрюканьем и вонью навоза. Тонны живого мяса расталкивали друг друга, стремясь добраться до брошенных в кормушку сочных кусков местного перекати-поля. Животные поменьше размером, в основном самцы, были оттеснены назад, а самки-вожаки заняли места в первых рядах. Длинные щупальца, похожие на розовых змей, выскальзывали из-под панцирей из толстенной серой кожи, хватали округлые, покрытые колючками растения и совали их в голодные пасти. Зрелище было не из приятных. Звуки, издаваемые этими животными, были ненамного приятнее — так подумалось Мак-Кейду, когда ближайшее к нему животное, хрюкая от наслаждения, схватило очередной куст. Помимо всего прочего, он узнал от Мары, что нуаги к тому же ленивы, упрямы и не слишком сообразительны. Про себя охотник решил, что из них вышли бы незаурядные адмиралы.

— Ну и зачем тогда их держать? — спросил он.

— Затем, — пояснила она, — что они большие и сильные и совершенно спокойно могут провести ночь среди самого свирепого урагана, в котором нам не продержаться и нескольких минут. Поэтому ничего лучше и не придумаешь для поездок в местных условиях.

— Неужели мы не можем воспользоваться каким-нибудь уютным гусеничным транспортером? — грустно вздохнул Мак-Кейд, живо представив себе машину, оборудованную небольшим, но вместительным баром, и удобными спальными местами.

— Дело в том, — терпеливо продолжала свои объяснения Мара, — что здешние бури имеют тенденцию поднимать транспортеры в воздух и нести их, словно перышки, а с нуагами такого не случается. Идем, я покажу тебе, в чем здесь причина.

Он последовал за ней на товарный двор, где грузили и разгружали караваны нуагов. Двор представлял собой огромную искусственную пещеру, служившую одновременно загоном и складом. В данный момент она была просто забита бесцельно бродившими нуагами. Все они беспрестанно и громко хрюкали, поэтому Маре приходилось прикладывать много усилий, чтобы быть услышанной.

— Ты только посмотри на их форму! — кричала она. Мак-Кейд поднял глаза и внимательнее оглядел животных.

Большинство нуагов было около тридцати футов в высоту и сорока в длину. Из-за гладкого обтекаемого панциря они походили на огромных жуков. Только у жуков есть головы, а у нуагов их не было. И вообще, если не считать нескольких узких дыхательных щелей, панцири животных были абсолютно гладкими.

— Ветер просто обтекает их, — прокричала Мара, — они могут идти даже в самые страшные бури!

Охотник согласно кивнул и пошел за ней в самый центр стада. Женщина прокладывала путь, ругаясь, пинаясь и даже отталкивая животных. К его крайнему удивлению, нуаги слушались Мару, хотя и неохотно, как если бы они выказывали свое уважение существу, не менее злобному и сильному, чем они сами. Пока она шла вперед, Мак-Кейд изо всех сил старался держаться подальше от щедро разбросанных и весьма внушительных куч навоза, а когда Мара наконец повернулась к нему, он скроил гримасу высшей степени отвращения. Женщина расхохоталась:

— На вид они просто безобразны, Сэм, но стоит тебе хоть раз попробовать добраться куда-нибудь без нуагов, и они сразу начинают смотреться гораздо симпатичнее. К тому же, — добавила она лекторским тоном, — это прямо-таки шедевры инженерного искусства эволюции. Посмотри хотя бы на их дыхательные щели! — Она указала на ближайшего нуага. — Каждая из них имеет клапан, который автоматически захлопывается, стоит в него ударить порыву ветра. В то же время щели с подветренной стороны панциря остаются открытыми, и животное дышит. Ловко, правда?

— Просто восхитительно! — согласился Мак-Кейд, уворачиваясь от струи газа, которую выпустило одно из отвратительных животных и которой хватило бы обогреть небольшой город.

Мара снова рассмеялась:

— Хорошо еще, что не курил. А теперь взгляни на это. Она постучала кулаком по боку ближайшего животного.

Нижний край его панциря загнулся вверх, открыв проход высотой примерно фута четыре.

— Прошу вас, — с легким поклоном произнесла Мара.

— Вы очень любезны! — сухо ответил охотник, залезая под поднятый панцирь. Она последовала за ним, и кожаное покрытие встало на свое место.

Мак-Кейд с удивлением обнаружил, что под панцирем светло и просторно. Свет шел от люминофорных пластин, как-то приклеенных к животу нуага. Но еще интереснее оказалась большая гондола, расположенная под средней частью туловища и укрытая густой шерстью животного. Гондола была сделана из легкого пластика и имела окна и дверь. Заглянув внутрь, охотник заметил удобные сиденья, ряд темных обзорных экранов и даже крохотный камбуз. Он простонал:

— Молчи, я сам догадаюсь! Нам придется ехать в этой штуковине!

Мара с притворным удивлением покачала головой:

— Великолепно! Тебе просто невозможно повесить лапшу на уши!

Мак-Кейд решил не обращать внимания на ее сарказм.

— Как эти зверюги видят? Там у них впереди я не заметил ничего похожего на глаза!

Мара кивнула:

— Правильно, там, где ты их искал, их нет. Пошли!

Он проследовал за ней к передней части животного и заметил, что головы как таковой у нуагов, собственно, и не было — просто небольшая выпуклость на фронтальной пластине панциря, и в ней главную роль играл рот. Сейчас два щупальца деловито запихивали в это розовое отверстие серый куст перекати-поля. Мара показала Мак-Кейду на единственный глаз, расположенный точно под ртом нуага, в центре его массивной груди. Глаз был красного цвета и, казалось, рассматривал охотника с откровенной враждебностью.

— В этом месте их глазам не страшны ни пыль, ни песок, — пояснила Мара.

Мак-Кейд перевел взгляд с этой злобной гляделки на красивые карие глаза Мары и констатировал:

— Но с этой, так сказать, точки зрения многого не увидишь!

Женщина отрицательно покачала головой.

— На самом деле это не так. Дело в том, что из-за частых бурь видимость здесь почти всегда нулевая. А во-вторых, у нуагов нет природных врагов, кроме человека, конечно. А поскольку для ориентировки они используют какие-то биологические рецепторы, принципы действия которых нам еще неизвестны, видеть им нужно только ближайшие несколько футов своего пути.

— Да, впечатляет, — вежливо заметил Мак-Кейд, осмысливая все увиденное и услышанное. — Сколько, ты говоришь, до Звонницы?

— Я еще не говорила, — улыбнувшись, ответила Мара, — но тебе будет приятно узнать, что это всего в ста милях.

Шесть часов спустя Мак-Кейд пытался не обращать внимания на раскачивание гондолы и убеждал себя, что сто миль — это не так уж много. Хоть ехать было и неудобно, его успокаивало то, что раз на смотровых экранах ничего нельзя разобрать, значит, снаружи еще хуже. Перед выездом из Кольца Мара установила на панцири нуагов светосильные телемониторы в герметичном исполнении. В начале путешествия они показывали однообразную картину продуваемых ветрами равнин. Сейчас даже такой пейзаж был бы приятен. Последние часы охотник вообще не мог разглядеть ничего, кроме мутной завесы пыли и песка.