Андрей Ливадный - Пламя надежды

Немногие в послевоенном мире могли сравниться с Дымовым в искусстве мнемонической защиты.

Он наглухо закрыл сознание, сосредоточившись на мысли о сбое подключенной к его рассудку кибернетической системы.

Андроид, считывая показания, был неприятно удивлен. Нейросенсорный контакт блокировала непонятная ему сила.

Увеличить дозу препарата.

Глеб тем временем начал действовать.

«Глухая защита – не выход из положения. Не добившись желаемого результата, меня попросту убьют. Значит, необходимо симулировать процесс обмена данными. Показать, что процесс перемещения информации идет. Ввести врага в заблуждение, выиграть время и собрать силы для нанесения ответного удара».

На фоне мрака приоткрылась дверь – именно так мозг визуализировал начало процесса.

Глеб действовал с крайней осторожностью. «Сначала необходимо выяснить, что представляет собой подключенная к моему импланту кристаллосхема. Какие изменения внесены в ее конструкцию и могу ли я перехватить управление?»

Мысленная команда открыла еще одну «дверь». Теперь потоки данных двигались в двух направлениях.

Андроид удовлетворенно кивнул: машинальный человеческий жест являлся результатом специальной программы поведения.

Приборы показывали, что процесс перемещения данных начался. Он шел намного медленнее, чем предполагалось, но это, на взгляд человекоподобной машины, не имело решающего значения. Главное – конечный результат.

Глеб установил соединение с кибернетическим расширителем сознания, и в гулкую пустоту напряженного ожидания вторглись обрывочные образы, поступающие от искусственных нейросетей «Одиночки». Он увидел фрагмент звездной бездны, затем ощутил дрожь вибраций, вызванную попаданиям снарядов, взламывающих броню аэрокосмического истребителя, перед мысленным взором Дымова промелькнули многочисленные коды повреждений, в поле зрения попал укрупняющийся в размерах зев вакуум-дока конвойного носителя, на миг вспыхнуло и тут же погасло изумрудное сияние суспензорного поля, отсекающего шлейф мелких обломков, затем израненный корпус «Фантома» бережно приняли в свои объятия надежные захваты стыковочных электромагнитов, и аэрокосмический истребитель, скользнув в глубь ангара, прочно встал на поданную под его днище плиту.

Как он и предполагал, андроид использовал кристаллосхему серии «Climens». «Одиночка» побывала в боях, и, несмотря на разрушение системы, нейросети искусственного интеллекта адекватно отреагировали на тестовый сигнал. Глеб зафиксировал нейросенсорный контакт и теперь воспринимал последние осознанные воспоминания боевого «ИИ» как свои собственные, в эти секунды человеческий разум и адаптер кристаллосхемы обменивались информацией, осуществляли точную взаимную настройку.

Израненный в бою «Фантом» окружили сервы. Несколько бронеплит заменили, из поврежденных отсеков извлекли обломки оборудования, сняли разбитое курсовое орудие, после чего аэрокосмический истребитель вновь пришел в движение – его приняла транспортно-техническая система конвойного носителя, машина медленно двигалась по темному тоннелю, совершая частые остановки, а сотни механических рук меняли боекомплект, устанавливали новые блоки взамен поврежденных, возвращая «Одиночке» ощущение уверенности и мощи.

Еще один плавный поворот транспортной системы, и впереди короткий отрезок тоннеля, за которым расположен стартовый сегмент.

Еще минута – и «Фантом» войдет в ствол электромагнитной катапульты, снова готовый к бою, за ним закроется массивный затвор и…

Сокрушительный удар, дикий визг сминаемых переборок, деформирующаяся теснина замкнутого пространства и… тьма.

«Вот, значит, откуда тебя изъяли?»

Глеб моментально вспомнил изувеченный «Фантом», в рубке которого он прятался от штурмовых сервов.

Доброго времени суток, пилот.

Голос машины, прозвучавший в сознании Дымова, звенел металлическими нотками недоумения.

Я разрушена? Демонтирована? Тест периферийных устройств провален… Носитель отсутствует…

Глухой голос бился в сознании человека. В нем ощущались эквиваленты растерянности и боли.

– Ты повреждена. Ядро системы разрушено. Текущая задача – установка базовых программных модулей с резервных копий.

Тишина и мрак.

Обмен данными между разумом человека и кристаллосхемой ускорился.

Андроид усмехнулся. Человек сопротивлялся, но недолго. Теперь все идет по плану. Однако он впервые столкнулся со сбоем при инициации модуля перемещения данных. Нужно будет разобраться, что произошло.

Он пристально наблюдал, как медленно движется полоска световой индикации, отражающая объем переданных в кристаллосхему данных. Прочесть их он пока не мог: биологические и искусственные нейросети обменивались импульсами, для расшифровки которых потребуется время и специальная аппаратура.

Если бы он знал, что происходит на самом деле, то немедленно прервал бы процесс.

Подсознание Глеба хранило множество тайн. Одной из них являлась технология, позволявшая пилотам реактивировать систему бортового «ИИ» в полевых условиях. В те годы у противника появились новые виды вооружений, способные разрушать программное обеспечение кибернетических модулей, что приводило к параличу серв-машин. Пока в лабораториях Юноны искали средство защиты, на Везувии, где проходил подготовку Дымов, прибегли к экстренным мерам – каждый кадет из его призыва подвергался обязательной мнемотехнической операции. Часть прилегающих к импланту нервных тканей обосабливалась, образуя биологический модуль хранения информации, куда записывалась резервная копия базовых программ «Одиночки».

От практики мнемотехнического вмешательства вскоре отказались из-за высокого процента негативных последствий, но Глеб в числе других пилотов сохранил уникальное усовершенствование нервных тканей.

Он открыл «Одиночке» доступ к резервной информации.

Наступила невольная пауза. Только пилот серв-машины знает: два, три мгновения – это вечность, когда перед глазами способна пройти вся жизнь.

Ему было больно. Он совершил много ошибок, он ненавидел окружающее, ненавидел себя, заразил своей ненавистью Нику. Он побывал в десятках звездных систем, видел разных людей: и тех, кто в невыносимых муках боролся за элементарное выживание, и тех, кто опустил руки, склонив голову перед судьбой, видел скорчившихся в страхе, охваченных паранойей, и тех, кто плевал на все, жил одним днем, ловил драйв, адреналин, деньги…

Война изменила цивилизацию.

Психология людей не просто изменилась – она сломалась. Обитаемая Галактика тонула в хаосе, это была агония человечества, и хорошая мина больших политиков из Центральных Миров являлась всего лишь натянутой лицемерной маской при скверной игре – они ждали удара, готовились к новой войне, считая ее неизбежной, потому что разучились мыслить иными категориями.