Борис Иванов - Участник поисков

Бармен! Я хочу расплатиться за нас обоих... Давай сюда ключи от кара, Бэз. Где ты, кстати, поставил машину?

Бэзилу удалось нагнать Элен только на автостоянке. Она уже запустила движок и сейчас с помощью встроенного компа копалась в сетевых новостях, выискивая сообщения о непослушном грузовозе, удравшем с Приюта.

— Вот! — воскликнула она, тыча пальцем в экран. — Прошло дополнительное сообщение: сестра из Монастыря Пестрой Веры делает заявление. По ее словам, корабль «Чунга-Чанга» не просто нарушил правила космических полетов. Она считает, что он угнан тремя андроидами с нарушенным Первым Законом. Они, по ее словам, взяли с собой в качестве заложника несовершеннолетнего ребенка, вместе с которым находились в лазарете Монастыря.

— Что ж, — пожал плечами Бэзил, — твоя интуиция, похоже, не обманула тебя... Одного я не пойму...

— А ты догадался, что за сестра сделала это заявление? — прервала его Элен.

Лицо ее озарилось иронической улыбкой.

— Неужели твоя лучшая подруга Александра? — ядовито осведомился Бэзил.

— Ты не ошибся. И если моя соображалка еще в порядке, то наверняка один из андроидов с отключенным Первым Законом — твой лучший друг Бирим. Мастер Яснов, кажется, неплохо выполняет свои контрактные обязательства.

— Одного я не пойму... — повторил Бэзил. — Не могу взять в толк, откуда у этого прощелыги взялись деньги на то, чтобы провернуть этакую операцию?

Элен пожала плечами:

— Может быть, ему платит Храм. Даже не может быть, а наверняка. Храм — ведь это совсем не то, чем он кажется. Или — хочет казаться...

— А может, — задумчиво предположил Бэзил, — он работает на Волыну?

Элен поморщилась:

— Скорее уж — на контрразведку. Или на федералов. В прошлом он с ними сотрудничал. Я собрала о нем кое-какие слушки...

— И не побоялась связаться с человеком, который тянет за собой этакий хвост? — ехидно бросил Бэзил.

— Тем не менее у него — репутация порядочного человека, — снова пожала плечами Элен.

— Тогда он опасен вдвойне! — мрачно умозаключил Бэз.

Послеполуденные тучи уже начали затягивать небо над Болотами, когда Скрипач похлопал по плечу погруженного в раздумья Кима. А думать ему было над чем. Долгий разговор со старым музыкантом оставил в его душе чувство неугасающей тревоги. То, что судьба многомиллионной Большой Колонии оказалась в прямой зависимости от того, что взбредет в голову двенадцатилетнему мальку, было уже достаточным поводом для беспокойства. А уж то, как Скрипач упорно не желал хоть слово молвить о том, кто такой или что такое Орри, и вовсе приводило Агента в смятение. Впрочем, он старался сохранить хотя бы внешнее спокойствие и не утратить обычного внимания к окружающему.

— Слышите? — спросил Кима Скрипач, указывая длинным сухим пальцем в начинающие темнеть небеса.

Ким прислушался.

Откуда-то с невообразимой высоты до него донесся еле слышный, но хорошо знакомый звук. Работали посадочные движки типичного каботажного корабля. Работали с хриплым громом — надрывным и грозным одновременно.

— Это они? — тихо спросил Ким.

— Они, — утвердительно кивнул старик. — Нужно точно определить, куда они сядут, и двигаться туда максимально быстро. Сейчас сюда слетится вся нечисть Большой Колонии. Надо успеть опередить их. Я просил помощи у звеннов, но звенны всегда сами по себе. Никогда нельзя сказать точно, как они поступят на самом деле. Следует продублировать их...

Минуту спустя Киму уже не надо было напрягать слух. Хриплый, кашляющий гром в небесах все набирал и набирал силу. Он поднял голову и сквозь бегущие по небу тучи увидел неясное пока злое пламя, рвущееся из сопел посадочных дюз далекого еще корабля.

Он повернулся к Скрипачу:

— Похоже, они забирают туда — к востоку...

Нолан задумчиво смотрел в небо.

— Это хорошо... — медленно и тихо произнес он. — Они садятся удачно. Очень удачно... Пошли. Иди за мною шаг в шаг... И не оглядывайся. Это Болота...

Теперь грохот стоял уже над всей равниной. Пламя выхлопа изменило цвет — из белого сделалось голубым, почти невидимым. Казалось, что с неба опускаются перевернутые конфорки древней газовой плиты — из тех, что любят показывать в фильмах про двадцатый век. Но зато стало различимо и скользящее сквозь тучи темное, похожее на средневековую башню тело корабля.

— Он садится довольно близко... — прокричал Ким, стараясь перекрыть голосом хрип посадочных движков. — В зоне прямой видимости...

Старик не ответил ему. Только взмахом руки велел не отвлекаться, а сдедовать за ним, осторожно перебираясь с кочки на кочку. Корабль вышел из низко стелющихся облаков, и некоторое время его тускло поблескивающая, извергающая пламя туша была видна во всей своей красе. Если, конечно, можно говорить о красе каботажного грузовоза модели М-20 «Орбитер». Потом она — эта грохочущая, неуклюжая башня — стала медленно таять. Тонуть во вставшем над Болотами гнилом тумане. Стала еле различима. Исчезла совсем.

И грохот движков смолк.

Все, сели.

На какое-то время Киму казалось, что он оглох. Только спустя несколько минут он стал снова слышать чавканье болотной жижи у себя под ногами.

— Теперь главное — не сбиться с направления, — крикнул ему Скрипач.

И тут совершенно неожиданно в зыбком тумане перед ним тускло засверкала надпись. Поползла бегущей строкой. Ким протер глаза — знакомая латиница чередовалась в этой строке с совершенно неизвестными ему знаками. Прочитать, а тем более понять написанное в воздухе было практически невозможно.

Но Скрипач вздохнул облегченно. Смахнул рукавом пот со лба.

— Это звенны, — улыбнулся он. — Они встретят мальчишку... Теперь нам надо идти немного в другом направлении... Вон туда... Там выйдем на берег и по прямой двинем назад — к твоему кару, нам надо засветло успеть к Солнечному Каньону.

Ким повертел головой, пытаясь поймать в поле зрения неуловимую и ускользающую сущность — фигуры звеннов, сошедшихся вокруг двух путников в своем темнящем сознание танце. Но ничего, кроме зыбкого ощущения присутствия чего-то легкого и тем не менее реального — как легки и, однако, реальны бывают тени и сновидения, — не посетило его в этот раз.

Он послушно последовал за стариком, уверенно повернувшим к почти невидимому в зыбкой дымке обрыву песчаного берега.

— Будь я проклят, если через два часа мы не будем уже в лапах у полиции, — в который раз за последние десять минут повторил навигатор Лоуренс.

Кэп Танги в который раз промолчал в ответ. Стеклянным взглядом, в котором застыли досада и ненависть, он вперился в экран внешнего обзора. Там, по серому склону дюны, залитому светом клонящегося к закату здешнего солнца, торопливо уходили вдаль к гнилому мареву Болот четыре человеческие фигурки — три рослые и одна поменьше. Заметно поменьше. Эта маленькая фигурка тащила на поводке довольно крупного пса. А может, это пес тащил за собой мальчишку. Холодный вечерний ветер торопливо заносил и без того еле заметные цепочки их следов.