Борис Иванов - Законы исчезновения

Повестка была подписана Секретарем и Хранителем печати. Половину плотного листа занимали оттиски печатей чуть ли не всех магических домов Сумеречных Земель.

С минуту государь думал, уронив голову на грудь. Потом выпрямился и жестом призвал к себе пажа-знаменосца. Тот приблизился и склонил древко знамени перед повелителем.

Тан Алексис резким движением сорвал с древка флаг рода Черни и швырнул его в пыль, под копыта коней.

— Разверни королевский штандарт! — приказал он. — Дальше я совершаю путь под этим знаменем! И поднимите на древко вымпел Войны!

— В конце концов, Ник сам напросился на этот обмен, — вздохнул Эйб, с сожалением озирая опустошенный стол. — Наплел мне небылиц про свой талисман. К тому же случай такой подвернулся, что вроде как доллар этот его свою силу продемонстрировал... Дело на Сендерелле было. Мы с ним, с Ником Юрски, вывозили... Ну, вывозили, скажем, такие вещи, за которые нас не погладили бы по головке, если бы копы нашли их у нас в багажнике.

Эйб подумал и махнул рукой.

— Эх, да чего тут темнить — полтонны гринзейских цехинов мы вывозили. Довольно крупными купюрами. Это было в период смены валют — три года тому назад. Все эти бесконечные цехины, злотые, кроны и прочие тугрики заменили на региональные баксы. В отличие от баксов федеральных. Вы, должно быть, не слышали об этой кампании?

— Нет, — признал Павел. — Не слышал. Я слишком давно обитаю в этих краях...

— Ну, в общем, по ходу обмена на всей Трассе насобирали по несколько тонн всех этих региональных валют и предполагали их благополучно спалить. Фишка состояла в том, что обмен-то еще не всюду успел закончиться. Ну и кое-кому из людей влиятельных и уважаемых удалось — с помощью сообразительных ребят из службы охраны — завернуть партию этого добра прямо, можно сказать, от дверцы мусоросжигательной печи. Для повторного обмена. Тоже на Трассе, но чуть ли не на другом ее конце. Ну а Ник сосватал мне работенку по доставке товара в Космотерминал...

Эйб тяжело вздохнул.

— Право же, отстегнули нам за такую работенку сущий мизер. А ведь загреми мы с этой макулатурой, отдуваться-то только нам одним бы и пришлось — по полной программе... Остальные чистенькими бы из этого дерьма вышли. Если вы не знаете, что означает «таскать каштаны из огня», так вот это оно самое и есть...

Он с досадой отмахнулся от горьких воспоминаний.

— Словом, добираемся мы до Терминала, проселком, со стороны складов. Все идет как надо — и тут — как снег на голову — копы. Причем не какая-нибудь дорожная инспекция, а самая что ни на есть криминальная полиция. Выставили свой «луноход» поперек дороги, фонарями светят, стволами машут... Ну, мы — в непонятках, то ли отстреливаться и по грунту уходить с разворотом, то ли шлангами прикидываться, типа того что машинку-то взяли покататься — без спросу, правда, — а что там в кузове навалено, так мы не в курсе... Слабая, конечно, отмазка, но решили все ж за нее держаться. Все лучше, чем пуля в лоб.

— Разумно... — одобрил слова гостя Павел.

— Ну, тормозим. Тут к нам в салон вваливается пара федералов в штатском и начинает командовать — мол, жмите вперед, надо красный «Корвет», тут промелькнувший, нагнать. Опасные, мол, на нем преступники уходят. А у них — у федералов в смысле — движок не вовремя сдох. Так что мы со своим фургончиком как раз очень хорошо в ситуацию вписались. Можно сказать, очень даже к месту пришлись. В общем, гонялись мы за тем «Корветом» по проселкам, что вокруг Терминала, считайте, полночи. Короче, «Корвет» этот, а в нем тезку, извините, вашего — Пашу-Родимчика — другая группа взяла. Тот еще жук. На контрабанде оружия погорел. Да еще двоих копов шлепнул... При аресте и задержании. Ну да это другая история. А нас с миром отпустили. Даже документы не проверили. Еще спасибо сказали. И извинились.

Эйб жестом дал понять преславному сэру, что питья с него достаточно, и продолжил.

— Ну, в общем, довезли мы клятые цехины куда надо, а сами в ближайший бар свалили. Там-то Ник свой серебряный бакс и вытащил. «Только, — говорит, — он нас и спас. Потому — никогда с ним не расстанусь». И пошел байки травить про то, как деньга эта у него в роду от предка к потомку переходила и от каких бед кого и как уберегла... Ну а я ему про свою заморочку тоже всякого наплел. Чего было и чего не было. Так вот — слово за слово — и решили махнуться. И махнулись. Ник потом ругался страшно — в том смысле, что если бы не местный джин еловый, так никогда бы он бакса того серебряного из рук не выпустил. Но — что сделано, то сделано. С ним, кстати, ничего плохого потом и не случалось. Только вот на Харуре, говорят, тамошний верблюд его покусал. Но точно не знаю. Давно известий о нем не имею. Да и со мной тоже вроде ничего особого потом не приключилось. Если не считать того, что вот сюда загремел. Так что теперь понимаю— не зря вы меня про то спросили, не имел ли я с магией дел. Получается, что имел...

— На ваш серебряный бакс можно глянуть? — осведомился Павел.

— Да отдал я его, дурак! На счастье — Кончите в дорогу.

— А то влияние, которое магическая монета на вас оказывала, оно осталось?

— Да нет... — с облегчением произнес Эйб. — На нет сошло. Я уж и думать о том забыл. Вот только из-за вопроса вашего и вспомнил... Странно...

— Ничего странного, — вздохнул Павел. — Просто вы мало знаете об этих вещах. Теперь придется узнать побольше. Сегодня отдохните и приведите себя в порядок. А завтра мы нанесем визит человеку, который хорошо разбирается в таких делах. Тогда, может быть, нам удастся как-то определиться с вашей дальнейшей судьбой. Постарайтесь быть в форме — дорога будет не из легких.

Здесь, в низине, воздух был неподвижен, но издалека, от горных кряжей, громоздящихся на горизонте, доносилось еле слышное завывание ночного ветра, вечно дующего на Перевалах.

Птица Кром трижды прокричала в спину Травнице — птица Кром с планеты Кром. И змеи Медных Камней трижды уползали из-под ее легких ног. Но Анна неотрывно смотрела только на светлое пламя свечи.

Почти все было так, как во время последней их встречи у Камня. Кроме разве что ветра. Воздух был холоден, прозрачен и неподвижен в эту ночь. Три свечи тянули к потемневшему, словно закопченному небу, уверенные язычки светлого пламени.

Все трое молча поприветствовали друг друга условными жестами. Как всегда, Торн пришел последним. В этот раз он, видно, устал — устроился на плоском валуне чуть поодаль от Мертвого Камня и, вопреки обыкновению, не начинал разговор первым. Это взяла на себя Хло.

— Нам всем, кажется, есть что сказать друг другу? — осведомилась она.

— Есть, — согласилась Травница. — И первое, что я скажу вам, это то, что все оказалось куда сложнее, чем мы думали. Мне кажется... Мне кажется, что-то поломалось в этой системе... В той последовательности, в которой одни Пятеро сменяли других...