Кирилл Мошков - Провал резидентуры

- Я помню, спасибо, - ворчит командир в привате и тут же переходит на общий канал: - Ты прав, мичман. Передаем.

Передаем. Сержант Скидер, то есть, передает. Я, в смысле. Давай, сержант, кодируй, да не просто кодируй, а по восьмой схеме, хорошенечко; связистов взбадривай, канал на сервер ГКО открывай - да не простой канал, а восьмой схемы, закрытый; туда это все закодированное отправляй; да еще при этом систему-то держи, мап-локатор не забудь на новый масштаб перевести, повтор записи с шоссе не забудь отключить, хватит ребятам внизу на нервы действовать; менеджер окон прикрой - приват можно выключить, не нужен мне сейчас приват... Давай, сержант, работай, тебе за это деньги платят и вся Конфедерация честь отдаст, если нужно. Это у меня с самим собой всегда такие разговоры, когда надо много всего за полминуты сделать...

Машина внизу ворочается на грунтовой дороге у самого пляжа, порой под колесами дорогого "трихоо" начинает греметь галька. Бульдозеры остаются далеко слева, у шоссе, там пыль, ревут двигатели, сверкает синими искрами сварка и никто, конечно, машину не останавливает. Километра через полтора Таук снова выводит машину на шоссе и сразу газует так, что "трихоо" чуть не взлетает. Я мысленно уменьшаю масштаб, передо мной распахивается все Приморское шоссе до самой Эгерины: перед "трихоо" на много километров нет ни одной машины, только у Эгерины плетется пара армейских грузовиков. Но в Эгерину нам не нужно, нам нужно в поместье барона Рриоо. В мап-локаторе нет расположения поместья - но для этого на мне веббер, сетевой контроллер, настроенный на местный интернет и управляемый непосредственно токами коры головного мозга: наши хакеры уже несколько лет как вскрыли все секретные сервера туземных сетей, и сейчас месторасположение поместья мап-навигатор получает непосредственно от сервера Комитета безопасности королевства. По полученным координатам я тут же даю увеличение - поле зрения как бы пикирует на прибрежные леса... На поднимающийся с прибрежной полосы столб дыма... Поместье горит!

"Трихоо" съезжает с шоссе и по аллее через парк подкатывает к поместью. Поместья нет. От господского дома осталась обугленная груда, исходящая ядовитым каким-то, желтоватым дымом. Белые флигеля устояли, хоть и закоптились, но пусты. Таук выскакивает из машины и в сумасшедшем темпе - я еле успеваю сканировать его передвижения - обегает развалины. На площадке перед домом - чадящий остов комитетского микроавтобуса... Таук кричит Веному:

- Шаг, здесь никого нет! Ни мертвых, ни живых!

- Ты уверен? - Веном выходит из машины. Я ощущаю его неуверенность. Таук поворачивается, я торопливо переключаюсь на него и... Нет, это бесполезно описывать. Я применяемых гренадерами психотехник никогда не понимал. Больше того, я даже не понимаю, что же такое он сделал - нечто вроде очень ускоренного биосканирования, только в сто раз сложнее, комплекснее и быстрее. Как будто третьим, или пятым, или какое там у гренадеров бывает, зрением просмотрел все развалины насквозь, и так четко ощущается его уверенность: ели бы под развалинами был хоть один труп, он бы непременно его таким способом увидел, и я даже чувствую его зрительную ассоциацию - каким именно он ожидал бы этот труп увидеть.

- Нет, никого, - говорит он наконец. Впрочем, какое там "наконец" - все сканирование заняло у него тридцать секунд. Он возвращается к машине.

- А серой припахивает, чувствуешь? - говорит он Веному.

- Ты полагаешь... это... те? - спрашивает Веном.

- А у нас еще есть варианты? - Таук открывает дверцу и вдруг останавливается: со стороны моря, от пляжа, кто-то идет. Несколько секунд они вглядываются. Старик. Белый старик. Видно, что торопится подойти, но быстро шагать не получается. Таук идет ему навстречу.

- Что здесь было, белый отец? - спрашивает он старика, который щурится, пытаясь рассмотреть лицо незнакомого белого.

- Уехали господа наши, уехали, - сиплым тоненьким голосом отвечает старик. - Ночью уехали. Как все началось. Нас прогнали, сказали, чтоб по фермам да по дюнам разошлись. Господин барон уехали, и с ним госпожа черная женщина. И белый малец его, служка. Как все началось, тут нас прогнали и уехали.

- Что началось-то, белый отец?

Старик кряхтит, вздыхает, потом быстро, но с достоинством осеняет себя Знаком Света - это обычное протестантское крестное знамение, то есть для нас это крестное знамение, а для здешних белых - тайный, почти никогда не показываемый перед черными знак беляцких исконных верований (несомненно, какой-то упрощенной, оязычившейся версии протестантизма, как считают наши ученые).

- Дак демоны из лесов-то полезли, - объясняет старик. - Все как в дедовских сказках: сами черные, глаза красные и светятся, то собакой обернутся, то черным господином, и огнем плюют... Вона, господский-то дом весь так и сгорел, как господа офицеры охраны по демонам стрелять начали. Стрельнули они это раз, потом другой, а те р-раз... кто крысами оборотился, кто воронами, а какие и не оборотились, а огнем как плюнут! Тут все наши комитетские господа черные офицеры и убежали, - старик хихикает. - А как дом загорелся - и так, доложу я тебе, быстро загорелся, ну ровно его керосином поливали - выбегает наш господин барон Рриоо, да и вынес он из нашей беляцкой людской Знак Света серебряный - ты не подумай, мы не втихаря, мы по разрешению его там держали. Вынес, да и давай им размахивать. Ясное дело, демоны-то поразбежались, - старик хихикает, - ты-то знаешь, наш-то беляцкий Знак супротив черта вернейшее дело! Вот тут господин барон нас разогнал, а сам взял у управляющего своего, у Шавлу, значит, мотоцикл с коляской, посадил в коляску госпожу черную женщину, сзади - пацанчика нашего, Талу, и мне говорит: Бумалу, говорит! Особое, говорит, тебе, старик, доверие вышло! - Старик приосанивается. - Смотри, говорит, за поместьем. Только вот если опять эти красноглазые, не приведи Великие Белые Боги - Зебаот, и Якобей, и Мозезуй, и Мать Великая Белая Баба, и Два Пророка, если опять красноглазые появятся - без памяти, говорит, Бумалу, ты отседова опять беги. Ну а если, говорит, кто приедет, особливо ежели не из Комитета, то ты так и скажи: сели, мол, на мотоцикл и уехали в Шенаину, и у ратуши в харчевне весь день ждать будут, а с темнотой поедут на юг, к Холмам Пророка ...

Не дав старику договорить, дорассказать про "особое доверие", Таук и Веном прыгают в машину, которая устремляется через парк к шоссе. Таук выставляет на крышу машины синюю мигалку, которую здесь имеют право включать только машины генералов, министров и членов королевской семьи. На шоссе попадаются встречные машины, но при виде мигалки опрометью кидаются к обочинам.

- Веном, - спрашивает командир, - ваши предложения?