Елена Звездная - Не доверяйте незнакомцам

— Не о чем, а о ком, — Оша довольно сощурилась, перевернувшись и подставив лицо солнцу.

Я последовала ее примеру и теперь мы обе лежали на спине, упираясь локтями в песок, а ноги ласково омывали волны океана. Каааайф! Если бы еще и Алекса рядышком… Мечты-мечты…

— Так и я не поняла, — несколько возмущенно начала я, — наше правительство желает знать, почему правительство Танарга планету продало, или они просто страстные обжоры и не врубаются, куда Алекс вкусняшки сплавляет?

Оша фыркнула и захохотала, а я врубилась — второе!

— Мдя, — глубокомысленно изрекла я и мысли закончились.

— На Сатари ситуация такая — Алессандро Делвери купил планету, а по сути затребовал за долги, — продолжила рассказывать бабуля, — и теперь в течение полугода территорию планеты должны покинуть как военные, так и местные жители.

— Ого! — я в изумлении уставилась на Ошу, — а местные чем не угодили?

— А кто знает, — бабуля с какой-то грустью устремила взор вдаль, — нас не то, чтобы выгоняют, но те кто остается здесь… не имеют права покидать планету. Договора стандартного образца были высланы в день передачи прав на планету новому владельцу.

— Стремно как-то, — невольно вырвалось у меня, — к чему такие меры безопасности?

Я представила себе Алекса — такого трогательного, немного застенчивого, особенно когда кусок пирога от меня прикрывал… Ну не может Алекс, мой идеальный Алекс делать что-то плохое! Ну не пекут пироги настоящие злодеи межпланетарного уровня! Или пекут? А еще и цветочки сажает… Я задумалась снова, для сосредоточенности даже виски потерла, и пришлось размышлять опять вслух, ибо мой мозг работать после зеленой бадяги да еще и под солнцем, да и еще и под шум прибоя и ор пташек… короче мозг объявил перекур в тот самый момент, когда был мною востребован.

— Оша, — промолвила я страдальческим тоном, — ну не может Алекс… быть плохим… наверное… Он такой забавный, добрый, умный, с чувством юмора и вообще… А с другой стороны сволочь он…

Мы помолчали, потом еще по обсуждали сенаторов, потом допили сок с бадягой и отправились домой, стараясь идти ровно в этом странном пошатывающемся мире. Мы шли и, кажется, что-то пели, типа 'Не ходите девки замуж за шпиона'. На высокой ноте общеизвестной истины 'Не люби красивого, полюби женатого — целее будешь' Оша споткнулась и указала пальцем куда-то… Я честно попыталась проследить за ее рукой, но учитывая, что рука бабули беспрестанно шаталась у меня банально разболелась шея… Бабуля махнула рукой и мы просто пошли…

Ближе к маленькому домику в папоротниковых зарослях зрение мое выдало галюн. В мареве полуденного солнца я увидела высокого, обалденно красивого мужика, с пепельными волосами, собранными в хвост так, что одна прядка падала на его безукоризненное лицо с высокими скулами. От лица мой нетрезвый взгляд спустился на широкие плечи, узкие талию и бедра и я поняла, что это точно галюн… Поднимаю глаза на это привлекательное совершенство, встречаюсь с веселым взглядом каре-зеленых глаз и слышу радостное:

— Ну, здравствуй, Лика Пресветлая!

Я честно попыталась ответить… Из горла моего вырвался сначала всхлип, затем какой-то хрип, на очереди нервно толпились сухой кашель и еще один всхлип. По окончанию звуковой симфонии я выдала:

— Дени….

Он нежно улыбнулся, сверкнув чуть заточенными по последней моде зубами, и подал мне руку… Мои старания выглядеть растроганной провалилась после пятой попытки ухватиться за его руку, потому как я постоянно промахивалась. Улыбка Дени несколько померкла, он как-то странно рыкнул, схватил меня, перекинул через плечо и понес в дом, привычно читая нотацию: 'Блин, Лика, тебе нельзя пить! Нельзя! Ты дуреешь от одной капли алкоголя!'

А я билась головой о его спину в процессе поднимания по лестнице и размазывала по лицу пьяные слезы, все повторяя:

— Дени, ты живой… живой…

А дальше все смешалось в странный водоворот событий… Шум воды наполняющей корыто, внезапно оказавшийся перед глазами уже печально знакомый белый друг и два чужих пальца в моей глотке… Мои возмущения захлебнулись в радостным 'Бэк' моего желудка, который избавлялся от всего выпитого на пляже, да и съеденного до него… Все закончилось тем, что меня умыли и посадили в корыто с водой и ласково так улыбнулись.

— Ты как? — поинтересовался Дени.

— Урод! — зло выдохнула я, — Сволочь! Котяра облезлый! Свинтус въетнамский!

— И все? — Дени откровенно потешался над мокрой и несчастной мной, — В студенческие годы я слышал от тебя и более заковыристые фразы, — он весело подмигнул мне.

— В студенческие годы ты меня бросил, — буркнула я, — и записки не оставил!

Он несколько скривился, поправил мои мокрые висящие сосульками волосы и прошептал:

— Милая, мне пришлось…

Я всхлипнула, откуда-то взялись и слезы, и так же тихо ответила:

— Я готова была бежать за тобой на край света, нарушать закон, если ты попросишь… пары пропускать, а ты?! А ты меня бросил, Дени, просто бросил… — Слезы почему-то струились по щекам уже изумив даже меня. — Ты был единственным человеком, к которому я привязалась, которого я боготворила, которого я любила, в конце концов! — Я взглянула в его ошарашенное лицо. — Мы в ответе за тех, кого приручили, Дени, а ты меня бросил!

Он даже открыл рот, чтобы ответить, но я была быстрее:

— И вот теперь ты явился, весь такой красивый, абсолютно здоровый и совершенно живой! И ты ожидаешь, что я брошусь к тебе на шею, ласкаясь как щенок, которого бросили, а теперь решили снова подобрать? А я не щенок, Дени. И не дура… иногда. Думаешь я не понимаю зачем ты здесь?

Каре-зеленые глаза, взгляд которых я когда-то ловила и была так счастлива, если он смотрел на меня, теперь погрустнел. Дени не скрываясь, кусал губы… Он сидел на полу рядом с корытом в котором была я, весь такой красивый а главное живой, чему я очень была рада не смотря ни на что.

— Дени, — я плакала и не скрывала этого, — Дени, просто скажи, что ты не будешь меня использовать… Скажи что ты не от них… Пожалуйста… — я всхлипнула, как ребенок, который не хочет верить в очевидное, как подросток, у которого отняли веру в белобородого дядьку с подарками… — Дени…

Не глядя на меня, моя первая любовь хмуро ответил:

— Ты изменилась, Лика… Сильно изменилась. Приводи себя в порядок, я подожду в комнате…

Его слова потонули в моей истерике… Он остановился на пороге, обернулся, с болью посмотрел на меня.

— Стыдно, да, Дени? — я плакала, обняв колени руками, вздрагивая всем телом и не понимая, почему эта страшная боль, снова разрывает меня изнутри. Меня снова использовали, подло и безжалостно, жестоко и мерзко. — Дени…

Он вернулся, сел на край корыта, резким движением поднял меня и абсолютно мокрую усадил к себе на колени, не заботясь о мгновенно намокших брюках и рубашке. Его ласковые поглаживания сделали только хуже — теперь у меня была классическая истерика с всхлипываниями и завываниями. Дени выдержал и это. Нет, он не оправдывался — нечем было, не стал он меня и разубеждать, просто нежно, но сильно обнимал, чуть покачивая. А я плакала, выплескивая всю ту боль, которую испытала оставшись одна на много лет…