Фрэнсис Вилсон - Колесо в колесе

— Их держат в резервации?

— «Держат» — не совсем подходящее слово, мой юный друг. Прежде чем Федерация разрешила заселять планету, связались с вождями ванеков, спросили, нет ли у них возражений. Те ответили: «Колесо в колесе, бендрет». Предложили выбрать место, которое они за собой пожелали бы зарезервировать — без всяких ограничений, учтите, — те ответили: «Колесо в колесе, бендрет». Тогда изучили их кочевые маршруты, нанесли на карту и передали все эти земли в исключительное пользование ванеков. — Он хмыкнул. — Если хотите знать мое мнение, пустая трата доброй земли.

— Почему?

— Потому что они уже не кочуют. Вдобавок их не так много. Всегда было мало. Где-то пятьдесят стандартных лет назад на всей планете насчитывалось около сотни тысяч — самое большее. Сейчас численность снизилась до девяноста тысяч. И похоже, такой же останется.

— Почему они перестали кочевать?

— Смысла нет. Теперь им ничего больше делать не надо. Просто сидят, медитируют да статуэтки вырезают.

— Что?

— Вы не ослышались. Статуэтки. Только тут ни одной не увидишь. Одна городская компания скупает их на корню сразу после изготовления и распродает в качестве сувениров по всему освоенному космосу. В рекламе, по-моему, сказано: «Ручные поделки инопланетных метисов».

— Знаете, — встрепенулся Младший, — я, кажется, парочку видел в антикварных лавках.

Он смутно помнил дерево с причудливой волокнистой фактурой, затейливые фантастические резные изображения сцен и пейзажей. Помнил и ярлычки с ценами.

— Стало быть, понимаете, почему у ванеков нет финансовых проблем.

— Зачем тогда они просят милостыню? Хебер пожал плечами:

— Это как-то связано с их религией, в которой никто по-настоящему не разбирается. Попрошайничают в основном пожилые ванеки. Наверно, уходят в религию от старческого слабоумия, как и многие люди. Слышали, что он сказал, когда вы дали ему монеты? «Колесо в колесе»…

— Угу, — кивнул Младший. — И еще добавил «бендрет» или что-то вроде того.

— «Бендрет» на языке ванеков означает «господин», «госпожа». Они так ко всем обращаются. А вот «колесо в колесе» — это что-то религиозное. Согласно традиционной легенде, старый ванекский мудрец-философ с непроизносимым именем создал теорию, по которой Вселенная составлена из бесконечных колес: колесо в колесе в колесе в колесе.

— И не сильно ошибся, не так ли?

— По-моему, нет. В любом случае ему удалось связать все — я имею в виду, абсолютно все — с движением этих самых колес. Дошел до того, что на любой вопрос давал один ответ — «колесо в колесе». Довольно фаталистическая философия. Ванеки верят, что в конце концов все уладится само собой, поэтому редко предпринимают решительные действия. По их убеждению, колеса совершат полный оборот, и дела образуются без их помощи. — Хебер прервался, глубоко вздохнул, выдохнул, надув щеки. — Кстати, обратили внимание на трещины в нищенской чашке?

Младший кивнул:

— Похоже, будто ее разбили, а потом снова склеили.

— Тоже религиозная тонкость. Видите ли, тот самый старый философ явился однажды на пир — в древние времена, когда ванеки были вполне энергичной варварской расой, — и вождь устроившего угощение племени начал расспрашивать о его философии. Услыхал, разумеется, тот же самый ответ: «Колесо в колесе, бендрет». Разозлился, но сдерживал гнев, пока все не уселись за праздничный стол. Говорят, что во время еды старик философ повторил любимую фразу двести пятьдесят с лишним раз. В конце концов вождь не выдержал, схватил тяжелую глиняную чашку для салата и разбил о голову старика, убив его насмерть. С тех пор все нищенствующие ванеки носят глиняные салатные миски, которые разбивают и склеивают в знак того, что философ умер не напрасно.

Младший удивленно помотал головой:

— Кажется, весьма странный народ. Как местные земляне уживаются с ними?

Хебер на него покосился, а потом ответил:

— Одно можно сказать — уживаются. Не враждуют, но и определенно не дружат. К ванекам нелегко проникнуться тёплыми чувствами. Приходят в город, уходят, нам от этого ни жарко ни холодно. В столице кое-кто шум поднимает, будто земляне подвергают ванеков дискриминации, и, по-моему, правда полно таких случаев, хотя дискриминация на самом деле пассивная. Если подумать, большинство здешних землян не уважают ванеков просто потому, что те не нуждаются ни в каком уважении и, соответственно, не стараются его завоевать. Дело вовсе не в расовой вражде, как думают многие новички… — Он опять покосился на Младшего. — Тот факт, что ванеки частично инопланетяне, совсем ни при чем. Это отличие второстепенное. Проблемы возникают по другим поводам.

— Например? — спросил Младший, ожидаемо отвечая на реплику.

— Во-первых, в языке ванеков отсутствует местоимение первого лица единственного числа. Некоторые старые антропологи одно время считали это признаком коллективного сознания, но такой вывод был опровергнут. Суть в том, что они себя индивидуумами не представляют. Все едины в Большом Колесе. Поэтому землянам трудно в них видеть конкретную личность, а значит, и уважать эту самую личность.

— Больше того, — продолжал Хебер, — тут народу приходится здорово вкалывать. Горбатятся на земле до седьмого пота, чтоб добыть пропитание, а кругом целыми днями посиживают себе костлявые ванеки, режут свои деревяшки, сколачивают капиталы. Местные земляне не признают это достойным трудом.

— Отсюда снова отсутствие уважения, — заметил Младший.

— Конечно! Но попробуйте убедить в этом столичных законодателей! Собрались все вместе, сочинили какой-то билль против так называемой дискриминации ванеков, и, похоже, он будет принят. Только никакие законы не заставят землян с уважением относиться к ванекам, вот где корень проблемы. — Он пинком отшвырнул камень на середину дороги, демонстрируя таким образом раздражение. — Чертовы дурни в столице наверняка даже не знают, на что ванек похож! Просто стараются сделать себе имя в политике.

— Ну, — начал Младший, — равноправие…

— Равноправие — пустая болтовня! — последовал сердитый ответ. — Силой навязанное равноправие вполне может вызвать протест местных землян. Не хотелось бы мне это видеть. Нет, мистер… Финч… если не ошибаюсь?

Младший кивнул.

— Нет, мистер Финч. Если когда-нибудь в Данцере и других местах установится равноправие, его должны установить местные жители, а не столица.

Младший воздержался от комментариев. Собеседник, по его мнению, явно прав, хотя невозможно понять, то ли это его искренние убеждения, то ли повод для возражения против закона, препятствующего его расовым предрассудкам. Он отметил, что альтернативных решений Хебер не предлагает.