Вячеслав Шалыгин - Инстинкт гнева

— Один поеду, слово сыщика.

— «Слово сыщика»! — Гарик фыркнул. — Играете, как в «Ералаше», дядя.

— Удар ниже пояса, — Туманов рассмеялся. — Диктуй, племяш.

Записав адрес, Виктор взял Женин телефон и занес в его память свой номер.

— Захочешь пообщаться, звони. — Женя пыталась протестовать, но Туманов поднял руку. — Вопрос решен. Сиди здесь и не высовывайся.

— А если ты не вернешься?

— Вернусь, не переживай, — Туманов легонько похлопал ее по плечу. — На моей стороне явное преимущество, ведь киллер думает, что я мертв. Он и дернуться не успеет, как я скручу его в бараний рог.

— А если успеет?

— Все обойдется. А если нет… я никогда и не собирался жить вечно.

— Не говори так! — Женя нервно смяла салфетку. — Вернись, ладно?

— Конечно, вернусь, — Виктор улыбнулся. — Сегодня футбол по Первому, полуфинал. Я уже пивом запасся. Любишь футбол?

«В одни ворота…» — вспомнилось Жене.

— Нет, — она поежилась.

— Не беда, — Туманов быстро оделся и сунул в карман пистолет. — Мы с тобой как-нибудь на живой матч сходим, сразу полюбишь.

— А жилет?! — забеспокоилась Женя. — Жилет надень!

— Как ты себе это представляешь? — Виктор отрицательно покачал головой. — Закинуть гнутые железки на покрытую синяками спину? Нет уж, увольте, обойдусь. До встречи, дорогуша.

— Удачи, дядечка, — Женя вздохнула. — Удачи…

…Гарик положил трубку и поднял затравленный взгляд на Кощея.

— Молодец, жиденок, сыграл, как по нотам, — бандит недобро усмехнулся. — Сыщик, считай, вне игры. Пока в Бутово, пока обратно… два часа у нас в запасе — верняк. А если его этот… как Рустам его назвал?

— Эфиоп, — подсказал Бритый.

— Ага, если Эфиоп сыщика завалит, у нас вообще руки развязаны. Молодец, Гарик. Народный артист Израиля. Приз тебе полагается… этот… как его… Лось, как его?

— Оскар, — буркнул второй из двух громил, выломавших дверь в квартиру Гарика. — Слышь, малой, это правда про «бэху» из Литвы? А какого года и почем?

— Наврал, — Гарик опустил взгляд.

— А-а, навра-ал, — разочарованно протянул Лось. — А я почти поверил.

— Говорю — талант! — рассмеялся Кощей. — Два Оскара жидяре: за гениальность и бескорыстную помощь!

Он подмигнул Бритому.

Гарику хватило и первого «Оскара». Мощный удар кулаком в ухо снес парнишку со стула, будто порыв ураганного ветра. Гарик улетел к стене, где его поджидал окованный носок ботинка второго мучителя. В боку что-то отчетливо хрустнуло, и Гарик взвыл от боли.

— Пальцы ему поломайте и челюсть, — спокойно приказал Кощей.

— Давай я его, тупо, хребтом об коленку, и все дела, — предложил Лось.

— Мочить нельзя, хоть и жидяра. Дома не гадим, закон. Обработаем, чтоб пару месяцев стучать не мог и базарить, да и хорош. Когда все заживет, поздно будет метаться.

Помощники выполнили приказ почти ювелирно. Напоследок Лось еще несколько раз пнул обмякшего в беспамятстве Гарика, его напарник треснул бейсбольной битой по компьютеру, и бандиты вразвалочку покинули квартиру. Выглядели они при этом спокойными и умиротворенными, будто возвращались с чаепития и ничуть не торопились уйти подальше от места преступления. Кощей и вовсе задержался в прихожей, чтобы позвонить кому-то с домашнего телефона Гарика. Дверь с раскуроченными замками они прикрыли и подперли обломком табуретки, той самой, которую сломали о спину Гарика за секунду до того, как он согласился второй раз позвонить Жене, чтобы передать сидящему где-то рядом с ней сыщику информацию насчет подозрительного «БМВ».

Сколько он провалялся в беспамятстве, Гарик не знал, из угла, в который его запинали «гости», настенных часов было не разглядеть. Когда же он очнулся, время и вовсе потеряло смысл. Вообще все потеряло смысл. Да и не осталось ничего, кроме боли. Любое движение, даже элементарный вдох, вызывало такой болевой приступ, что темнело в глазах.

«Сам нарвался, — выкатилась из пылающего горнила боли раскаленная мысль. — Ревность взыграла. Нашел у кого искать сочувствия. Но как это вышло? Будто какой-то бес на ухо нашептал. Наваждение какое-то! Что же теперь будет?! Если Женя останется одна, эти скоты могут ее схватить! Ее надо предупредить!»

Гарик выбрал наименее болезненную позу и попробовал подползти к телефону. Сначала ничего не получалось, но после пятой или шестой попытки он все-таки сумел сдвинуться с места и проползти целый метр. Оставалось еще примерно пять. Гарик уронил голову и насколько смог отдышался. В боках ныло и кололо, голова гудела, как закипающий чайник, а пальцы ломило, будто по ним проехал трактор — кисти рук стремительно отекали и приобретали сине-багровый цвет. В относительном порядке были только ноги, но встать никак не получалось, все попытки пресекала резкая боль в спине. Гарик поднял голову и попытался продолжить мучительный путь, но локоть скользнул по линолеуму, и он ткнулся лицом в пол. В глазах взорвался фейерверк, а тело невольно затряслось, будто в лихорадке. Все предыдущие ощущения оказались легкой разминкой перед настоящей болью! Эти гады действительно сломали ему челюсть.

Балансируя на грани обморока, Гарик все-таки нашел в себе силы подтянуться еще на полметра к тумбочке, на которой стоял телефон. Уходя, Кощей не стал крушить аппарат, и оставалась надежда, что он работает, а значит, Гарик просто обязан исправить то, что натворил. Только эта мысль не давала парнишке плюнуть на все и спокойно умереть (или провалиться в забытье — как повезет).

Время, до того тянувшееся ленивой патокой, вовсе остановилось, боль стала постоянной, но Гарика все это больше не волновало. Погрузившись в транс, он упрямо полз к тумбочке.

И только ударившись лбом об ее угол, он вдруг понял, что его маленький подвиг не имеет смысла. Чтобы поднять трубку и набрать номер, требовались здоровые пальцы, а чтобы сказать хотя бы слово, нужно было открыть рот. Для Гарика все эти действия были за гранью реальности. В порыве отчаяния он сильно боднул шаткую тумбу, и телефон свалился на пол. Трубка упала почти перед носом у Гарика и возмущенно зашлась длинным гудком.

«Трубку как бы снял. Что дальше?»

В базовом блоке аппарата что-то щелкнуло, пискнул короткий сигнал, и в прихожей неожиданно зазвучал голос Кощея:

— Рустам? Сыщик уехал ловить киллера, можно действовать.

— Хорошо. Слушай, что делать дальше.

Голос этого Рустама был Гарику незнаком, хотя он неплохо знал большинство Кощеевых друзей. До того как Николай подался в «патриоты», Гарик иногда проводил время в его компании. Правда, это было давно, года три назад. Потом их дорожки разошлись. С тех пор у Кощея появилось много новых знакомцев, а Гарик перестал интересоваться уличной жизнью и углубился в Сеть. Они так бы и просуществовали до старости в параллельных мирах, если бы сегодня вечером Женя не оказалась в гостях у сыщика и Гарик ее не приревновал. Да и это не стало бы причиной проблем, не позвони вдруг в дверь Кощей. Он, видите ли, хотел отдать Жене должок, но не застал ее дома. Не у Гарика ли она? Нет, не у Гарика, но он знает — где. Неужели?! Почуяв неладное, Гарик успел захлопнуть дверь, но Лось и Бритый вышибли ее за доли секунды. И вот тут-то началось самое странное. Гарика будто загипнотизировали. Кощей смотрел на него, не мигая, будто удав, и Гарик, словно полудохлый кролик, выполнял все его желания, не в силах сопротивляться. Чем это закончилось — понятно. Хотя нет. Понятно станет, когда закончится запись на автоответчике. Кощей, как и большинство современных россиян, никогда не пользовался таким аппаратом, а потому, наугад ткнув в несколько незнакомых кнопок, случайно записал свой разговор с неведомым Рустамом.