Вячеслав Шалыгин - Инстинкт гнева

Томительное ожидание результатов поиска оказалось слишком сильной нагрузкой на ослабленную нервную систему. Минут через пять Женя задремала, а когда очнулась, выяснила, что прошло целых три часа. Выяснила это она, услышав реплику майора, во дворе отчитывавшего подчиненных.

— Три часа! Где вы околачивались все это время? Можно было все леса на десять километров вокруг прочесать!

— Товарищ майор!

— Что, «товарищ майор»?! Где беглец?!

— Как в воду канул!

— Ты меня за кого принимаешь, Костик? Думаешь, я читать не умею? В его деле черным по белому написано — тяжелая контузия! Вы и сами все видели. Он же чурка с глазами, а не человек. Одни рефлексы да навыки десантные. Куда он мог деться в таком состоянии? Леший утащил?

— Кто ж его знает, товарищ майор! Может, и леший. Нет его нигде. И следов никаких. Испарился пацан.

— Испарился? Он тебе спирт, чтобы испаряться? Подослало начальство помощников! Переносите барышню в машину, едем в город! И бабку не забудьте выпустить.

— Да-а, — протянул Костик. — А если она коромыслом?

— Вам не помешает. Может, зрение наладится. Следопыты, вашу мать!

Утомительные ночные вояжи не добавили мышлению ясности, но Джонатан и не собирался строить длинные логические цепи. С Мартовым и подчиненной ему командой Рустама все было понятно и так. Их поведение вышло за все рамки, но главное — перестало отвечать интересам Цеха. Сам адвокат ушел в тень и почти не показывался, и это при том, что Совет объявил поголовную мобилизацию, а его подручные творили черт знает что!

Если еще вечером Джонатан допускал, что Островский прав и все действия команды Мартова одобрены мастером, то теперь он был убежден в обратном. Чесноков не мог отдавать настолько противоречивые приказы. Мартов либо его неправильно понимал, либо, доводя распоряжения до исполнителей, нес отсебятину. И в том, и в другом случаях такая позиция адвоката наносила ущерб общему делу, и Мартова следовало немедленно остановить. Время, о котором толковал бригадир, пришло.

— Нет, Джонатан, пока еще рано, — упрямо возразил Островский, когда разведчик доложил ему о новом инциденте с участием Рустама и его бойцов. — Нужна еще хотя бы одна улика.

— Мы можем опоздать, бригадир. Возможно, вы пока не думали об этом, но мне с переднего края отлично видны перспективы. Дальнейшие игры по двойным правилам опасны не только для свидетелей, но и для нас. Люди Мартова не просто отбились от рук, теперь они еще и мешают ходу операции. Внутренний конфликт — первый шаг к поражению во внешнем, вы же знаете историю. Нам следует подавить этот тихий бунт и привести все к общему знаменателю. Иначе никак.

— Хорошо, — Островский задумался. — Что ты предлагаешь? Арестовать Мартова по обвинению в саботаже? Разоружить команду Рустика? Представляешь, какой будет резонанс в Совете?

— Все проще, бригадир. Я же говорю, нам невыгоден внутренний конфликт. Надо поступить с адвокатом так, как он поступил с девицей: использовать его в качестве живца. Раз уж наш враг из дичи превратился в охотника и пасет Мартова, я предлагаю поставить ловушку в деревне и дать Мартову адресок. Уверен, что Хамелеон придет за девицей по пятам адвоката, как он пришел на МКАД. Нам останется только нажать кнопку дистанционного взрывателя.

— Я пока не уверен, что враг пасет, как ты выражаешься, Мартова.

— Сто процентов, бригадир. Эпизод на МКАД это полностью подтверждает.

— А эпизод в больнице — опровергает. Почему Хамелеон не примчался туда по пятам Рустама или хотя бы сыщика?

— Не факт, что его там не было. Вероятно, он просто не хотел, чтобы мы обратили внимание на его осведомленность в перемещениях команды Мартова.

— Но если Хамелеон там был, он мог проследить и за сыщиком.

— Нет, бригадир. Я гарантирую — «хвоста» не было. Враг затаился в городе и ждет, когда мы выдадим — случайно или намеренно — место, где спрятана девица. Надо «пойти ему навстречу», но если это сделаю я или вы, некому будет захлопнуть ловушку. Так пусть это сделает адвокат. Будет хоть какая-то польза.

— Хорошо, но я не могу принять такое решение без консультации с Чесноковым. Это крупная операция, нам потребуется помощь.

— Согласен, помощь не помешает. Только не затягивайте. Времени у нас в обрез.

— Я понимаю, Джонатан. Будь на связи.

Новый звонок раздался, едва Джонатан дал отбой связи с бригадиром. Разведчик взглянул на экран телефона и беззвучно выругался. Этот абонент не должен был звонить без крайней необходимости. В том, что необходимость у него возникла именно крайняя, подтвердило тревожное «алло» нового собеседника.

— Не прошло и полгода, — пробурчал Джонатан, отвечая на вызов. — Соскучился? Что стряслось?

По шоссе медленно проехали две милицейские машины. В одной — Виктор был почти уверен, что не ошибся, — сидел тот лейтенант, который приходил ночью разбираться с «утерей» пистолета. То есть неслучайность появления здесь милиции была очевидна. Только каким образом они его вычислили? Тоже «запеленговали», как это сделали федералы, или получили информацию из вторых рук, от агентов в стане Островского? Впрочем, какая разница? Важно не откуда они узнали, а куда теперь бежать! Три кольца оцепления — это серьезно. Туманову и раньше было не до шуток, когда в затылок дышали только киллеры Мартова, а уж теперь-то ситуация стала серьезной до предела. Одна надежда — на Калинина. Неудобно, конечно, будет с ним объясняться, но другого выхода Виктор не видел. Сыщик набрал номер и замер в ожидании. К его огромному облегчению, Павел ответил почти сразу.

— Что стряслось?

— Паша, тут такое дело… — Туманов воровато оглянулся и перешел на полушепот. — Выручай!

— Где ты?

— Я недалеко от поворота на эту, как ее… ту деревню! Я ушел, но меня, похоже, хотят вернуть. Тут такая пальба была, думал, кранты. Но пока обошлось.

— Пока? — Павел вздохнул. — Кто стрелял?

— Люди Островского. Или Мартова. И менты по шоссе курсируют. А еще федералы, э-э… твои коллеги, меня прессовали. Я и от них сбежал.

— Колобок, — Павел хмыкнул. — Перейди в другое место, километра на три подальше от города, но от шоссе сильно не удаляйся и сиди не высовывайся. Мобильник выруби. А лучше выкинь в лужу, я тебе новый подарю на второе рождение. Если выживешь, конечно. Все понял?

— А как же ты меня…

— Я тебя найду, не волнуйся, — полковник снова вздохнул, теперь в голос, и добавил с чувством: — Герой, твою мать, одиночка! Что тебе в деревне не сиделось, навоз не нюхалось?!

— Я разобраться хотел…

— Разобрался? Ищейка непуганая. Это ведь еще умудриться надо было столько «хвостов» нацеплять! Ты что, интервью ТВЦ давал? Откуда о тебе все узнали?