Андрей Ливадный - Наемник: Грань возможного

– Но…

– Молчать! Сколько прошло времени с момента подачи сигнала тревоги?

– Минута тридцать секунд!

– За это время ты, лейтенант, должен был успеть экипироваться и поразить группу целей. Теперь слушай меня внимательно. Даю тебе шанс все исправить. До декомпрессии отсека тридцать секунд! Действуй!

Чтобы вскрыть нишу с боевым скафандром и облачиться в него, Савичеву потребовалось две минуты.

– Майор Золотарев?

– Здесь!

– Почему офицеры несут боевую вахту без гермоэкипировки?

– Виноват. Мы в границах системы базирования.

– Это не оправдание! – резко заметил Дымов.

– Виноват, исправим!

– Капитан Штокман, перечислите поражающие факторы при прямом попадании в отсек.

– Декомпрессионный выброс, перепад температур, временный сбой кибернетических составляющих систем управления орудийным комплексом!

– Гибель лейтенанта, оказавшегося без скафандра, в расчет не принимается?

– Виноват!

Глеб снова обернулся к лейтенанту, который только что завершил процедуру герметизации боевой экипировки.

– Савичев, последняя вводная. Кибернетическая система управления огнем временно отключилась в результате прямого попадания, декомпрессии отсека, отказа энергоснабжения. До перезагрузки сорок секунд. Приказываю перейти на прямое мнемоническое управление подсистемой и уничтожить цели!

Лейтенант на миг растерялся, но затем, опомнившись, бросился к креслу, хотя его движения в бронескафандре выглядели крайне неуклюже.

Тридцать секунд потребовалось ему, чтобы соединиться через специальные модули импланта с контроллерами сервомоторов наведения.

Орудийно-лазерный комплекс произвел три залпа, затем орудия ушли в перезарядку, а лазер продолжал бить, хотя маркеры целей по-прежнему сближались с кораблем. Ни одна из мишеней не была поражена, и Глеб прекрасно понимал, почему все так произошло. Лейтенант не имел опыта прямого мысленного управления подсистемами. Он не ощущал себя частью кибернетического комплекса, его разум не привык напрямую воспринимать данные от сенсоров, и как следствие – полная дезориентация замедлила его реакцию, превратила в самое слабое звено уцелевших цепей управления.

Дымов, крайне раздосадованный таким результатом внезапной проверки боеспособности, отдал мысленный приказ кибернетической системе корабля, продублировав его вслух для напряженно наблюдавших за ним офицеров:

– Повтор симуляции с новыми исходными данными. Две групповые цели!

Голографические экраны мгновенно отобразили пять штурмовиков условного противника, появившихся из пространства гиперсферы, практически на дистанции атаки. Их прикрывало звено аэрокосмических истребителей класса «Фантом».

Глеб уже сидел в кресле, его рассудок мгновенно вошел в прямой нейросенсорный контакт с исполнительными подсистемами, орудийная башня с тихим гулом начала стремительный разворот, на седьмой секунде заработали гаусс-орудия комплекса, но не залпом, а поодиночке – каждое по определенной цели, отголоски работы сервомоторов точной наводки прорвались в помещение боевого поста, маркеры штурмовиков внезапно начали гаснуть, демонстрируя затухающие сигнатуры, истребители резко сманеврировали, уклоняясь от огневого контакта, но попытку отхода пресекла серия лазерных разрядов: ведущий истребитель взорвался, двум ведомым пришлось производить коррекции курса, чтобы избежать потоков когерентного излучения и столкновения с обломками уничтоженного лидера, но их маневр, ограниченный в выборе вариантов, завершился плачевно – обе машины настигли снарядные трассы.

– Двадцать пять секунд, – сообщил бесстрастный голос о результатах стрельбы, – все цели поражены. Израсходовано тридцать семь процентов оперативного боекомплекта.

Глеб отстегнул ремни, встал с кресла, поднял проекционное забрало своего гермошлема, обернулся к лейтенанту Савичеву:

– Запомни, я никогда не потребую от подчиненного невозможных действий. Но в совершенстве владеть вверенными системами будет каждый из вас. Отбой тревоги! – Дымов перевел хмурый взгляд на лица старших офицеров корабля. – Сбор в тактическом зале через десять минут, – произнес он. – Торжественный обед и обращение к экипажу пока подождут.

…За десять минут Глеб успел снять гермоэкипировку, умыться, сделать глоток воды и переступил порог тактического зала ровно в назначенный срок.

Десять старших офицеров корабля дружно встали при его появлении.

– Вольно. Прошу садиться. – Дымов говорил ровно, не повышая голоса. – Результат первой проведенной проверки неудовлетворителен. Боеспособность личного состава просто отвратительная. – Он взглянул на собравшихся. – Майор Золотарев, поясните, при внезапном нападении на систему Кьюиг либо при действиях фрегата в глубоком космосе с каким типом противника мы столкнемся?

– Наиболее вероятны два варианта, – откашлявшись, произнес Золотарев. – Либо остаточные подразделения Земного Альянса, либо незаконные формировании частных армий, попросту говоря – флотилии грабителей и контрабандистов.

– Да, именно так, – кивнул Дымов. – Прошу заметить: обе упомянутые силы используют боевые системы искусственного интеллекта. Что это означает? – Он выдержал секундную паузу. – А это означает, что у нас нет и никогда не будет ни одного лишнего мгновенья между сигналом тревоги и началом боя. Если экипаж «Артемиды» не приобретет должных навыков, то встреча с первым же каперским патрулем станет для нас последней. Капитан Горман, какова проникающая способность разряда спаренной двухсотмегаваттной лазерной установки истребителя класса «Фантом»?

– Разряд способен прожечь отверстие в полутораметровом слое керамлита.

– Толщина внешнего бронирования орудийных башен «Артемиды»?

– Два метра.

– Прекрасно. Значит, одно попадание любая из внешних огневых точек выдержит. Но существуют и более мощные лазерные орудия, я уже не говорю о концентрированном огне гаусс-орудий или разряде генератора плазмы. Рассмотрим попадание кумулятивной ракеты класса «пиранья». Что вы способны доложить?

– С большой долей вероятности прямое попадание ракеты прожжет броню орудийной башни.

– И?

– Вызовет нагрев внутреннего пространства боевого поста до нескольких тысяч градусов.

– Итак, одно попадание ракеты. – Дымов вел элементарный удручающий подсчет. – Оно вызовет пожар, удар декомпрессии, размягчение материала внутренних переборок, деформирует внутренний люк, что подвергнет корабль еще большим разрушениям. Декомпрессионный выброс создаст реактивную тягу, приведет к толчку, который сведет на нет работу всех орудийных, лазерных и зенитных комплексов, внеся неучтенную поправку в расчеты прицеливания. В бою подобные ситуации возникают примерно каждые десять секунд. Кроме того, противник будет применять нанопыль для ослепления сенсоров, бить электромагнитными импульсами, нарушая обмен данными между кибернетическими компонентами уже поврежденных, лишившихся надежной экранировки боевых отсеков. Я сейчас рассматриваю наиболее очевидные и прямолинейные воздействия. Не стану подробно развивать тему, и без того понятно – при поступлении сигнала тревоги все аварийные переборки должны быть автоматически опущены. Экипаж на боевых постах обязан нести службу в бронескафандрах. Навык прямого мнемонического управления подсистемами корабля обязателен для каждого офицера – в большинстве случаев способность человека правильно ориентироваться в цифровом пространстве сохраняет боеспособность атакованного узла корабельных коммуникаций. И, наконец, последнее из обязательных требований: отсеки внешнего слоя должны быть заранее разгерметизированы, аппаратура откалибрована для работы в условиях вакуума. Такая мера позволит избежать декомпрессионных выбросов во время боя, уменьшит потери среди личного состава, позволит сохранять боевой курс.