Александр Зорич - Завтра война

О том, что мои ноги промокли насквозь, что немеют нос и уши я давно уж позабыл. Я думал только о двух вещах. Раз нужно топливо – значит, его надо раздобыть, и если другие постояльцы этого не понимают, то я просто обязан Роману помогать. И второе: как выбраться с этой чертовой Демерджи?

Ведь приказ есть приказ. Раз я военнослужащий, значит, место мое – в ближайшей комендатуре! Где она, кстати? В Алуште вот, например, есть?

– В общем, Саша, если хочешь знать мое мнение, в России произошел военный переворот. А может, и в других директориях тоже, – таким оригинальным предположением увенчал Роман свой рассказ.

– Военные перевороты так не делаются, – возразил я. – Зачем ронять флуггеры с пассажирами и взрывать монорельс? Зачем портить связь и энергоснабжение? Наоборот: все гражданские информканалы должны работать безукоризненно! Достаточно бросить на Дворец Директоров батальон мобильной пехоты и сообщить по всем каналам, что отныне у нас правят не пятеро королей экономики, а один-единственный наполеончик.

– А предлог? Сам посуди: под каким предлогом ты проведешь наверх своего наполеончика? Из истории мы знаем, что таким предлогом с конца двадцатого века всегда были вездесущие террористы. Придумай террористическую организацию. От ее имени проведи несколько громких диверсий. И население любой директории, любой планеты само поднесет тебе скипетр и державу!

– Вы думаете… вы хотите сказать… что диверсии произведены нашей собственной армией?!

– Не исключаю. А завтра-послезавтра военные найдут «виновных». Какой-нибудь «Фронт возвращения Аляски» или «Белую Армию Крыма». Как ты сам понимаешь, конкретное название фиктивной организации роли не играет.

– По-вашему, наша российская армия на такое способна?!

– Ну, не обижайся. Я видел тебя мельком вечером в понедельник. Ты был в форме. Но я же не хочу сказать, что ты – участник заговора.

– Да что вы знаете про армию?! Вы хоть одного офицера близко видели?!

– Я – капитан медслужбы. В отставке. Служил на Лючии. Так что, Саша, офицеров я видел близко. Так близко, как не дай Бог тебе увидеть. Не только снаружи, но и изнутри. Когда отравленные иглы тамошних стрелохвостов из их селезенок выковыривал. Да и меня самого из-за этих проклятых стрелохвостов комиссовали.

– Извините, товарищ капитан в отставке. Но в вашу теорию о военном перевороте я не верю.

– Да какой я тебе «товарищ капитан»! Я же сказал: Роман. Можно на «ты»… Но если это не переворот, то какая твоя версия?

– Мобилизация под предлогом нападения неведомого врага. Стратегическое развертывание под видом паники. То есть я вообще не верю, что были настоящие диверсии. Я думаю, это грандиозный спектакль. Симуляция.

– Уууу-у, какое мышление… Далеко пойдешь… А зачем нужно сейчас стратегическое развертывание? С кем воевать будем?

– Этого я вам… тебе… сказать не могу.

– Ну намекни хоть: с чужаками?

– Ясное дело, с чужаками. Зачем же со своими воевать?

Вот под такой разговор мы и притащили свою ношу в приют, под конец условившись выдать остальным минимум информации. А именно: по визору Роман видел сообщение о том, что на Казантипской энергостанции приключились какие-то безобидные неполадки, из-за которых пришлось ее временно остановить. А потом у визора сели аккумуляторы.

Посреди ночи я ничего предпринимать не собирался. Узнал только, что мой отец покинул приют два дня назад. И что дамы, с которой он приезжал, во время его отъезда с ним не было.

Я обсушился у камина. Съел кусок полусырой говядины, кое-как зажаренной на угольях. И, наслушавшись бредовой трепотни гражданских, отправился спать.

Утро я начал со скандала.

– Вот мое удостоверение! Вот моя боевая медаль! Лыжи и лыжные ботинки – я больше ничего не прошу! Я готов заплатить, в конце концов!

Хозяин гостиницы оставался непреклонен:

– Я повторяю: у нас нет лыж. А тем более – ботинок.

– И радиостанции у вас нет?

– Только терминал СВЧ-стандарта. Но он, увы, все еще не заработал.

– Но как же у вас может не быть лыж?! На чем вы тут всю зиму ходите?!

– Мы не ходим. Мы вызываем аэротакси. Через СВЧ-терминал.

– А ваши постояльцы?! Разве они не ходят на лыжах?!

Хозяин не выдержал:

– Молодой человек! Не знаю, как где, но в мой приют люди приезжают не за тем, чтобы таскать свою задницу по горам! Здесь трахаются! Ясно вам?! Трахаются!

– А что, на лыжах – тоже романтично… – сдался я. – Извините мою резкость, но мне нужно срочно попасть в Алушту. Что вы мне посоветуете?

– Умнее всего – дождаться включения электричества и вызвать аэротакси. Но если вам так уж не терпится, попробуйте сходить к «Братцу Кролику». У Эллы, это хозяйка, кажется, были лыжи. А может, санки.

Роман со мной идти наотрез отказался. «Ты военнослужащий – вот и топай, – сказал он. – А мне тут нравится. Темнота – друг не только молодежи. У меня тут кое-что с одной женщинкой вроде склеилось. Так что – до свидания и удачи!»

«Удачи и тебе», – сказал я и пошел через заснеженный буковый лес в соседний приют, размышляя над тем, что профилирующее направление сервиса в приюте «Братец Лис» было указано его хозяином удивительно точно. Один я, как всегда, романтик. И от проституток отказался, и в Балаклаве всех симпотных студенток проморгал…

Вот и «Братец Кролик». Почти точная копия «Лиса», только нормальные ступеньки с нормальной лестницей там все-таки сыскались.

Ожидаемого кролика с ошейником у входа не оказалось. (Наш лис, кстати, тоже за ночь так и не объявился.)

Я открыл незапертую дверь и нос к носу столкнулся с заплаканной женщиной в енотовой шубе. Что-то подсказало мне, что передо мной хозяйка гостиницы, Элла.

– Вы его… не видели? – дрожащим голоском спросила она.

– Кого?

– Лапочку мою… беленькую…

– Кролика? – догадался я. – В ошейнике?

– Видели?! – встрепенулась она.

– Увы, нет. Просто предположил.

– Как же вы могли… предположить? – Элла высморкалась. – Если… не видели?

– Я из соседнего приюта. Там был лис. Тоже в ошейнике.

– Ах, ну да…

– А давно он исчез?

– Со вчерашнего вечера нет… Ума не приложу, как это возможно?! Я звала его по радио… он не отвечал… А потом исчез этот дурацкий свет…

«Вот чертовщина… Лис… Кролик… – что-то эти зверушки мне совсем перестали нравиться. – Нет зверушек… Нет света… Нет связи… А что, если?..»

У меня возникла идея. Совершенно безумная. Настолько безумная, что могла оказаться правдой.

– Скажите… – Я сделал паузу, соображая, как бы поделикатнее спросить. – А вот ваш кролик… Он ведь был говорящий?

– Конечно!

– То есть дрессированный и говорящий? У него был свой речевой синтезатор, да?

– Да! Да! Да какая вам разница?!.. Пропал мой беленький. – Элла готовилась разреветься с новой силой.