Хельге Каутц - Нопилей

— Тварь говорить со мной, — снова потребовала Чинн.

Когда она слегка встряхнула ящера, из него выплеснулся фонтан непонятных шипящих и фыркающих звуков. Ну конечно. Здесь никто не говорил на торговом языке Планетарного Сообщества. Чинн отпустила теладинца, который тут же бросился бежать, пару раз оглянувшись на бегу, и вскоре исчез в подъезде недостроенного высотного здания. На протяжении сотен язур эта планета была отрезана от остальной Вселенной, и попасть сюда стало возможным всего несколько мазур тому назад. Неудивительно, что здешнее население не понимало никаких других языков, кроме своего отсталого фырканья!

— Что ей нужно? — прикрикнула Чинн т'Вхт на теладинца в желтых легинсах, который, стоя на том же месте, продолжал глазеть на нее.

Обеими руками она сделала жест, означавший ненависть, которая не относилась ни к этому теладинцу, ни вообще к кому-то конкретному. Потом она огляделась. Чуть поодаль, между двумя зданиями высотой как минимум в сотню длин, которые походили на оплавленные моллюски-аммониты, виднелась зеленая крона высокого растения, вполне возможно — дерева. Аккуратно подстриженные кусты скрывали его ствол. Казалось, там была даже зеленая трава, хотя с того места, где стояла Чинн, нельзя было определить размеры покрытой травой площадки. Раз уж не оставалось другого выхода, как признать свою слабость и вернуться к Кхо, которая в лице Нопилея имела какого-никакого переводчика и, вероятно, единственного на этой планете, то сперва хотя бы несколько мизур она должна была отдохнуть. Здесь, посреди утренней суматохи города ящеров, это казалось невозможным. Она направилась к кустам.

На половине пути к тому, что казалось ей парком, у Чинн снова сильно закружилась голова. На этот раз у нее все поплыло перед глазами, и она, шатаясь, брела вперед, не отдавая себе отчета в том, что делает. Все ее тело начало бунтовать. Руки и ноги не хотели служить ей, но, собрав в кулак всю свою железную волю, она механически ставила одну ногу перед другой, делая шаг за шагом. Сердце интенсивно гнало кровь по сосудам, что еще больше усиливало головокружение. Вся правая сторона тела нещадно болела, Чинн вдруг почувствовала себя раздутой и ужасно чувствительной. Даже самое легкое прикосновение через ткань одежды отдавалось адской болью.

Это случится. Сейчас. Здесь.

На миг она вдруг стала видеть все удивительно ясно. Она почти добралась до высотных домов-аммонитов и, спотыкаясь, побрела дальше. Внезапный, идущий изнутри скрип пронзил ее до мозга костей. Он начался на правой стороне ее тела и расползался от бедра через живот и грудь, потом, все увеличивая давление, поднялся к горлу. Она хватала ртом воздух. Левой рукой она нащупала то, что и так уже знала: на уровне бедер ее платье было пропитано жидкостью, которая теперь стекала по ногам. Появилось широкое утолщение, которое начиналось от подмышечной ямки и растянулось до бедер. Окружающая его ткань уплотнилась, как при сильной судороге, образовав жесткую корку.

Правое рождение, клянусь Туруком, правое рождение!

Ноги ее подкосились, она опустилась на землю. Под чувствительной кожей коленей и голени женщина-сплит ощущала что-то холодное и податливое. Она взглянула — трава. На какое-то время Чинн оставалась в одной позе: опираясь на ладони, она пыталась сохранить контроль над своим телом. Она очень хорошо знала, что с ней происходит: образовался тиухрт, родовой канал, который должен был открыться либо на правой, либо на левой половине ее тела. Это был крайне неприятный, но, по большому счету, не слишком болезненный процесс, который всегда приводил к частичной потере контроля над собственным телом. С этого момента и до родов пройдет не больше стазуры.

Когда Чинн смогла взглянуть перед собой, она увидела желтые легинсы и когти, покрытые белым и черным лаком. Это был все тот же теладинец, который, судя по всему, последовал за ней в парк. Он смотрел на нее, приоткрыв рот и со странным выражением желтых глаз, означавшим либо пришедшее к нему понимание происходящего с нею, либо сочувствие. Чинн не желала ни того ни другого. Она попыталась было приподняться, но тщетно.

— Уходи, — прохрипела она, — убирайся, тварь!

В чем она сейчас нуждалась менее всего, так это в зрителях. Здесь, вдали от дома, на лужайке городского парка, в городе, населенном сумасшедшими теладинцами, ей придется рожать. Как животному, как рабыне!

Теладинец присел на корточки и заглянул ей в лицо. Он что-то прошипел, но Чинн ничего не поняла. «Уйди!» — повторила она обессиленно. Жест отрицания не получился с самого начала, так как ей пришлось опереться рукой о землю, чтобы не потерять равновесия. Теладинец встал и исчез. У Чинн даже не было сил посмотреть ему вслед. Она опустилась на землю и легла на спину, не замечая ничего из того, что происходит вокруг нее, и совершенно этим не интересуясь. Тиухрт расширился, из него потекло еще больше густой жидкости, но она едва ощущала это.

Небо было голубым, и хотя не таким темным и загадочным, как на Ниф-Нахе, но все равно прекрасным. На нем блестели цветные фонарики различных цветов — или это были пестрые корабли-капельки теладинцев?

Чинн закрыла глаза. Вокруг царила тишина.

Сохранить в тайне взрыв Черного Солнца в Планетарном Сообществе оказалось невозможным. Новость со скоростью звука распространилась по Аргонской Федерации, потом со скоростью коммуникационного шмеля, которому придали полное ускорение, — по окраинным секторам и наконец выплеснулась на планеты сплитов, теладинцев и боронцев. Предположение о том, что ксенонцы могут быть ответственными за взрыв сверхновой звезды, преподносилось всеми средствами массовой информации и всеми сетями связи как факт, не требующий доказательств, причем еще до того, как учеными были предъявлены убедительные доказательства этого события. Декрет Понтифика Максимуса Паранидиа, в котором — именно в связи с новой — шла речь о первом предвестнике победы над машинами, не слишком способствовал тому, чтобы успокоить народ. В то время как сплиты, параниды и даже боронцы сохраняли невозмутимое спокойствие, в аргонских и теладинских секторах начались массовые перемещения. Некоторые миры с особенно высокой плотностью населения объявляли чрезвычайное положение, запрещали использование космических транспортных средств без официального разрешения, но не все считали нужным придерживаться этих мер. Была подключена армия. В центре Сообщества царил с трудом сдерживаемый хаос, грозивший перекинуться и на окраинные районы.