Диана Кэри - Последняя Граница

– Нет, это что-то вроде кошера у евреев, – язвительно заметил Графф.

– Ну, знаете, это даже нетактично…

– Черт подери, – сказал Дрейк, – возможно, вам покажется варварством, как мы едим на Земле, поглощая пищу, с вашей точки зрения, совершенно беспорядочно.

– Я просто не обращаю на это внимание.

– Вы просто так никогда и не узнаете, чего себя лишаете, заметил Вуд, – до тех пор, пока не отведаете ложечку мясца с картошечкой. Нет, право, странный вы человек, Саффайр.

– Кончайте! – воскликнул Саффайр, погрозив им вилкой. – Сейчас я выступлю в роли преподавателя, а вы меня не перебивайте. А ты, он указал вилкой на Дрейка, – будешь моим прилежным учеником.

– Я весь внимание, – пообещал Дрейк.

– Ну так вот, импульсные двигатели работают на сплаве высоких энергий, понятно? А достигается это целой батареей пульсовых лазеров, обстреливающих со всех сторон топливную таблетку. Первыми же импульсами таблетка воспламеняется, в результате чего получается куда более тяжелый элемент.

– Точнее, куда более тяжелые серии элементов, – перебил его Вуд.

– Которые мы затем обстреливаем еще одним высокоэлектрическим лазерным импульсом, после чего следует вторая химическая реакция, в результате которой высвобождается на сто двадцать процентов больше энергии, чем в результате обстрела топливной таблетки. После этого лазерные импульсы следуют один за другим.

– С интервалом в микросекунду, – добавил Графф, не обращая внимания на малодушный страх в глазах Дрейка.

– Вот отсюда-то и происходит термин «импульс», – продолжал Саффайр, – «внутренне-метрированный пульсовой двигатель».

– Так просто, – пробормотал Дрейк. – Надо было мне в инженеры идти. – Все трое засмеялись. Скорбно склонив голову, Вуд промолвил:

– Если бы все и впрямь было так просто, звездолет разнесло бы ко всем чертям еще во время первичного обстрела топливной таблетки лазерами.

– Как здорово, что этого не происходит, – заметил Дрейк, словно бы машинально вертя в руках медсканнер.

– Весь фокус в том, – сказал Графф, – чтобы преобразовать энергию импульса в реактивный выброс. И есть лишь два способа это сделать.

– Которые состоят в том…

– Самый примитивный – это направить всю энергию и выброс заряженных частиц через задние сопла корабля.

– Это мне можешь не рассказывать! Равная и противоположная реакции…

– Правильно. Движение вперед за счет выхлопа назад. Проблема вся в том, что это отнюдь не эффективно.

– Сто лет назад, правда, это считали гениальным, – заметил Графф.

– Само собой, – добавил Саффайр, покончив со своей картошкой, – если тебе в течение многих дней приходится разгоняться лишь на половине световой. – Он занялся ветчиной, но не раньше, чем убедился, что на нее не попало ни капли горохового сока.

– Следует еще добавить, что экранов вокруг корабля не расставишь, – заметил Вуд, – значит, вся эта энергия может обрушиться обратно на звездолет и запросто зажарить весь экипаж.

– Так каково же второе чудо? – спросил Дрейк, настраивая медсканнер и поворачивая его к Граффу. Жующий великан внимательно слушал объяснение двигательной установки звездолета. На дисплее медсканнера заиграли огоньки. Так – избыточный вес, слегка стесненное дыхание, хороший тонус мышц.

– Мы применяем второй способ, – сказал Саффайр. Вуд поспешил глотнуть апельсинового сока. – Пользуемся одной природной уловкой, не давая энергии рассеиваться. Мы вытягиваем ее в одном направлении при помощи искусственного гравитационного поля.

– У нас, так сказать, имеется своя собственная «черная дыра», – пояснил Графф.

– Но энергия должна куда-то уходить, – притворно возмутился Дрейк. Саффайр согласно кивнул.

– Любой первокурсник-физик скажет вам, что в результате искажается пространство.

– Волнообразное, – добавил Вуд. – Каждый импульс приводит к новой волне искривленного пространства.

– А мы просто движемся, оседлав эти волны, – закончил Графф.

Дрейк кивнул, после чего нахмурился.

– Может, в этих вопросах я и полный бабуин, но, похоже, это объяснение работы двигателя искривления.

– О нет, нет, – сказал Графф.

– Искривление намного больше импульса, – заметил Саффайр.

– И как вы только об этом догадались, ребята?

– О! От этого крыша едет! – промолвил Саффайр и в подтверждение своих слов укусил Вуда за плечо.

– Эй, – взвизгнул от боли Вуд. – Ты, верно, слишком долго копался в утробе этого агрегата!

– А разве я это отрицаю?

Графф, явно привыкший к такому поведению, – а кто когда-нибудь говорил, что инженеры – люди нормальные? – повернувшись к Дрейку, объяснял:

– Искривление вызывает параметрические и временные искажения.

Мы только начинаем понимать. Поверьте, это настолько фантастично, что в уме не укладывается. – Вуд потер укушенное плечо.

– Сейчас нам говорят, что искривление девять – это предел.

– Да, – проворчал Графф. – Десять лет тому назад нам говорили, что быстрее четвертого искривления мы перемещаться не сможем.

– Думаешь, это плохо? – сказал все еще не успокоившийся Саффайр. – А каково было первым пилотам, управлявшим машинами, тяжелее воздуха, которым внушали, что при преодолении звукового барьера они непременно погибнут? Порой не ведаешь, насколько ты глуп, пока не поумнеешь.

– Да… – Дрейк поморщился, глядя на медсканнер. – Ребята, а вы не могли бы устроить для меня специально какого-нибудь загрязненьица? А то мне тошно возвращаться в лазарет без каких бы то ни было результатов.

– Мы можем тебя засунуть на целый час в лазерный генератор, предложил Саффайр. – Уж после этого ты точно будешь фонить.

Дрейк вздохнул и, вытянув ноги, сделал вид, что окончательно забросил свое занятие, но, тем не менее, он держал сканер на виду и как бы невзначай направил его на Саффайра.

– Итак, ребята, расскажите-ка лучше о себе.

На мостике ощущалась подспудная напряженность. Никому это не нравилось, но и отрицать этого никто не собирался. К счастью для большей части персонала, импульсный маневр по выведению звездолета из солнечной системы не дал времени на дальнейшие рассуждения по этому поводу. Единственными, кто не испытывал особых забот, были находившиеся в центре этой напряженности капитан и его первый офицер.

– Быть готовыми к включению двигателя искривления, как только мы выйдем за пределы этой солнечной системы, – бросил Эйприл из командирского кресла. Бернис Хэрт согласно кивнула в ответ и набрала какую-то комбинацию на разработанной лично ею клавиатуре.

– Все системы дают «добро» на включение двигателя искривления.

Мы трижды перепроверили все компьютерные соединения. Дуотронные связи стабильны, компьютер на запросы отвечает. Я бы предложила фактор искривления четыре в качестве крейсерской скорости для преодоления стены ионного шторма.