Гэрет Уильямс - Другая половина моей души

И вот поэтому он и был сейчас тут, вынужденный выслушивать эти невыносимые стихи, попивая остывшее бревари и глядя на маленький, незаметный значок на груди поэта. Он напоминал светлый кружок, в центре которого находился черный меч. У Лондо была похожая штука — он носил ее в качестве застежки камзола у своей шеи. По этому знаку сторонники Г'Кара могли узнавать друг друга.

Поэма, к несказанной радости Лондо, наконец-то закончилась, и несколько центавриан поднялись со своих мест, чтобы выразить свое восхищение шаалом Ленньером. В последнее время в свите императора все больше входило в моду все минбарское — минбарские фасоны, минбарские обычаи и, особенно, минбарская поэзия. Лондо удалось уловить краем уха, как некоторые из присутствовавших здесь центаврианок самым бесстыжим образом назначили поэту свидания. Услышав их слова, кто угодно на его месте густо покраснел бы и ушел, но минбарец лишь улыбался и кивал головой.

Наконец, сам Лондо обратился к шаалу Ленньеру с личной просьбой — доставить удовольствие своим творчеством ему и его женам в узком семейном кругу. Ленньер, поразмыслив, согласился — из вежливости и в свете укрепления связей между народами. Лондо от души повеселился, когда представил себе Тимов, Мэриел и Даггер, вынужденными сидеть и слушать всю эту кошмарную галиматью. И, кроме того, это послужит неплохим поводом заставить их ломать головы над тем, что у него на уме — так он сумеет направить их по ложному следу. А пока что шаал Ленньер принял приглашение Лондо совершить путешествие во дворец Моллари с целью проведения частной аудиенции.

Не раньше, чем они оказались в личной машине Лондо, которая была создана, чтобы наглядно демонстрировать статус владельца, поражать своим видом, обеспечивать надежную защиту от чужих ушей, а также с учетом разных приятных мелочей вроде скорости и комфорта, — не раньше, чем они оказались в ее салоне, Лондо заговорил.

— Ну, так? Какие новости от Г'Кара?

— В последнее время, боюсь, никаких, — ответил Ленньер после долгого, изучающего осмотра окружающей обстановки. — Однако у меня есть новости от посла Рифы, или, если выражаться точнее, от его атташе.

— Да, господин Котто. У меня были с ним кое-какие дела.

— Посол Рифа, по всей видимости, отправляется в центр легитимной власти землян на Проксиме 3. Он летит с целью… укрепления дипломатических отношений… чтобы обсудить союз землян и Центавра.

— Что?! — взревел Лондо.

Осекшись, он оглянулся. Конечно же, в машине не было окон, и она была полностью защищена от прослушивания. Даже водитель не мог слышать его, но все же… когда он заговорил снова, то продолжил уже тихим голосом:

— Этот договор — мой. Я организовывал все по указанию Г'Кара. И теперь вы говорите мне, что этот… этот… ибмецил прется куда-то со своей дипломатией. Как… нет, не говорите мне. Лорд Джарно. Он может сделать все, что угодно, для своего дорогого и ненаглядного друга Рифы — благодаря которому ему постоянно так крупно везет в накоплении игорных задолженностей. А любимая жена лорда Джарно — я бесконечно благодарен Великому Создателю, что ее мужем стал он, а не я, — близкая подруга нашей милой леди Эльризии, которая является единственной женщиной на этой планете еще хуже ее. Это в коготках Эльризии трепыхается наш маленький император. Да, теперь я понимаю, как это могло произойти. Спасибо вам за ценную информацию. Что-то в последнее время слишком многое происходит без моего ведома. Думаю, мне следует, не откладывая, поговорить с моим другом Урзой. Вы хотите мне сказать что-то еще, или я могу приступать к разбиванию своей головы?

— Нет, у меня для вас есть еще кое-что, но… — Ленньер, казалось, был рассеян. — Простите, а этот запах характерен для данного вида транспорта?

— Какой запах? Я не ощущаю ничего необычного.

— Это газ, — сказал он. — Полагаю, какой-то паромид. Я едва-едва чую его.

Лондо посмотрел на него расширившимися глазами.

— Что? Паромид гарадина? О, Великий Создатель!

Он стукнул кулаком по пульту связи.

— Водитель, остановиться немедленно!

Ответа не было.

— Водитель! О, Великий Создатель, за что ты покинул меня?

— Это ядовито?

— Очень.

Лондо начал колотить в двери, но те не открывались.

— К счастью, я приготовил для себя путь к отступлению, — пробормотал он.

Пытаясь нащупать что-то левой рукой под креслом, правой он закрывал рот и нос. Наконец, Лондо дернул за рычаг, и люк в крыше машины раскрылся. Встав на кресло, он стал выбираться наружу. Машина двигалась не то, чтобы очень быстро, но достаточно стремительно, чтобы прыжок с нее окончился бы тяжелыми увечьями.

Ленньер тоже выкарабкался наружу.

— Мы можем как-нибудь убраться отсюда?

— Ага, — проворчал Лондо. — Не так уж мне и нужен полный комплект моих конечностей.

Он зажмурился и прыгнул. Удар о землю оказался не столь болезненным, как он ожидал, но его нога сильно подвернулась, и он был вынужден прислониться к дереву, чтобы не упасть. Кому в голову пришла дурацкая идея выстроить дворец у черта на куличиках? Ах да, ему. Ленньер приземлился благополучно, не испытав ни малейшего дискомфорта.

Лондо что-то пробормотал про себя насчет минбарцев, глядя, как его личный транспорт растворяется в ночи. Машина стоила ему целого состояния, а теперь он вряд ли увидит ее снова.

— По всей видимости, водитель был подкуплен.

— Похоже на то. Паромид гарадина. Газ без запаха и привкуса, медленный яд. И очень недешевый. Видится мне за всем этим ручка моей дорогой леди Эльризии. Полагаю, поговорить с Урзой действительно необходимо. И чем скорее, тем лучше. Это заходит уже слишком далеко.

— Я склонен согласиться с вами.

— Ах! — с досадой воскликнул Лондо. — Теперь мне придется вызвать Тимов, чтобы она прислала нам другого водителя. Вот дьявол! Она будет просто на седьмом небе от счастья.

— Ваша жена?

— Одна из них. Вот вам мой совет — никогда не женитесь. Из этого не выйдет ничего хорошего, сами убедитесь. Эх! Ну зачем я вообще впутался во всю эту историю? Вот был бы я простым страховым агентом…

— Простите? А что это такое… страховой агент?

— А-а, не обращайте внимания. Вам лучше не знать этого. Правда.

Сьюзен Иванова всегда воспринимала изощренные дипломатические фокусы как, в лучшем случае, нечто надоедливое и раздражающее. Но, несмотря на это, она приучилась к ним, — дипломатия стала неотъемлемой частью ее новой жизни. Тем не менее, она чувствовала, что ей гораздо больше по душе дела тайные и темные, нежели открытые словесные баталии на переговорах. Именно поэтому сейчас она находилась не на встрече лорда Рифы с капитаном Шериданом и Правительством Сопротивления, а на пути к обиталищу своей подруги.