Валерий Быков - Инженер

С середины июня был открыт въезд в Российскую империю, все люди сдавшие тест на национальную пригодность по ДНК могли въехать на нашу территорию. С правительствами сопредельных стран был подписан ряд договоров о не препятствовании въезда на территорию России наших граждан. Подписывать этот договор мало кто хотел, подписание состоялось, лишь в обмен на поставку с нашей стороны нескольких тысяч тонн чёрного золота, но мне нефти было уже не жалко. Зато благодаря этому договору, в Россию каждый день въезжало порядка 2–3 тыс новых граждан. Удивительно, но одной из первых в страну въехала Вика, по приезду сразу написав мне письмо с извинениями и просьбой о новом назначении в правительство. Она писала, что ошибалась, недооценила меня, написала и про то, что её бывший друг Алексей погиб от рук одного из Украинских солдат, что новая Россия ей по душе и она много слышала из новостей об экономическом чуде РФ. Возвращение Виктории вселило в меня изрядную долю оптимизма, хотя что касается Ирки, то её и след пропал, не было её ни в списках расстрелянных, ни среди живых. Возможно, она просто сменила фамилию и имя. Мне не хотелось её искать целенаправленно, не хочет не надо, передумает сама придёт, решать её право. В принципе и одного друга для меня было не мало, только с возвращением Вики я понял, как мне было одиноко на вершине пирамиды власти. Но встреча наша была короткой, мы снова выпили теперь уже запрещённого вина содержащего 2.7 % алкоголя проговорили час, и у меня нашлась куча неотложных дел. В последствии Вика как и раньше занялась обязанностями моей первой помощницы. Она же заставила меня начать регулярно посещать регенерационный центр, я ложился туда на ночь, перед сном нанороботы делали мне операцию по разрезу тканей в районе моих утерянных конечностей, постоянно заживляя образованные порезы, таким образом постепенно наращивались ткани моего организма. По мнению врачей, если бы я лёг и полежал, то мне недели за две можно было бы полностью восстановить две утерянные конечности, а с целиком оторванной ногой пришлось бы возится минимум месяц, но у меня было море дел, а к утру, мои конечности надо было заранее привести в рабочее состояние, так что если мне и отращивали за ночь миллиметра два конечности и то хорошо. Доктора считали, что таким темпами им удастся восстановить меня не позднее конца этого года, и ладно, зато я не буду всю жизнь инвалидом. Вика считала, что как-нибудь заставит меня лечь на подольше. Вообще с момента возвращения Вика стала относится ко мне даже лучше, чем раньше, до революции она похоже считала меня просто ребёнком. Во время боевых действий явно не одобряла мои поступки, но преследовала свои идеи, теперь в ней с одной стороны что-то надломилось, вероятно за время пребывания на Украине, с другой она увидела, что Россия была великой, великой изнутри, а не для всего мира. Теперь Вика как то полностью доверяла мне, по-женски заботилась, и похоже считала себя виноватой за своё февральское предательство.

К первому июля был разработан план постройки и оснащения крупного научно исследовательского центра на орбите, основная задача не только прямое строительство высокоточной техники в условиях невесомости, но и ведение исследований и отработка технологий строительства сверх высокоточных аппаратов. Говоря проще, в центре должны были изучить как, а потом построить в условиях невесомости такие сверх точные станки, с помощью которых можно построить ещё более точные, вплоть до каждого атома, каждой дислокации металла станки, с помощью которых уже можно было перейти к производству абсолютно точной техники. Это было особенно актуально для сборки особо мощных нанотурбин в достаточном количестве, а то на мой взгляд, их современные размеры, а уж тем более темпы их строительства не удовлетворяли наши будущие потребности. Конечно хотелось бы построить на орбите целый город, но реальность была такова, что даже подключив к постройке ещё 15–20 челноков мы не смогли бы построить станцию весом более 120–140 тыс тонн, просто из-за банальной нехватки антиматерии, КПД наших реактивных двигателей на антиматерии не превышал 3 % и вообще был тем ниже, чем выше температура разогрева рабочего тела. В итоге мной был утверждён план строительства станции весом 70 тыс тонн, при массе оборудования 32 тыс тонн, при текущем персонале станции до 90 человек. Приблизительный срок строительства два месяца. Мне лично сроки были очень не по душе, я жёстко решил закончить проект к 1-му сентября, но как всё сложится, история ещё покажет. Темпы были ударными, 20 новых тяжёлых челноков должны были вступить в строй к середине июля, а потом они должны были, интенсивно расходуя антиматерию, полтора месяца сновать с земли на орбиту и обратно, совершая не меньше одного полёта каждые 20 часов. Конечно, производство 100 тыс тонн станции, требовавшей высочайшее качество материалов и технологий, было делом нелёгким, что уж говорить о её сборке на орбите. Но несмотря на сложность задачи, чуть более медленными темпами продолжалось развитие промышленности, на дальнем северо-востоке закладывалось ещё три новых тяжёлых атомных электростанции, с целью увеличить производство антиматерии, потребность в которой, в последнее время стала непомерно возрастать.

К концу июля сильно заволновалась мировая общественность, во-первых не требовалось особо совершенной оптической аппаратуры, чтобы разглядеть со спутников гигантские сети заводов, как грибы выросших в последние 3 месяца на территории России. Пугали и огромные города "плотность населения в которых, была на самом деле очень низка, в среднем 400–600 кв метров помещений на человека" с небоскрёбами высотой до километра, во всём цивилизованном мире, таких зданий насчитывалось от силы с десяток, в среднем по одному на каждую супер державу, лишь в Манхэттэне два, и строились они по несколько лет. В отставшей варварской России, где ещё недавно революция уничтожила 90 % населения, за пару месяцев выросло более сотни таких зданий. У нас не могло быть промышленности, такого просто не могло быть, но уже три Русских космодрома ежедневно делали по 7–8 запусков строя на орбите нечто просто громадное. Такое большое, что даже США не могли себе позволить.

Состоявшееся пятого августа внеочередное, экстренное собрание ООН, потребовало от меня отчёта о целях деятельности Российской империи. Запад требовал ограничения милитаризации космоса и международного контроля строительства орбитальной станции. С одной стороны людям свойственно бояться, но это не значит, что мы обязаны отвечать за их страхи, поэтому был дан вежливый отказ. Результат открытого голосования состоявшегося всеми членами ООН, от 6-го августа гласил, Россия обязана предоставить право международным экспертам посещать все свои военно-космические объекты и ограничить милитаризацию околоземного пространства для поддержания баланса сил в мире. Седьмого августа посол РИ выступил с написанной мною за ночь речью: "Околоземные объекты РИ не являются военными, и имеют лишь минимально необходимое для защиты вооружение, вежливую просьбу Организации Объединённых Наций о международном контроле РИ отклоняет, по причине ущемления в этом случае собственной безопасности. Российская империя также уделяет особое внимание тому факту, что американское военное присутствие в околоземном пространстве, носит более явный и агрессивный характер, в следствии чего, несправедливо обвинять РИ в излишней милитаризации". Естественно, что от подобных наглых обвинительных заявлений, наш международный престиж не вырос, "хотя я заявления наглыми не считал", после того как со стороны США и ещё ряда послов стран блока НАТО, присутствовавших в зале, донеслись оскорбительные речи о наглости и агрессивности РИ, я надиктовал своему послу, действия которого я видел в режиме реального времени на мониторе следующий приказ. "Я считаю, что присутствующие в зале оскорбили своим хамством и свинством честь и достоинство нашего государства, я требую немедленных официальных извинений, я напоминаю, что Российская империя обладает первоклассной армией и военной техникой, заслуживает уважения". Конечно же их можно было и не ждать, но международное сообщество всё равно бы не смирилось с нашей военной мощью, а следовательно не сёгодня, так завтра нам предъявили бы ультиматум, который по их мнению мы должны были бы принять, но не приняли бы, и ничего хорошего не вышло. Тем более, что запад явно недооценивал решительность нашего правительства и боевую мощь наших армий, как бы эти безмозглые политиканы не предъявили бы нам военный ультиматум. Войны я не боялся, но не хотел, понимая, что нас всё равно никто не победит, но всю нашу индустрию опять к чёрту разбомбят, весь мир погрузится в хаос, и вдруг всё-таки прилетят эти инопланетяне, а у нас ничего не будет. Я решил действовать нагло и агрессивно, по крайней мере тогда они поймут, что "при всём их превосходстве" мы войны и жертв не боимся, лучше на нас не давить, иначе всё кончится побоищем. А из ООН нас всё равно выгнали бы, в любом случае, лучше уж самим уйти. Спустя пятнадцать минут, когда к трибуне, вне очереди, под доносящиеся из зала наглые, но конечно довольно умеренные по меркам толпы пьяных рабочих выкрики в стиле "Russian king really stypid", "Russia crazy barbarian country". Заявление моего посланника было жёстким и абсолютно непредсказуемым: "Из-за неуважения к правительству России, из-за незаконных требований, продиктованных желанием США и его сателлитов получить наши технологии", к моменту произнесения этих слов зал не просто мгновенно заткнулся, все слушали слова посла в невероятной тишине "По только что полученному мной приказу, исходящему напрямую от императора, Великая Российская Империя объявляет всем остальным государствам ООН" посол сделал короткую паузу. Посол говорил всё это не торопясь, но без пауз, а в конце всё таки сделал незначительную паузу, чтобы подействовать на нервы залу. Само построение фразы было таково, как будто мы собираемся объявить всему миру войны, а ведь все присутствовавшие здесь, знали о том, что Россия обладает невероятными технологиями, только никто точно не знал какими. У одного из представителей Китая даже вырвалась фраза "чем мы заслужили?". Наш посол продолжил: "о своём выходе из Организации Объединённых Наций, о полной изоляции от внешнего мира и разрыве всех контактов с окружающими нас странами". Сделав ещё одну небольшую паузу, как бы промежду прочим добавил: "В случае любых агрессивных действий против РИ, мы незамедлительно и без предупреждений, нанесём адекватный ответ". После этих слов дипломат вышел из конференц зала ООН, по моему указу, через микрофон в его ухе его уже ничего не должно было волновать. Посольства России мы не открывали нигде, даже в США, всё что послу нужно было для полного разрыва отношений, это сесть в свой сверхзвуковой самолёт и отправится в РИ, прекратившую всякий контакт с внешним миром.