Виктор Глумов - Школа наемников

Замолчали. Выгоревшая трава скрипела под ногами, справа, в ущелье, темнела полоска зелени — там проте­кала речушка. Впереди громоздились странные скалы, похожие на огромные скульптуры. Не древние над ни­ми потрудились — природа. Ветер и дожди сделали ска­лы такими. Горы тонули в мареве — солнце поднялось уже высоко.

— Надо остановиться, — предложил Артур. — Давай­те к ручью. Обмоемся, перекусим.

Троица свернула к воде. Странная растительность здесь, в долине. Не такая, как на остальной Пустоши. Наставник-географ как-то рассказывал, что раньше эти горы назывались Кавказ, а вместо Донной пустыни бы­ло море. Море — большое такое озеро, а вода в нем со­леная... На Кавказе, говорил наставник, постоянно во­евали, поэтому здесь много техники Древних, кое-что на удивление хорошо сохранилось. Старые карты, ко­торые он показывал, сейчас никуда не годятся: после Погибели очертания гор изменились, и появились ни на что не похожие места, такие, как Полигон.

Из ущелья веяло прохладой, на крутых берегах росли кусты, не кусты даже — нечто, напоминающее гигантские лишайники размером с теленка. Нечто пульсировало, ка­чая воду ветвью, похожей на щупальце. Леке притормо­зил — он слышал о плотоядных растениях и пытался вспомнить, опасна эта дрянь или нет... 1ус смело съехал на заднице по склону, совсем близко от лишайника. Ли­шайник отшатнулся, сжался в рыхлый комок.

— Что это? — севшим голосом спросил Артур. Он то­же стоял у обрыва и не решался спуститься к воде.

— Куст, — буднично ответил Гус и принялся разде­ваться. — Давайте идите сюда. Мыться по очереди бу­дем. Ну? Он мирный, вас не тронет. Идите.

Когда Леке и Артур скользили по сыпучке мимо ли­шайников, те сворачивались и снова распрямлялись за спиной. Пока Гус мылся, сидя прямо на дне ручья, Леке осматривался: «кустами» поросло не все ущелье, кое-где на берегу были деревца с черными листьями, торчала высохшая трава. Сложно, что ли, пройти чуть дальше? Нет, надо лезть в эту пакость!

— Кусты полезные, — будто услышав его мысли, ска­зал 1ус, — они всяких кровососов жрут, а то к воде не особо подберешься — гнуса полно.

Леке присмотрелся к ветвелистьям ближайшего ли­шайника: действительно, на него налипло множество му­шек и мух, и еще каких-то крайне неприятных насекомых.

— У нас такого нет, — пробормотал Артур, — правда, Леке?

— Да и в Цитадели Омега нет...

— На Пустоши и в горах, — отфыркиваясь и отдува­ясь, поведал Гус, — есть много странного. Кое-что толь­ко в одном месте водится. Эндемики, значит. Слышали такое слово? Эх, юноши, книги надо читать, кни-ги! Ве­ликие люди их написали. Представляете, сидел себе Древний в чистом, светлом доме, одетый не без изяще­ства, с чашкой чая или кофе, а то и с бокалом настоя­щего сладкого вина. На столе перед ним была стопка чистой бумаги, в руке — самописное перо, а в голове, юноши, — великие знания и мысли. И Древний легко и свободно излагал их на бумаге, дабы донести до гряду­щих поколений... Эх. Опоздал я родиться, опоздал! Мне бы писателем быть, а лучше — поэтом!

Леке с Артуром переглянулись. Чтото подсказывало Лексу: не так все происходило, а если и так — не взяли бы Iyca в писатели. Не то чтобы у него не было мудрых мыслей, но все они какие-то подленькие, маленькие: выжить, нажиться...

Впрочем, у Лекса мысли не лучше. Угроза стать «мя­сом» из непонятной и отдаленной превратилась в реаль­ную. А значит — застрять в долине, как застрял Iyc, Артур или те же вонючки. Всю жизнь прятаться, зная, что ни­когда не вырвешься из гигантской ловушки... Бр-р-р. Луч­ше в некроз. Симбионты, по крайней мере, не понимают, что вляпались...

Iycy вскоре надоело плескаться, на берегу он выпря­мился в полный рост — голый, обрюзгший. Белое пузо отвратительно контрастировало с загорелыми руками и лицом. Гус заметил, что Леке на него смотрит, и заржал:

— Что, парень? Завидно?

Леке еле сдержался, чтобы не ударить. Гус между тем принялся полоскать в воде одежду. Ему дела не было до потеющих и отчаянно завидующих молодых людей. На­конец он натянул мокрые рубаху и штаны, намотал свой тюрбан.

— Ну, кто следующий? Хотите — вместе лезьте, а то ведь передеретесь!

Оставлять Iyca наедине с оружием Леке боялся. Ма­ло ли, пристрелит еще. Конечно, у Iyca возможностей его прикончить было хоть отбавляй, а мотива как-то не наблюдалось, но Леке этому человеку не доверял. Ре­шит, что достаточно награбили и не надо им в укреп- район, вспомнит, что пещера маленькая, а женщина всего одна, — и укокошит за милую душу. Судя по сосре­доточенному лицу Артура, земляк думал о том же.

— Ты иди, — предложил ему Леке. — Только быстро.

Артур кивнул, мигом разделся и плюхнулся в воду.

Аж вскрикнул — видно, ледяная вода обожгла разгоря­ченную кожу. Раздалось довольное уханье. Курсант по­вернулся к воде спиной. 1ус, и не думая дежурить, вы­удил кусок мяса из мешка и принялся жевать. Сволочь.

— Давай быстрее, — не выдержав, крикнул Леке Ар­туру, — а то я тут поджарюсь!

Гус подленько захихикал.

* * *

После купания полегчало, но на солнце Лекса размори­ло, и пропало желание куда бы то ни было идти. Он по­нимал, что теряет время, но ничего не мог с собой по­делать, ведь у воды более-менее терпимо и можно хотя бы лицо ополоснуть, а чуть дальше — пекло.

— Тут вам не Пустошь, — почесывая белое брюхо, ле­ниво заметил 1ус, — здесь всякого полно. На Пустоши все привычное, обыденное. Знаете такое слово? А здесь... Лю­ди сменяются быстро, легенд мало. Но рассказывают про всякое... Говорят, есть такой Мститель Полигона. Ходит, значит, и из интереса убивает людей... Говорят, выследить его невозможно, он появляется внезапно, будто из-под земли...

Леке задремывал под его монотонный бубнеж. Воз­дух, поднимаясь от земли, дрожал. Леке вспомнил, что ветераны Омеги рассказывали о миражах Пустоши, по­этому человека, идущего по краю обрыва, сначала при­нял за призрак, рожденный маревом и воображением. Протер глаза кулаком.

Человек двигался над обрывом рывками, люди так не ходят. На нем была широкополая шляпа и длинный плащ, из-за левого плеча торчала рукоять меча. В Пус­тоши таких не бывает, на Полигоне — тем более. Гус проследил за взглядом Лекса, вскочил, схватил пулемет:

— Ах ты, ползунья отрыжка! Киборг! Накликал, каль- марку мне в рот!

Артур аж челюсть отвесил от удивления. Леке встал, присмотрелся. А ведь, похоже, 1ус прав. Человек в та­кой одежде на жаре долго не продержится; впрочем, ки­борг тоже сварится...

Незнакомец остановился. Резким движением скинул шляпу — видно стало, что череп его лыс. Рванул завяз­ки плаща, скинул его на землю и кинулся к людям. Он бежал не так, как бегает Леке или тот же Артур. Он нес­ся крупными прыжками, и в послеполуденной тишине слышно было, как лязгают сочленения. Едва уловимо запахло машинным маслом.