Виктор Глумов - Школа наемников

Омеговский командир уже очухался, перекатился к покрышкам и палил оттуда. Со стороны холмов в обла­ке пыли неслись сендеры. Пришел в движение танкер, заворочал гусеницами, развернул башню. Пушка, дернув­шись, плюнула огнем. На одном из сендеров полыхнули топливные баки. Некоторое время он еще катился с хол­ма, волоча за собой черный шлейф дыма, потом ткнул­ся острым носом в пригорок. Кетчеры развернулись и понеслись прочь.

Из танкера вылез боец с черной трубой, вскинул ее на плечо. Хлопок — и сторожевая башня разлетелась на куски, на перекладине повис горящий труп. Странные эти кетчеры — дохнут, а оружие не выпускают.

Вскоре всех наркоманов перебили. Или уцелевшие решили, что разумнее затаиться. Артур знал: на свал­ках великое множество мест, где можно спрятаться. Обернулся — пленники разбежались, остался только Ломако. Вскоре спохватились и омеговцы. Пошатыва­ясь, подошел командир. Всетаки здорово мутант его помял. По правой руке бежала кровь, капала с опущен­ного автомата.

— Спасибо, — сказал офицер Артуру, — теперь отдай пистолет.

К свалке уже бежали двое автоматчиков. Артур протянул оружие, командир осмотрел пистолет и вы­бросил.

— Ты отличный боец. Обещаю за...

Хлопок — и офицер падает, хватаясь за прострелен­ное горло. Вихрем налетели солдаты, повалили Артура, в затылок ткнулся автоматный ствол.

— Это не он стрелял, это оттуда! — завопил кто-то из омеговцев.

Мимо Артура протопали ноги в ботинках. Вдалеке захрипели, ойкнули. Ствол убрали, и Артур увидел, как двое в черном тащат подстреленного кетчера, тот об­мяк и не сопротивлялся.

— Беру командование на себя, — подоспел омеговец, спрятавшийся за грузовиком. — Пленных найти, это­го, — кивнул он на бандита, — растянуть на кузове. Пусть подыхает медленно.

Не успел Артур обдумать свое положение, как нашли Шкета и охранника из поселка, пригнали пинками. Жбан прикрывал разбитые губы. На Артура никто не обращал внимания. Улыбнувшись, удача повернулась за­дом. Если бы командир выжил, Артура точно взяли бы в наемники, послужил бы сезон-другой, а потом вернул­ся за Никой и пристрелил Романа (при мысли о нем сжались кулаки). Теперь же... бежать надо было. Артур прекрасно понимал, что их в Омеге никто с распрос­тертыми объятиями не ждет.

— Где бородатый? — спросил сержант, взявший на се­бя командование.

— Как в разлом провалился, — доложил другой оме­говец.

— И мутант с ним. Пусть остается. Он нам жизнь спас. Забираем груз и уезжаем.

Дико орал кетчер: его веревками растягивали на рас­каленном кузове. И правда, омеговцы слово держат. И командир сдержал бы, если б не эта тварь.

И снова тряска, душный кузов да плюс вопли поджа­риваемого кетчера. Сперва он орал и бранился, потом на некоторое время смолк и дурным голосом затянул песни вольной Пустоши. Вечером омеговцы останови­лись и выбросили труп.

Глава 4

ПЕРВОЕ ИСПЫТАНИЕ

После Бунта Офицеров, произошедшего в 170 го­ду от Погибели, власть в Цитадели перестала быть преемственной. Теперь звание генерала может быть присвоено любому офицеру, имеющему выдающиеся воинские достижения и работающему на благо обще­го дела. Звание офицера отныне присваивается лишь курсантам, прошедшим специальный курс теоретиче­ской и практической подготовки. Пехота пополняет^ ся рядовыми из числа так называемых диких — оби­тателей Пустоши.

История Пустоши. Цитадель. Шестой курс

бив в курсантские головы все необходимые зна­ния, в последние дни «научники» сбавили темп. В аудитории было невыносимо — душно, жарко, и жара давила, давила, голова сама собой клонилась к столу... Леке дернулся и открыл глаза. Мастер-наставник по гео­графии прервал речь, окинул аудиторию задумчивым взглядом:

— Сегодня наше с вами последнее занятие, курсан­ты, но, надеюсь, не последняя встреча. Поверьте, гео­графия и картография важны для будущего офицера не меньше, чем боевые искусства...

Мастер-наставник еще долго нес проникновенную чушь, а Леке таращился в окно, где подпирали небосвод изъеденные эрозией скалы. «Дурень, — сказал он се­бе, — учеба кончилась, твоя жизнь меняется». Но ниче­го не почувствовал, ни предвкушения, ни ожидания, только какой-то отблеск неизбежности лежал на всем — на полу, стенах, столах аудитории, лицах товарищей.

— Можете быть свободны, — закончил мастер.

Курсанты поднимались, подходили к наставнику, благодарили его. Леке обогнул толпу, выскользнул из корпуса. До обеда есть немного времени, можно не спе­ша пройти к столовой, избегая суеты, разговоров. Леке сделал несколько шагов, и его «накрыло».

Все стало другим, непривычным. Впервые за несколь­ко сезонов он смотрел на Цитадель Омегу глазами но­вичка, вбирал детали, замечал давным-давно известное. До Погибели Древние здесь добывали бут, подъезжали эти, как их... ло-ко-мо-ти-вы с вагонами. Прямо на рас­крошенной скале стоит ржавый бурильный механизм, от него тянется железяка, похожая на распиленную по­полам трубу. По ней камень ссыпался вниз. Сейчас же ее приспособили под водопровод: в сезон дождей она собирает воду в подземные резервуары. Вагоны тоже со­хранились. Часть из них попилили на металл, из кото­рого делали танкеры, а часть перевернули и устроили склады. Как памятник прошлому, под покореженными временем опорами гнил поезд на остатках рельс.

К Цитадели, окруженной скалами со всех сторон, подъехать можно было лишь по оврагу. Поначалу горы давили на Лекса, видевшего раньше только невысокие холмы. Нависали, прижимали к земле, грозя растереть, расплющить... Недели через две он привык. В сезон дождей за вершины цеплялись пузатые облака, и влаж­ные скалы темнели, потом приобретали свой обычный желтовато-оранжевый цвет.

Тянулись ряды сложенных из бута зданий — длин­ных, низких, с плоскими металлическими крышами. Над казармами возвышалась черепичная кровля трех­этажного штаба. Одного взгляда достаточно, чтобы по­нять — вот сердце и мозг Цитадели! Небольшой балкон­чик подпирают колонны, окна не квадратные — ароч­ные. По обе стороны бетонной дорожки, ведущей к штабу, — клумбы с кактусами. Под козырьком колыха­лось знамя Цитадели — красное с золотой подковой.

Территория Омеги была поделена на квадраты до­статочно широкими улицами, где запросто могли разъ­ехаться два грузовика. Леке шагал к столовой своего, учебного, сектора мимо казарм, лазарета, склада, мас­терской.

Если смотреть от центральных ворот, то слева будет учебка со своей полосой препятствий, справа — казармы наемников, прямо — центральный плац, штаб, за ним — дома офицеров, а еще глубже, где старое депо, — произ­водственный комплекс. За стеной жмутся друг к другу ла­чуги снабженцев, уборщиков, торговцев и прочей обслу­ги из диких. Ущелье велико и глубоко, его будто проруби­ли мечом, скалы выглядят неприступными, но на самом деле там есть и дороги, и туннели, и шахты.