Анна Овчинникова - Повезет — не повезет

А, не все ли равно, откуда он родом! Робби взял бы сейчас в пилоты и настоящего беглого каторжника, только бы вырваться с Сакраменто. Он дал Олбрайту всего сорок минут на то, чтобы тот подмахнул контракт, перекусил, принял душ, побрился и переоделся, но и эти полчаса казались Дрейку слишком щедрым бонусом в придачу к обещанным Олбрайту десяти тысячам интеров за рейс. «Приватир» уже провел на здешнем космодроме лишних триста шестьдесят три часа, и за каждый час согласно контракту Дрейку придется платить из собственного кармана!

Дрейк ткнул в клавишу переговорного устройства, не дожидаясь, пока Олбрайт устроится в кресле пилота, и отрапортовал:

— «Приватир» к старту готов!

— «Приватир», отключаю гравигенные установки, — отозвался голос Питера Данлепа — безжизненный, размеренный, похожий на голос весьма престарелого дроида.

На мгновение по спине Дрейка пробежал холодок, но, тряхнув головой, Робби заставил себя не думать о судьбе звездолетов, прошедших за последние недели на здешнем космодроме через эту стандартную процедуру.

Он — везучий! Он прорвется. Он не может не прорваться. Пусть даже в кресле по правую руку от него сидит само олицетворение невезения!

— Ты можешь потише, а? — буркнул Олбрайт, застегивая ремни.

На этот раз Дрейк повернул голову и посмотрел на него в упор.

— Олбрайт. Я — капитан корабля. А почему ты торчишь сейчас в этой рубке, знаешь? Потому, что без пилота Данлеп не давал мне разрешение на взлет. Теперь у меня есть разрешение, но пилот мне не нужен, понял? — Робби ввел команду на старт в бортовой компьютер и добавил: — Тем более такой, как ты.

Басовой сигнал возвестил об отключении гравигенных установок, удерживавших «Приватир» на земле.

Глухой вопрос Олбрайта прозвучал почти в унисон с гулом зработавших двигателей звездолета:

— Что значит — такой, как я?

— Такой неудачник, избавиться от которого мечтает целая планета, — Дрейк приветствовал старт лихим коротким нечленораздельным воплем. — А может, и не одна планета, а? — всматриваясь в показания приборов, спросил он. — Кстати, ничего не трогай на пульте.

— Десять секунд полета, «Приватир», отзовитесь! — прозвучал напряженный голос Данлепа.

«У старины Пита сдают нервы, с каких это пор корабли должны выходить на связь уже через десять секунд после старта?»

— «Приватир» слышит. У нас все нормально.

— Дохлый киррит! — тряхнув головой, сдавленно выругался Олбрайт. — «Ничего не трогай на пульте»?! Да кто я, по-твоему — луксорский дрессированный ящер?!

— Вообще-то я предпочел бы ящера. Ему, к примеру, наплевать, громко я пою или тихо, — Дрейк включил вспомогательные двигатели, не дожидаясь, пока это сделает компьютер, и нарастающая скорость мягко вдавила его в кресло. — А сам симпатяга-ящер не издает ни звука.

«Я везучий… Я прорвусь!»

Но он то и дело облизывал пересохшие губы, и только перебранка с Олбрайтом помогала ему не стиснуть челюсти с риском раскрошить пару зубов. Хоть на что-то пилот все-таки годится!

— Не издает ни звука? — рыкнул кайенец. Дрейк заметил, что хотя Олбрайт огрызается, он тоже не отрывает пристального взгляда от пульта, и его руки крепко сжимают подлокотники кресла. — Это хорошо! Это я бы оценил! В следующий раз постараюсь наняться на корабль, капитаном которого будет луксорский дрессированный ящер.

— «Приватир», отзовитесь!

— «Приватир» слышит, у нас все нормально, — откликнулся Робби. — Вряд ли тебя бы взял в пилоты даже дрессированный ящер. А пока твой капитан — я, и лучше не забывай, что полагается по условиям твоего контракта за пререкательства с капитаном!

— «Приватир», что там у вас происходит?! — ворвался в перепалку встревоженный голос Данлепа.

— Небольшой бунт на корабле. Сейчас заставлю бунтовщика прогуляться по доске — и лягу на прежний курс.

— По какой доске?! — вопросил Данлеп. — «Приватир», отзовитесь! У вас неполадки с курсом? Сбой в навигационной системе? Какой именно сбой?!

— «Приватир» слышит. У нас все в порядке, — Робби вырубил вспомогательные двигатели и снова включил экраны наружного обзора.

Он делал это сотни раз — и все равно у него, как всегда, перехватило дыхание, когда на рубку со всех сторон обрушилась чернота, сверкающая мириадами звезд. «Приватир» падал в бездонную черно-сияющую бесконечность… В бесконечность, которая станет принадлежать ему, Роберту Дрейку, когда он завершит рейс и станет не только капитаном, но и хозяином «Приватира»!

— Сакраменто — край богаааатый!

Краем глаза Робби увидел, как Олбрайт в ответ на этот вопль дернулся в своем кресле и врезался коленом в край пульта. Кирби ни разу не врезался коленом в пульт; вообще-то Дрейк ни разу не видел, чтобы кто-нибудь сумел такое проделать, сидя в кресле пилота, в надежном сплетении страховочных ремней.

«Я везучий… Моего везения хватит на двоих…»

— Прошу прощения, капитан! — потирая колено, язвительно проговорил Олбрайт. — Мы так поспешно отчалили с Сакраменто, что я не успел вникнуть во все детали моего контракта. Так что же бывает с теми, кто не ценит ваших вокальных дарований — их вышвыривают без скафандра в открытый космос?

— Их высаживают на первом попавшемся астероиде с заржавленной пищалью и бочонком питьевой воды. В скафандре, но без запасных кислородных баллонов.

— «Приватир», говорит Сакраменто! Вы выходите на орбиту станции С-1! Отзовитесь!

«Я — везучий…»

— «Приватир» вас слышит, у нас все нормально!

«Я уже прохожу орбиту первой станции. Я прорвусь! Еще немного и — прощай, Сакраменто!»

— «Приватир»! Отзовитесь!

— «Приватир» слышит, у нас все нормаль…

ЧТО ЭТО?!!!

Чудовищный толчок вышвырнул бы Дрейка из кресла, если бы не страховочные ремни. Звезды закружились в сумасшедшем хороводе, потом вдруг вытянулись крутой спиралью — нет, воронкой, в раструбе которой беспомощно крутился «Приватир».

«Этого не может быть!»

Рука Робби сама собой потянулись, чтобы врубить вспомогательные двигатели. Он не понимал, что происходит, и действовал на одних рефлексах, которые требовали вырвать корабль из звездного водоворота.

«Этого просто не может быть!!!»

Дико верещали все сигналы тревоги, какие только могли верещать; мигали вразнобой все тревожные сигналы на пульте: корабельный компьютер тщетно пытался проанализировать причину и характер неполадок и справиться с небывалой ситуацией.

Перегрузки шли волнами, такими же волнами глаза Дрейка заливала красная муть; кровь бешено стучала в висках, от дикой болтанки желудок то и дело норовил застрять в горле, а капитан «Приватиара» все никак не мог дотянуться до пульта…