Питер Дэвид - Легионы огня: Армии света и тьмы

— Те, которые сейчас не стоит называть.

— Значит, вы мне не скажете.

— Верно.

— И в чем именно заключается эта великая опасность… вы тоже не скажете.

— Боюсь, что нет.

— Но я ведь, по-вашему, должен прекратить все работы. Скажите мне, посол Котто, знакомы ли вы с министром Дурлой?

— Мне… приходилось иметь с ним дело, — уклончиво ответил Вир.

— Министр Дурла был предельно конкретен. Он ясно указал, что я должен сделать, и к какому сроку. Поэтому я намерен исполнить его распоряжения. А вы обсуждали с ним все это?

— Нет.

— А если бы обсуждали?

Вир знал, что обманщик из него никудышный.

— Сомневаюсь, что он станет меня слушать.

— Так почему же я должен это делать?

— Потому что, — с неожиданным пылом произнес Вир, — вы здесь, а он — нет.

Потому что его там, — и он ткнул пальцем в ту сторону, где на расстоянии многих световых лет должна была находиться Прима Центавра, — не беспокоят жизни тех, кто находится здесь. Но, сдается мне, это должно беспокоить вас, поскольку вы непосредственно ими руководите. Поймите, пока мы здесь тратим время на болтовню, ходя вокруг да около, опасность возрастает с каждым мгновением. Время уходит. На самом деле, у нас уже не осталось времени.

Неужели вы этого не понимаете? Люди не просто исчезают. Они гибнут.

Виру показалось, что на мгновение Ренегар смутился. Потом его лицо и душа снова окаменели.

— Но у меня нет доказательств.

— У вас есть мои слова и то, что вы видите собственными глазами. Вы теряете людей. Что же еще вам нужно?

И тут, как бы в подтверждение слов Вира — воистину, у Великого Создателя извращенное чувство юмора, — прогремел взрыв. Грохот шел со стороны раскопок, но, судя по звуку, это был не просто взрыв. Казалось, будто планета столкнулась с каким-то огромным объектом и едва не разлетелась вдребезги.

Кабинет тряхнуло так яростно, что Вир не смог удержаться на ногах. Секунду назад он стоял, а спустя мгновение уже лежал на спине. Ренегару тоже пришлось несладко: его кресло опрокинулось, и он очутился на полу.

Однако, оказалось, что ему крупно повезло, ибо огромный кусок потолка рухнул прямо туда, где Ренегар только что сидел. Не настолько тяжелый, чтобы убить, но, несомненно, достаточно массивный чтобы, как минимум, оглушить его.

Ренегар, двигаясь поразительно ловко для своих габаритов, выбрался из кресла и вскочил на ноги. Он смущенно посмотрел на Вира, и тому было приятно видеть, что — впервые с тех пор, как они встретились, — Ренегар не выглядел самоуверенным. Определенно, сейчас, после этой внезапно случившейся катастрофы, предупреждения Вира обрели гораздо больший вес.

Инстинкты Вира кричали, что сейчас надо убираться отсюда ко всем чертям.

Вернуться туда, где приземлился корабль техномагов, и улетать как можно дальше. Но Вир понимал, что в его жизни наступил такой этап, когда от инстинктов уже нет никакой пользы. Он заглушил голос инстинкта самосохранения, взывавший действовать с осторожностью. Сейчас это было очень нужно не только Приме Центавра, но и самому Виру. Ничто уже не могло заставить его поддаться инстинктам и вернуться на Вавилон 5, спрятаться в своей каюте, накрыть голову подушкой и закрыть глаза на ту тьму, что опустилась на родной мир, угрожая его народу. Вот почему, вдруг понял он, так трудно жить, зная о том, что прячется во тьме. От этого невозможно скрыться. Ты бледнеешь от ужаса, вглядываясь во тьму, и подпрыгиваешь, если показалось, будто там кто-то зашевелится. А свет не только ослепляет, но также постоянно напоминает о том, что надо делать все, что в твоих силах, чтобы уничтожить тьму. Свет не признает оправданий.

— Что… происходит? — охнул Ренегар. Кабинет продолжал дрожать, толчки становились все сильнее и продолжительнее.

Вир вдруг почувствовал странный запах. Пахло высвобожденной энергией, может быть, озоном, как будто неподалеку ударила огромная молния. Он прижался к стене, пытаясь удержаться на ногах. И несказанно удивился, услышав, насколько спокойно прозвучал его голос:

— Что происходит? — заорал он, пытаясь перекричать гул и продолжая балансировать на подгибающихся ногах. — Сейчас расскажу. То самое, о чем я вас предупреждал. Надо убираться отсюда подобру-поздорову. Сваливать с этой планеты. Вы вернетесь на Приму Центавра, — его голос стал еще громче и пронзительнее, — и сообщите министру Дурле, что все здесь закончилось полным крахом. И запомните, Вир Котто — единственный, кто вас предупреждал.

Запомните, кто ваши друзья, Ренегар. Однажды это может спасти вашу жизнь. А теперь бежим отсюда! Быстрее!

Ренегар настолько энергично кивнул, что Виру на мгновение почудилась голова Мордена на пике. Не говоря больше ни слова, Ренегар, спотыкаясь, поспешил к выходу из кабинета. Вир последовал за ним, но вскоре их пути разошлись — Ренегар направился к космопорту, а он поспешил в противоположную сторону.

Он должен увидеть это собственными глазами. Посмотреть в лицо таинственному противнику. И, хотя все его чувства приказывали бежать в другую сторону, Вир заставил себя двигаться навстречу опасности. Догадаться, куда идти, было нетрудно. Зарево виднелось совсем рядом, он видел вспышки хаотично высвобождаемой энергии, сверкающие, подобно сполохам полярного сияния.

И там было что-то.

Вир не мог понять, что именно. Оно находилось в самом центре раскопа. Вир смог разглядеть его верхний край — нечто изогнутое, и…

…оно поднималось.

Вир застыл на месте, но вовсе не от вида конструкции, взмывавшей в небо.

Он увидел на земле центаврианина. Точнее, верхнюю часть центаврианина. Его нижняя часть была так жутко обуглена, что с трудом можно было разобрать, что это вообще такое. Несомненно, он — не жилец. Но пока и не мертвец.

Единственный уцелевший глаз уставился на Вира с безмолвной мольбой.

Вир понял, что это первое испытание его храбрости и решительности. Рядом лежал большой обломок скалы, последняя надежда для этого несчастного. Если Вир испытывал к нему хоть немного сочувствия, то ему следовало схватить камень и обрушить на голову страдальцу.

Вир поднял небольшой булыжник, крепко сжал его в руках и подошел прямо к распростертому телу умирающего. Поднял руки над головой, глядя на выражающее ужас лицо искалеченного центаврианина.

— Прости, — прошептал Вир, когда камень выскользнул из его дрогнувших пальцев и упал на землю рядом с головой центаврианина, который и не подозревал о том, что хотел сделать Вир. Он вообще уже ничего не понимал.

Вир, спотыкаясь, двинулся назад, а земля продолжала дрожать. Перешагнул через обломок скалы, который секундой раньше закрывал ему видимость…. и его взору предстала куча разнообразных кусков тела других центавриан. Но больше всего было просто обгоревших до неузнаваемости тел. Вир заткнул уши, пытаясь не слушать предсмертных криков, и продолжал идти, стараясь убедить себя в том, что опасность миновала. Что бы ни случилось с этими беднягами, это произошло во время всплеска энергии.