Дэннис Лэнгли - Целистик

Ночную тьму потревожила луна, выглянувшая из-за облаков. В одно мгновенье ее свет рассек морскую гладь и осветил дворец Ван-Тауэр, названный так в честь своего владельца, наместника планеты Юфус, которая располагалась в системе Расун в Центральной Целистике. Дворец был расположен на обрыве, на краю живописной долины, по форме похожей на полумесяц. Буйная растительность и огромные, могучие деревья говорили о поразительном плодородии этих земель. Эта долина как будто была специально создана для жизни. Сильные холодные ветра не могли преодолеть высоких гор и никогда не тревожили листву изнеженных солнцем и морским бризом деревьев. Множество небольших речушек и ручейков, впадающих в море, создавали сказочный ансамбль водопадов, который начинался далеко в горах и, мудреным узором пересекая долину, заканчивался у подножия дворца, миллионами брызг и радуг бросаясь в море. Выше, в горах, деревья редели, их все чаще заменяли кустарники, которые затем сменялись травой и камнями, среди которых то тут, то там выглядывали маленькие деревца причудливых форм.

— Дина, ты идешь? — барон Ван-Тауэр поднялся в комнату своей дочери, так и не дождавшись ее.

— Да иду, иду, — недовольно пробурчала Дина, застегивая кнопки на своей куртке.

— Ну, как мать, ей Богу, ту тоже приходилось ждать по часу, давай, давай, работа ждет, — засмеялся барон, поторапливая дочь.

Наконец, они вышли из комнаты и, пройдя по коридору, спустились в переход. Дворец состоял из двух круглых башен, соединенных стеклянным переходом. У каждой башни был свой пирс для остановки флаеров и небольших воздушных кораблей.

— Ну вот, пришли, ни одной живой души, а ты меня уже притащил, — недовольно заныла Дина, когда в куче мешков с землей и бесконечных ящиков с различными растениями не увидела ни одного рабочего.

— Рабочие свое дело сделали, теперь мы будем сажать, — улыбаясь во все свое красное лицо, воодушевленно сказал барон. Энергия так и лилась из него, похоже, что он действительно хотел сам посадить все эти многочисленные растения в свою оранжерею.

— Пап! Ну почему оранжерея? Тут и так всякой травы навалом, на улице ступить некуда, везде что-то растет. Надо было картинную галерею сделать. А что, повесил картинки и все, есть не просят, висят себе тихонечко и никому жить не мешают, — в надежде вразумить отца ныла Дина.

— Так, во-первых, для картин тут слишком солнечно, а во-вторых, труд сделал из обезьяны человека, вот и ты бери лопату и вон туда насыпь земли, этих чудных красавцев я посажу здесь, — барон взял какой-то кустик с крупными оранжево-красными цветами и всей грудью вдохнул их аромат.

Нет, если уж задумал оранжерею, то ничто не собьет его с пути.

— Ага, ты еще скажи, что это было на Земле, — хихикнула Дина и принялась насыпать землю в лоток для цветов.

— Если обезьяна стала человеком с помощью труда, то что сделало из человека ламарян, эсимов, таонцев, — не унималась Дина.

— Что за глупый вопрос, Дина? Ты же прекрасно знаешь историю…

— Ага. Однажды Земля остановилась, — глухим трагичным голосом начала она цитировать свой учебник по истории Целистики.

— Хватит дурачиться, давай, теперь сюда побольше удобрений.

Ты знаешь, что эти цветы очень любят удобренную почву? — барон вернул к реальности дочь. Он уже прекрасно знал все ее уловки и приемчики как увильнуть от работы. Сначала она очень медленно собирается и все время ноет в надежде, что терпение отца лопнет, и он оставит ее в покое. Если это не помогает, то она закидывает его бесконечными вопросами, отвечая на которые, он сам путается настолько, что уже не может понять, что есть факты, а что вымысел. В итоге, барон опять нервничает и в сердцах выгоняет нерадивую дочь на все четыре стороны до ужина. Ну и третье, она становиться хорошей дочкой и беспрекословно выполняет все просьбы отца. Сердце старика не выдерживает такой радости и драгоценнейшее сокровище и кровиночка может делать все, что ей взбредет в голову.

— Да, кстати, как ты устроилась? Тебе нравиться дворец?

Дочь недавно приехала к нему. Конечно, внешне он делал вид, что очень этим не доволен, особенно если учесть причину их воссоединения, но он так устал жить один, что в глубине души ликовал, что все так удачно сложилось. Он приказал подготовить одну из башен для своей дочери, и теперь вся башня стала ее территорией. Здесь было несколько спален для нее и ее гостей, студии для занятий искусством, танцами и спортом, классы для уроков и комнаты, в которых барон хранил свои коллекции картин, оружия и прочих реликвий. Барон очень надеялся, что дочь оценит его старания.

— Угу, нравиться, только скукотища тут у тебя, — Дина скорчила недовольную мину.

— Что? Ну знаешь, дорогая моя, у тебя была прекрасная компания в пансионе. Какие девочки там были замечательные, все же дочери таких уважаемых людей, — отец вознес руки к небу, как будто это были дочери не людей, а богов.

— Осторожно, пап, на меня же сыпется, — Дина стряхнула землю, которая осыпалась с куста, сотрясаемого в честь каких-то дочерей, — дуры они все и зануды, все какие-то штучки у них тупые.

— Дааа? — барон начал заводиться. — Дуры? Однако, дорогая моя, из пансиона выгнали тебя! И не за что-то там, а за плохое поведение, что для девочки абсолютно не допустимо!!!

— Ну не выгнали, а попросили перейти на домашнее обучение, — в пол голоса поправила его Дина.

— Конечно, попросили, пощадили мои седины! Моя дочь! Ван-Тауэр! — после каждого слова он тряс рукой у себя над головой и бедный куст, зажатый в его кулаке уже потерял большинство из своих листьев и даже пару веток.

— Ну пап, так же лучше, я же о тебе думала, как ты тут один, — Дина обняла отца.

— Иди отсюда, — старик очень разнервничался.

— Ну, пап, давай я помогу тебе, цветочки досадим, совсем чуть-чуть осталось, а потом пойдем на лодке кататься.

— Иди вон, не хочу тебя видеть, это же надо, выгнали из пансиона.

Дина виновато опустила голову и медленно пошла к дверям.

— Ужин в семь, чтобы в шесть была дома! — напоследок крикнул отец.

— А можно с Лизой?

— Можно, — буркнул отец и вновь погрузился в цветочную релаксацию. Да, как он не старался, но опять проиграл.

«Ха! Как я? Мастер манипулирования!!!» — ликовала Дина. Теперь целый день она могла провести со своими новыми друзьями. Она пробежала по залитому солнцем коридору и распахнула массивные входные двери. Пение птиц и шум водопадов ворвались в тишину дворца. «Какой прекрасный день, — подумала Дина, — а он хотел упечь меня в свою оранжерею, ну уж нет, папочка!».