Олег Авраменко - Галактики, как песчинки

Когда я уже собиралась отключиться, Сатьявати вдруг произнесла:

– А я недавно видела её вместе с Ритой. Мы немного поговорили, и у меня создалось впечатление, что она счастлива.

Отец помрачнел.

– Это ненормально. Так не должно быть.

– И всё-таки бывает. Чувства не подчиняются рассудку, они следуют своей собственной логике.

– Не считаясь с чувствами других, – угрюмо заметил отец.

– Совершенно верно, – подтвердила Сатьявати. – Любовь эгоистична – что бы там ни говорили писатели и поэты.

– Ох, чёрт! – возмущённо пробормотала я. – Да как он мог!..

– А в чём дело? – поинтересовался Олег. Поражённый тем, что королева собственноручно занимается стряпнёй, он не слишком вникал в суть разговора.

– Мой папочка плакался ей в жилетку, – объяснила я с обидой. – Из-за Анн-Мари.

– Ты, кажется, злишься?

– Ещё бы! Он должен жаловаться только мне. Я его утешительница.

Между тем Сатьявати снова заговорила:

– Я очень хорошо понимаю её. Ведь я сама оказалась в похожей ситуации. Мне уже двадцать восемь, а я до сих пор не замужем. Хотите знать, почему?

– Ну… – замялся отец. – Если вы поделитесь…

– На Махаварше у меня был жених, весьма достойный юноша. Как потом я узнала, он был одним из ближайших соратников отца. Я считала, что люблю его. Я была уверена, что люблю, но… потом поняла, что это не так. Почти восемь лет назад, после освобождения нашей планеты, когда мы с отцом прибыли на Землю, я встретила там одного человека. Он был героем, но вряд ли это стало для меня решающим; тогда героев было хоть отбавляй. Просто он чем-то приворожил меня. До сих пор не знаю чем – приворожил, и всё, любовь не подчиняется никакой логике. С той самой секунды, как я увидела его, все остальные мужчины перестали для меня существовать.

Она умолкла в волнении, щёки её ярко пылали. Отец тоже молчал, а на его лице постепенно проступало выражение изумлённого понимания.

– На мою беду, – продолжила Сатьявати, – этот мужчина любил двенадцатилетнюю девочку. Любил так сильно, что ради неё женился на её матери. А я осталась ни с чем. Правда, потом он разошёлся с женой, но все эти три года я не знала, как к нему подступиться. Он же упорно не обращал на меня внимания. В конце концов я поняла, что должна сама ему всё сказать, иначе ничего не будет. И вот… – она перевела дух, – всё-таки сказала.

У отца был такой пришибленный, такой беспомощный вид, что при других обстоятельствах я бы здорово позабавилась. Но сейчас…

Я погасила экран, вскочила с кресла и заходила взад-вперёд по рубке.

– О боже!.. Вот это да!.. Ну и ну!.. С ума сойти!..

Олег повернулся ко мне.

– Ты что, ревнуешь?

Я резко остановилась.

– Нет. Ревность осталась в прошлом. Я уже взрослая, я всё понимаю и хочу, чтобы отец был счастлив. Просто… это так неожиданно! Я до сих пор не могу поверить.

– Из-за того, что она королева?

– Господи, конечно, нет. Какое это имеет значение. Мир Барнарда – не Новороссия, там монарх всего лишь гражданин своей страны, только носит громкий титул, время от времени участвует в официальных церемониях и назначает такое правительство, какое угодно парламенту. А Сатьявати, к тому же, очень простая и непосредственная, она не любит, когда её называют полным именем или королевой, а тем более «ваше величество». Только «Сати», «мисс», «принцесса»… Чёрт возьми, она мне всегда нравилась! И если уж отец достанется какой-нибудь другой женщине, кроме мамы, то лучше всего ей.

– Ты думаешь, у них всё получится?

– А как же! Разве ты можешь представить мужчину, который устоит перед такой красавицей?

Олег улыбнулся:

– Могу. Я даже знаю одного. Он перед тобой.

– Ну, присутствующие не в счёт. – Я вернулась на своё капитанское место. – Нет, подумать только: у меня будет мачеха-королева, а отец станет принцем-консортом! [8] Консорт (от лат. consors – партнёр) – супруг королевы, не являющийся королём.

Олег рассмеялся:

– А ты ещё говоришь, что для тебя это не имеет значения…

Через два часа завершился наш первый «затяжной прыжок», и мы оказались в ста девяноста килопарсеках от центра нашей Галактики, и почти в шестистах – от Туманности Андромеды. Незадолго до этого в рубку явился премьер Падма с несколькими министрами, а также Сатьявати с моим отцом. Королева вся сияла, а отец, которого она держала под руку, всё ещё был так ошарашен, что даже не порывался давать мне подсказки, пока я маневрировала в дром-зоне, направляя корабль к следующему каналу.

Лишь через четверть часа, когда «Нахимов» закончил разгон при 600 g и теперь мчался к своей цели по инерции, к отцу отчасти вернулась его обычная неуёмность, и он обратился ко мне:

– Капитан, разрешите покомандовать системами наружного наблюдения.

– Да, сэр, – ответила я. – Наблюдатель, исполнять приказы коммодора.

Отец подошёл ближе к передней обзорной стене, на которой, помимо трёх неярких звёзд, виднелся край спирального диска Галактики, а также пятнышко Большого Магелланова Облака. Сатьявати следовала за ним, не отпуская его руку, как будто боялась, что он тотчас убежит от неё. Со стороны это выглядело весьма забавно.

– Подсистеме визуализации, – произнёс отец, – игнорировать объекты ярче десятой величины.

С передней стены исчезли три звёздочки, край Галактики и Магелланово Облако. Воцарилась сплошная чернота.

– Показать объекты от десятой до двадцатой звёздной величины в пропорции видимой яркости от нуля до шести. Исключить объекты, идентифицируемые как звёзды или звёздные кластеры. Сделать поправку на красное смещение.

Всю обзорную стену заполонила густая россыпь светящихся точек – от очень ярких, вроде Веги или Арктура в земном небе, и до самых тусклых, еле заметных. Их было так же много, как звёзд вблизи Центрального Скопления; они не складывались в созвездия, а скорее переплетались причудливыми узорами, словно рассыпанные на полу рисовые зёрна.

– Все эти огоньки, – заговорил отец, ни к кому конкретно не обращаясь, – являются галактиками, отстоящими от нас на десятки, сотни и тысячи мегапарсеков. Совсем недавно они казались нам недостижимыми, мы могли только мечтать о них. Да и теперь нам под силу добраться лишь до самых ближайших. Но когда-нибудь настанет время, и наши потомки смогут выбрать наугад любую из этих точек и долететь до неё, как бы далеко она ни находилась. Я верю в это – для человечества нет ничего невозможного.

Крейсер летел через дром-зону, чтобы войти в следующий канал на нашем пути к Туманности Андромеды – уже близкой и досягаемой для нас. А мы, затаив дыхание, смотрели сквозь обзорную стену рубки на раскинувшиеся перед нами мириады бесконечно далёких галактик – крошечных песчинок в безбрежном океане Вселенной.