Дэвид Вебер - Грядущая буря

Вот почему Гиацинта Покок была омрачена фактом, что их показатели ускорения продолжали нарастать.

* * *

— Хорошая телеметрия с ракет и с платформ «Призрачного Всадника», сэр, — сообщил лейтенант-коммандер Брокхерст. — Гало эмиссия совпадает с отчетами адмирала Золотого Пика почти идеально.

Капитан Иванов только кивнул. Его внимание было на его обзорной голограмме.

* * *

— Адмирал, БИЦ обнаружил что-то…

Лиам Пьюн повернулся к капитану Штайнберг. Глаза начальника операционного отдела были обращены на монитор, затем она посмотрела на контр-адмирала.

— Это идет на главной голограмме сейчас, сэр, — сказала она, и взгляд Пьюна метнулся обратно на дисплей. Новые иконки пульсировали, чтобы привлечь внимание, помогая ему отделить их от хаоса, и он нахмурился.

— Что, черт возьми, это такое? — потребовал он, так как они регистрировались на абсурдно малом расстоянии. Эти штуки были менее чем за десять тысяч километров от его флагмана!

— Мы не знаем, сэр, — призналась Штайнберг. — Все что мы знаем, это то что они, кажется, были там все время. Они просто выскочили секунду назад, когда они убрали свой стэлс-режим.

— Убрали свой стэлс? — повторил капитан Гилмор. — Ты имеешь в виду, манти получили разведывательные платформы, которые настолько близко к нам, а мы их даже не видим?

— Это выглядит именно так, — резко проскрежетала Штайнберг. — И я подозреваю, что они только что сбросили свой стелс безо всякой причины вообще. Они хотят, чтобы мы знали, что они там.

— Мэм, — сказал один из ее помощников, — Мы обнаружили гравии-пульсации по всей местности. Десятки точечных источников.

— А это — Пьюн использовал световой указатель, ткнув на новые иконки на главной голограмме — некоторые из этих точечных источников, старшина Эллиот?

— Э-э, да, сэр. Я думаю это они, — признался главный старшина.

— Вот дерьмо, — пробормотал Гилмор.

Мы все-таки собираемся получить обухом по голове, сказал тихий голосок на задворках разума Пьюна.

— Как, черт возьми, они установили сверхсветовые излучатели в что-то столь маленькое? — спрашивала Штайнберг почти жалобно.

Вопрос явно был риторический, и, вероятно, был очень хорош, поскольку для Пьюна ответ не напрашивался сам собой. Не то, что бы это имело какое-либо значение в данный момент. Важно то, что манти удалось это сделать. Если он не сильно ошибался, они должны были быть разведывательными платформами — десятки из них, как только что отметил старшина Эллиот — и если они были способны на то, что безумные теоретики предполагали, они снабжали те манкикорские крейсеры детальной информацией слежения на сверхсветовой скорости. Это означало, что их контур управления ракетами был только что сокращен вдвое, и последствия этого…

«Бель Поль» завибрировал, когда начался запуск противо-ракет, но Пьюну было уже очевидно, что на его кораблях установлено слишком мало противо-ракетных установок и кластеров точечной обороны, чтобы иметь дело с этим залпом.

* * *

— Выходим на точку Альфа, — объявил Брокхерст.

— Выполнить как оговорено, — формально сказал Иванов.

— Есть, принято, сэр. Выполнение… сейчас.

* * *

На борту КФСЛ «Бель Поль» была небольшая паника, но только потому, что его экипаж был слишком занят для этого. Не было времени для тех, кто реально мог видеть дисплеи, распознать, что же эти показания значат, по-настоящему признать то, что случилось, ошеломляющее осознание того, что они действительно были превзойдены как указывали «нелепые» отчеты со Шпинделя.

И они были превзойдены.

Мантикорские ракеты приближались мерцая, все еще на том невероятном — невозможном — темпе ускорения, и как раз, прежде чем они вошли в зону действия противо-ракет, платформы электронной борьбы посеяли среди атакующих птичек неразбериху. Из двухсот сорока ракет, запущенных тремя крейсерами Хирама Иванова, пятьдесят служили только для цели проникновения, и они были тщательно сохранены для этого момента. Теперь платформы «Зуделки» ослепляли соларианские датчики, тогда как сопровождающих их «Драконьи Зубы» внезапно распространяли произведенное множество ложных целей, чтобы запутать и насытить оборону своих целей. Экипажи соларианских линейных крейсеров никогда не видели, никогда не представляли, ничего подобного. Не зная энергетического запаса предоставляемого мини-энергетическими установками КФМ, они просто не могли представить, как такие мощные глушилки могут быть втиснуты в такие крошечные платформы. Угроза полностью превзошла параметры их доктрины и их системы, разработаные чтобы справляться с этим.

Крейсерам Пьюна удалось остановить ровно семнадцать приближающихся противокорабельных ракет во внешней зоне. Другие сто семьдесят три промчались мимо каждой противо-ракеты, которую соларианцы могли запустить, с почти презрительной легкостью.

* * *

Лиам Пьюн наблюдал на своем месте как разрушительное превосходство проникает через его оборону. Он всегда более охотно, чем большинство его сослуживцев офицеров, рассматривал возможные подробности иностранных отчеты, возвращавшихся с бесконечной Мантикоро-Хевенитской войны. Он должен был быть осторожней с ее восприятием чем он был, учитывая презрение, с которым практически все те другие офицеры приветствовали такие «панические» слухи, но теперь он знал, что даже самые причудливые из этих докладов занижали истинные величины угрозы. Неудивительно, что манти сумели выбить флагман Бинга так чисто в Нью-Тоскане!

Его люди делали все возможное, борясь с неистовым профессионализмом, что бы преодолеть фатальные недостатки своей доктрины и подготовки, в мимолетные минуты, что они имели. Они не собирались добиться успеха, и он знал это, но они не собирались также просто сидеть там, парализованные ужасом, и он почувствовал горькую гордость за них, даже когда он проклинал себя за то, что шел прямо к этой катастрофе.

Но как я мог знать? Как я мог действительно знать? И даже если бы я знал…

А потом мантикорские ракеты прорвались сквозь внутренний край противо-ракетной зоны. Они продвигались через безнадежный, последний оплот, последнюю минуту огня кластеров точечной защиты линейных крейсеров, и лазерные кластеры были почти так же бесполезны в условиях РЭБ манти, как были противо-ракеты. Им удалось подстрелить еще двенадцать ракет, но все еще оставалось сто шестьдесят три противокорабельные ракеты и Пьюн почувствовал, что его брюхо стягивается твердым узлом, когда палачи его кораблей скучно двинулись к глоткам их клиньев. Они собирались…

Сто шестьдесят три ракеты Марк–16, каждая с лучшей частью оставшегося тридцатисекундного времени для их движения, свернули вдруг, в идеально синхронизированном маневре, и взорвались как одна.