Дэвид Вебер - Грядущая буря

— Что, для семьи, которая потратила так много времени работая в севастопольском режиме, указывает много беспокойства, — сказала Квартермейн трезво.

— Точно, — повторил Колокольцев. — Я уверен, что Кун Чол читал заранее подготовленный сценарий, и что все это свелось к узнаванию, насколько хуже, мы ожидаем, это станет и как долго, мы ожидаем, это продлиться.

— Если бы мы имели ответ на любой из этих вопросов… — начала Абруцци, затем прервала себя, мрачно качая головой.

— Я отмечу, ни Раджампет ни Натан не присоединились к нашей маленькой встрече тет-а-тет, — заметила Квартермейн.

— Нет, они не присоединились, не так ли? — Колокольцев показал свои зубы на мгновение.

Натан МакАртни, старший постоянный заместитель министра внутренних дел, был пятым «Мандарином», а адмирал флота Раджампет Казул Раджани был главнокомандующим флотом Солнечной Лиги.

— Есть причина, почему их нет? — спросила Водославки.

— Натан вне офиса в данный момент, — ответил Колокольцев. — Он на пути к Элизиуму — семейный бизнес, я думаю — и я действительно не доверяю надежности его коммуникационного оборудования, пока он не прибудет туда. Кроме того, он уже вышел за орбиту Марса. Задержка из-за скорости света была бы почти полторы минуты. — Постоянный старший заместитель министра пожал плечами. — Я прослежу за тем, что бы он получил полную стенограмму, конечно же.

— Конечно. — Кивнула Квартермейн. — А Раджампет?

— И я думаю, мы все уже знаем, какой вклад Раджампета был бы. — Коллеги Колокольцева все как один поморщились, и он пожал плечами. — В этих условиях, я подумал, что мы могли бы просто взять его оправдания и позерство как само собой разумеющееся и продолжить дело.

Квартермейн снова кивнула, более медленно на этот раз. Постоянный старший заместитель министра торговли была поразительной женщиной, с темно-серыми волосами и голубыми глазами, что резко контрастировало с ее очень темной, почти черной кожей, но на данный момент эти голубые глаза были сужены в размышлении. Она не сомневалась, Натан МакАртни был именно там, где и сказал, что он был, Колокольцев, но она не была ослеплена тем фактом, что на сколько МакАртни лично презирал адмирала флота Раджампета Каушал Раджани, он также был ближе всего к роли союзника Раджампета среди гражданских постоянных старших заместителей, которые фактически управляли Солнечной Лигой. Это было неизбежно, в самом деле, учитывая тот факт, что Управление Пограничной Безопасности принадлежало Министерству Внутренних Дел, и означало, что личная империя МакАртни была под еще более прямой угрозой, чем наибольшим призраком успешных «неоварварварских» сопротивлений звездных наций планам УПБ. Не говоря уже о том, что вся позиция Пограничной Безопасности зависела от восприятия всемогущества Флота Солнечной Лиги.

— Так что же, собственно, являлось целью этой встречи, Иннокентий? — спросила Водославски.

— Я понимаю, есть не так много всего что мы можем сделать с перемещением кораблей манти, — ответил Колокольцов немного двусмысленно. — В то же время, я чувствую довольно уверенно, что пока Йоу Кун Санг, возможно, был одним из первых, задавая эти свои вопросы, он, чертовски верно, не будет последним. В этих условиях, я думаю, мы должны подумать, как мы будем отвечать — не только в частном порядке, Малахай, но и публично, с новостными агентствами — когда тех начинут спрашивать другие люди. И я был бы благодарен, если ты и Омосупе дадите нам лучше понять, как плохо это действительно будет, Агата.

— Что именно, вы думаете, мы пытаемся сделать? Тем более после вашей маленькой встречи тет-а-тет с этим сукиным сыном Кармайклом? — едко потребовала Водославски, и он пожал плечами.

— Я знаю, что вы предупреждали нас, что мы направляемся к неприятности, — сказал Колокольцев с несколько примирительным выражением. — И я, может, не уделял достаточно внимания, как я должен был. Я знаю, это будет плохо, но я действительно не пытался осмыслить числа для себя, потому что это не моя область компетенции и я знаю это. Я знаю, что они огромны, но я был намного больше сосредоточен на поиске путей предотвращения этого всего произошедшего, чем пытался понять на самом деле, что числа большие. Я пытаюсь сейчас, хотя бы, так вы можете пойти дальше и дать еще один шанс, пожалуйста? Что я смотрел, не было пачкой чисел с подробными альтернативными непредвиденными оценками и анализом как во всех тех докладах от тебя, а более общим обзором. Кое-что даже экономические невежды могут понять. В таком виде выражения, так как же действительно плохо то, что получим?

— Это зависит от того, как далеко сейчас манти готовы продвигать это, не так ли? — фыркнула Водославски. — Мы можем дать вам довольно справедливую оценку, я думаю, о том, что произойдет, если они довольствуются простым отзывом всех своих собственных судов, все же. — Она подняла брови как Квартермейн, когда она говорила, а затем вернула свое внимание к Колокольцеву, когда постоянные старший заместитель министра торговли кивнула. — И короткий ответ на эту часть вашего вопроса такой, что это будет очень, очень отстойно.

— Я не уверен точно, что этот технический термин означает, — сказал ей Колокольцев, с кривоватой улыбкой.

— Это означает, что Фелисия Хэдли имеет цель, — ответила Водославски без какой-либо ответной улыбки вообще, и Колокольцев нахмурился.

Фелисия Хэдли была старшим членом делегации Беовульфа в Законодательном Собрании. Это кастрированное тело не осуществляло никакой реальной власти на протяжении веков, но оно все еще существовало, и Беовульф, в отличие от большинства систем-участников Лиги, до сих пор относился достаточно серьезно, чтобы послать делегатов, которые могли зашнуровать свои ботинки без напечатанной инструкции. Хэдли была ярким примером этого, и с тех пор как нынешний кризис начался, она была постоянным (и громогласным) критиком политики правительства. Она даже официально продвигала, чтобы Ассамблея составила список специальной комиссии из своих представителей чтобы расследовать, как именно эти политики заняли свои места! К счастью, там присутствовало слишком мало делегатов для кворума, когда она сделала предложение, и Жасмин Ненг, спикер парламента (которая, в отличие от Хэдли, поняла, какая сторона ее личного хлеба намазана маслом) убила его по процессуальным основаниям и удалила его из очереди голосования, перед тем как большинство других делегатов (или любой присутствующий), даже понял, что было там.

Это было в равной степени удачно, что новостные агентства знали, как никто другой, что Ассамблея не обладала реальной властью, потому что только Бог знал, что произошло бы, если они на самом деле побеспокоились бы скрывать ее заседания. Если какой-либо их писак бывших там, опишет страстные выступления Хэдли к пустым местам в зале Ассамблеи, общественность могла на самом деле поверить в то, что она говорила — могла даже начать настаивать, чтобы кто-то с реально определяющей политической позицией слушал ее! Конечно, не было механизма, чтобы это произошло, но большинство из соларианского электората не поняло этого.