Джулиан Мэй - Шпора Персея

Некоторые подлодки плавают на поверхности очень даже неплохо. Старушка «Отмороженная» не из их числа. Она качается из стороны в сторону, особенно в такую погоду, когда волны ходят ходуном, и вдобавок ползет, как черепаха. Мысли у меня в голове тоже ворочались не быстрее — я думал о том, сколько с меня сдерут за починку генератора.

Он был поновее самой подлодки, но годков двадцать ему уже стукнуло, и я очень сомневался, что даже такой пройдоха, как мой приятель Орен Винодел, сможет найти к нему запчасти. Кроме того, мои несчастные клиенты вполне могут настучать на меня турагенту в Луксоре и потребовать, чтобы подводные экскурсии капитана Ада вычеркнули из базы данных.

Естественно, про чаевые нечего было и думать.

Минут через десять ко мне поднялся Кофи, и мы наконец смогли поговорить наедине.

— Угомонились хоть немного? — спросил я без особой надежды.

— Напузырились и размякли, — усмехнулся он. — Слава Богу, никого не тошнит. Кстати, буря, похоже, сместила слой температурного скачка. Мы только что вошли в Голубую кишку, и что ты думаешь? Глубинные воды вынесли наверх стаю рубиновых креветок, а те устроили брачные пляски. Такое зрелище — закачаешься! Все клиенты, кроме братишки Брона, похватали свои камеры и начали снимать, как сумасшедшие. Теперь им будет чем похвастаться в Манукуре, Никому и в голову не придет, что они снимали не под водой, а через окошко.

Кофи Резерфорд был бухгалтером-растратчиком из Куша, скрывавшимся от преследования концерна «Всеядный». Если я нуждался в помощнике, он никогда не отказывал. К несчастью, нажитое не праведным путем богатство у Кофи отобрали пираты квастты, взявшие его звездолет на абордаж по пути с Руки Ориона на Стоп-Анкер. Он не сумел купить новые документы, как планировал вначале, и пришлось ему поселиться не на роскошной вилле с подветренной стороны Большого Берега, а в хибарке на Заштатных островах. У него тоже была небольшая подлодка под названием «Черный кофе», только сейчас она стояла на капитальном ремонте, после того как наскочила на не обозначенную на карте мель возле Чертова Чайника.

— Значит, старичок Брон один остался недоволен, — сказал я. — Забавно… Когда они пришли ко мне сегодня утром, мне показалось, что я с этим типом уже встречался.

Кофи пробурчал себе что-то под нос. В обществе стопарей-изгоев не принято болтать о прошлом. Ловко ступая по шаткой, ускользающей из-под ног шкуре подлодки, он прошел по хребту к корме, где были свалены принадлежности для ныряния, вытащил шланг и принялся поливать всю эту кучу.

А я, повинуясь внезапному импульсу, подошел к бортовому компьютеру и запросил полное имя и данные своего таинственного клиента, которые он сообщил утром в агентстве. Бронсон Элгар, номер 1631 в «Никко Луксоре», Манукура. Как я и предполагал, этот парень оказался не из среднего звена начальничков, как остальные четверо. Вместо карточки корпорации «Оплот» у него была персональная карточка из ниобия «Амекс», что означает «Будьте со мной предельно вежливы, у меня неограниченный кредит».

Своего земного адреса он не оставил, только название сайта «Чесапик Холдинг КК». Я залез в базу Корпинфонета и получил ответ: «Данных нет».

Понятное дело. Чесапик — владения одного из «Ста концернов». С таким же успехом они могли поместить там свою голограмму.

Имя Бронсона Элгара было мне совершенно незнакомо, как и его наружность — русые волосы, ничем не примечательные грубые черты, средний рост, крепкое телосложение.

Только его необыкновенно близко посаженные глаза, темно-синие и матовые, как закрытые колпачками маленькие линзы (возможно, ставшие такими после иридопластики, призванной обмануть стандартную процедуру идентификации личности), задели какую-то струну в моей памяти. Я был уверен, что эти глаза уже буровили меня раньше — определенно на Земле и, возможно, в столице.

А также, возможно, с другого лица.

Вряд ли я встречался с ним в СМТ, или в других органах власти Содружества, или в главном отделе уголовного розыска в Торонто. Темный тип… И в то же время мне почему-то казалось, что он не жулик.

Кто же он такой, черт возьми? И почему мое профессиональное чутье подсказывает мне, что я должен это узнать?

Небо прояснилось, правда — слишком поздно, и кометы Стоп-Анкера весело принялись выписывать загогулины между барашками кучевых облаков. Когда мы вышли через круглый загон для серфинга возле Бровки в тихую зеленую лагуну, солнце уже готовилось нырнуть за горизонт. Кофи, не вымолвивший почти ни слова на обратном пути, закончил полоскать снаряжение и уложил его в рюкзаки клиентов. Затем уселся на корме и, обхватив ногой опору, углубился в чтение вечерних новостей на магнитной доске. На Кофи были побелевшие от соли штаны из саржи, тельняшка в синюю и белую полоску и широкополая соломенная шляпа, которую, как он божился, он выиграл в карты у поставщика бананов в Гругру-Сити. Всю мою одежду составляли поношенные хлопчатобумажные брюки, громадные солнечные очки и тонкая корочка соли на моем довольно скромном обнаженном торсе.

Клиенты отказались подняться наверх и полюбоваться великолепным багрово-янтарным закатом. Снизу доносились пьяненькие смешки. Когда я послал Кофи поглядеть, он доложил, что пассажиры уговорили не только три бутылки дешевого шампанского, но и смесь «Джека Дэниэлса» с «Теннесси» — мое заветное виски, которое я хранил как лекарство. Они сделали потрясающие снимки светящихся красных ракообразных через стекло. А когда они узнали, что мы все-таки не опоздаем на последний рейс, настроение у них и вовсе улучшилось.

«Отмороженная», пыхтя, обогнула мыс из золотистого песчаника, который мы называем Куском Чеддера. Пальцевые деревья, похожие на растопыренные пятерни, живописно покачивались на ветру. Лодка устремилась к пристани, и я машинально глянул в сторону берега, на уютную бухточку, где я живу. То, что я увидел, так меня поразило, что я невольно вскрикнул и схватился за бинокль. Вид в окулярах под-, твердил, что глаза меня не обманули.

— Черт побери!

— Что такое? — воскликнул Кофи.

— Сам посмотри! — Я сунул ему в руки бинокль и бессильно рассмеялся. — Завершение на редкость удачного дня!

— Ни фига себе, Адик! Да это же морская жаба — прямо напротив твоего дома! Я таких громадных в жизни не видал…

Экая толстуха, метров двенадцать-тринадцать в ширину, не меньше!

— Пусто! — выдохнул я, давясь идиотским смехом. — Боже мой! Ничегошеньки не осталось…

— Во стерва! — В голосе Кофи, наблюдавшего за этой ошеломляющей сценой, звучало трепетное благоговение. — Похоже, ты прав. Сожрала — и не поморщилась. Но где ж это видано, чтобы морская жаба вылезала на отмель? Они живут на самом дне…