Джулиан Мэй - Шпора Персея

Я вышел из кабачка, посветил кругом и невольно выругался.

Я думал, что от подземной реки останется жалкий ручеек, а она заполнила весь канал и плескалась почти у входа в наше убежище. Зловоние исчезло напрочь.

Посветив в сторону главной пещеры, я обнаружил, что туннель метрах в пятидесяти от нас завален обрушившейся скалой. Ближе к нам рухнула другая часть стены, и оттуда хлынул подземный поток.

Я поспешил обратно в кабачок.

— Выше головы, дамы! Нам надо поскорее выбираться отсюда. Старушка-речушка стучится к нам в дверь.

Мэт завязала разрезанный ремень узлом и повесила вторую лампу Еве на шею. Я перебросил парализатор через плечо, сложил одно из одеял и сунул себе под свитер.

Мы с Мэт помогли моей сестре пройти через низкое отверстие из пещеры и наполовину вынесли, наполовину вытащили ее на значительно уменьшившийся в размерах берег реки.

Потом я отдал Мэт свою пушку и нес Еву на закорках до тех пор, пока мы не дошли до Акульей Пасти.

Дальше начался сплошной кошмар. Поскольку Ева не могла идти сама, пришлось волочь ее по всем этим дьявольским шипам. Мы с Мэт камнями отбивали верхушки самых острых сталагмитов, потом накрывали торчащие обрубки ее форменным пиджаком и тащили Еву вперед. Продвигались мы ужасно медленно, потому что я боялся порвать Евин защитный комбинезон. Я опустил ей забрало, чтобы на нее не капало с потолка, но мы с Мэт промокли почти мгновенно.

Чтобы пробраться через Акулью Пасть, нам понадобился целый час. Когда мы наконец достигли лаза, стало ясно, что нам удалось подняться над уровнем прибывающей реки. Я вздохнул с облегчением, ибо в глубине души боялся, что лаз окажется заполнен водой и практически непроходим.

Сталагмитов здесь не было; я смастерил из пиджака и одеяла импровизированную волокушу и, извиваясь, как червяк, тянул Еву за собой. В конце концов мы вышли к Чаше. Здесь нам ничего не грозило, и я объявил, что пора сделать привал и как следует отдохнуть.

Руки и плечи у меня болели от перенапряжения, однако в целом мое физическое состояние было на диво хорошим.

Почка и ребра успокоились. Я решил не впрыскивать лекарства из браслета.

Сдвинув вверх забрало на шлеме сестры, я спросил, как она себя чувствует.

— Лучше, — прошептала она. — Только пить хочется. Я пробовала через трубочку… там пусто.

— Можно отрезать кусок от одеяла, — предложила Мэт. — Я вернусь в Акулью Пасть и наберу воды, которая капает со сталактитов.

— Ни к чему. — Я поднял пустую халукскую бутылку. — Сосуд у нас есть, а чистая святая вода найдется в Храме Гоблинов.

— В Храме Гоблинов? — удивилась Мэт.

— Сама увидишь, когда мы пойдем дальше. Сейчас вернусь.

Взяв лампу, я проскользнул сквозь Игольное Ушко и набрал воды из глубокой чистой лужи. Мы все напились вдосталь. Ева, сидевшая у стены, сказала, что чувствует себя вполне уютно в защитном комбинезоне. Зато Мэт побелела от холода. Меня самого начало познабливать после нашего марш-броска. Халукские лампы давали достаточно света, но не тепла. Я пожалел, что не проверил как следует бутылки в кабачке. Быть может, не все они разбились на мелкие кусочки, Я не отказался бы сейчас хлебнуть согревающего экзотического пойла.

Тут мне в голову пришла идея получше, и я предложил Мэт согреть друг друга. Мы сели, обнявшись, и накинули на плечи одеяло.

— А вы — хорошая парочка, — понимающе усмехнулась Ева.

— Уймись, сестренка!

Она снова лукаво улыбнулась, потом посерьезнела:

— Спасибо тебе, Аса. И тебе, Мэт… За то, что вы пришли.

— Мы еще не дома, — сказал я. — Хотя, надеюсь, худшее уже позади.

— Ты действительно нашел маршрут, которым шел бедный Халурик? — спросила у меня Мэт. — Эмили ничего мне толком не сказала.

Я объяснил Еве, кто такой бедный Халурик, и вкратце рассказал о том, как я обследовал подземелье.

— Совершенно уверен: раз Халурик сумел выбраться из пещеры в своем слабоумно-чешуйчатом состоянии, то для двух здоровых людей и одной грацильной особи это вообще раз плюнуть.

Ева прыснула со смеху:

— Заслужила!..

Мы немного помолчали, а потом я попросил Мэт рассказать о том, что произошло в пещере.

— Эмили занималась Евой, сидевшей в инвалидном кресле. Воритак долго и сосредоточенно беседовал с администратором Ру Локинаком, который возглавлял производственный центр. Они выключили «переводчики», поэтому я не понимала, о чем они говорит, но Эмили знала халукский язык. По ее словам, они обсуждали, стоит ли говорить остальным халукам о фотонном камуфлете и возможности бегства. Я спросила, есть ли в пещере лампы, и Эмили послала меня с чешуйником на склад. Когда я вернулась, все трое ожесточенно спорили. Очевидно, Ру Локинак не поверил, что ты нашел выход, и не хотел бежать, поскольку тогда им пришлось бы бросить тех, кто находился в дистатических генных камерах, а также тех, кто был в спячке. Это противоречило их старинному кодексу чести. Когда Воритак попросил, чтобы мне, Еве и Эмили позволили уйти через водосток, администратор отказал наотрез, не объясняя причин. В конце концов Воритак сдался и присоединился к толпе. Ру Локинак позвал двух инопланетных охранников, вооруженных парализаторами, и приказал им охранять нас, а потом начал молитву созерцания смерти.

Я кивнул:

— Он опасался, что вы разоблачите заговор, если останетесь в живых.

— Эмили изо всех сил пыталась переубедить Ру Локинака, — сказала Мэт. — Она действительно сделала все, что могла, бедняжка!

— Она была идеалисткой… и фанатичкой, — спокойно, но непримиримо произнесла Ева. — Если бы она осталась в живых, Содружество судило бы ее за измену.

— Эмили освободила нас из халукского плена! — возразил я. — Без нее мы не смогли бы сбежать.

— Без Милик, — Ева презрительно подчеркнула это имя, — этого вообще бы не случилось! И… и…

Сестра закашлялась. Я встал и принес ей воды. В конце концов она успокоилась и опустила голову вниз. Я снова нырнул к Мэт под одеяло.

— Как же вам удалось бежать? — спросил я после небольшой личной прелюдии, увы, несколько ограниченной в силу обстоятельств.

— Молившиеся халуки выстроились концентрическими кругами вокруг генно-инженерного комплекса, возле которого стоял Ру Локинак. Эмили сказала, что они включили спавших в камерах халуков в свое священное собрание. Горели только разноцветные шары, весь остальной свет в пещере выключили. Мы с охранниками были во внешнем круге, вместе с чешуйниками.

Халуки пели свою мантру, покачиваясь в ритм этой песни без слов. Через некоторое время многие инопланетяне впали в транс — в том числе и охранники, приставленные к женщинам.

У охранников не было электронных «переводчиков», так что Мэт с Эмили пошептались и выработали план. Они сделали вид, что Еве плохо, и жестами показали, что ей нужны лекарства и одеяло. Охранники не хотели прерывать моление, а поскольку больничная палата была в десяти метрах от комплекса, они позволили Эмили отвезти туда Еву без сопровождения. Эмили стащила в больнице четыре одеяла, две лампы и веревку. Все это она спрятала у Евы на коленях, накрыла ее одеялом и вернулась к Мэт.