Джулиан Мэй - Вторжение

– Твой отец сказал, что ты его разочаровала. Меня ты тоже разочаровала.

Она все поняла, но не пыталась бежать. Напротив, гордо выпрямилась и отчеканила:

– Ну да, конечно, тебе люди не нужны, как папе. Ты самодостаточен. Ты не хочешь и не любишь ни меня, ни нашу дочь.

– Лора – не моя дочь. У нас с тобой никогда не было половых сношений. Ты совершенно права: я самодостаточен.

– Боже мой… Не твоя… – Не сводя с него глаз, она медленно постигала истину. – Стало быть, ты импотент.

Виктор лишь посмеялся над ней.

– Не в том смысле, какой имеет значение. Не в том, каким теперь стал твой отец. Он импотент, потому что все еще любит тебя. Он просил передать, что ты никогда не могла от него освободиться. Твой двойной экран не был для него преградой, но он оставил тебе иллюзию, чтобы удержать от самоубийства… не сломать тебя как личность.

– И то, что я обратилась к тебе, тоже входило в его планы. – Взгляд ее помрачнел. – Ему надо было манипулировать нами обоими. Он, должно быть, понимал, что не сумеет привязать тебя… – Она выпрямилась и снова вскинула голову. – Но, к твоему сведению, никто из вас не сможет заблокировать «звездный удар». Правительство в курсе, что в систему можно проникнуть.

– Им известно только то, что рассказала ты… И мой братец Дени… Я готов побиться об заклад, что президент не станет останавливать запланированный ввод системы в строй лишь на основании свидетельства двух мертвых умников.

Луч его ясновидения прочесал комнату и остановился на двери кладовки, находившейся за операторской. Он заставил ее последовать за ним туда и зажег свет.

– Годится. Сюда никто не войдет так поздно в субботу вечером. А завтра это уже не будет иметь значения.

– Ты собираешься проделать все так быстро?

– У меня есть время, – засмеялся он и стащил с нее черный парик.

Огненные волосы рассыпались по плечам. Лицо и ум были спокойны. Так или иначе, она получит от него то, чего хотела.

Он велел ей опуститься на колени, и она беспрекословно повиновалась. Затем, обхватив обеими руками и прижав к себе ее голову, в первый раз остановил сердце.

ИЗ МЕМУАРОВ РОГАТЬЕНА РЕМИЛАРДА

Уже больше года прошло после разговора Дени с Джерри Трамбле, а следственные органы все никак не могли добыть достоверные улики причастности Кирана О'Коннора к той чудовищной преступной деятельности, в которой обвинила его собственная дочь. Адепты ВЭ без труда обыскали его офисы и жилище; самое совершенное спутниковое оборудование было обнаружено, но оказалось вполне легальным. Строго охраняемый банк данных в подвале особняка, несомненно, содержал ключ к тайне, но соглядатаи могли до Судного Дня копаться в библиотеке дисков и не узнать, что в них содержится. Ордер на традиционный обыск власти не дали ввиду отсутствия подозрений в незаконной деятельности, а законы Соединенных Штатов запрещают поиски улик без ордера, считая это нарушением прав личности.

Одну из зеркальных батарей «звездного удара» сняли с орбиты и доставили на станцию ON – 1 для обследования. В ней действительно был найден чип, неавторизованный в изначальной спецификации. Однако инженеры консорциума в один голос утверждали, что микроэлемент более чем невинный и поставлен для обеспечения лучшего отклика на команды с Земли. Если чип и содержал перекрывающую мощность, то это было очень умно спрятано и могло обнаружиться только в действии, при наличии кодированного сигнала.

Можно было порыться в каждой из ста тридцати некитайских батарей и с максимальной осторожностью устранить сомнительный чип. Такая операция заняла бы примерно четыре года и обошлась бы в семь и две десятых миллиарда долларов, а тем временем автономная китайская система могла быть пущена в ход.

Итак, подозрение в заговоре до сих пор основывалось лишь на ничем не подтвержденных показаниях Шэннон О'Коннор-Трамбле. Дени, обследовав ум ее мужа, представил крайне смутное подтверждение, вдобавок для закона совершенно неприемлемое. Дальнейшие поиски в империи О'Коннора не выявили никаких улик в отношении «звездного удара», а в остальном кое-какие крохи, едва ли способные сдвинуть дело с мертвой точки, ибо относились к временам чересчур отдаленным. В 80-е годы помощники О'Коннора находились под сильным подозрением в отмывании капиталов мафии. Но подозрения не были доказаны, крестные отцы поумирали, и в настоящее время О'Коннору инкриминировалось разве что безудержное поглощение мелких корпораций.

Так обстояли дела с правительственным расследованием до 20 сентября 2013 года.

Но в тот день некая въедливая сотрудница спецслужб заметила странное перемещение капиталов из американского конгломерата в никому не ведомую канадскую холдинговую компанию. Ее поразили масштабы операции, а еще более то, что она опознала в конгломерате ядро разветвленной организации О'Коннора. Первая же проверка в Монреале (Канада, в отличие от США, не соблюдала уж очень строгой секретности финансовых операций) установила имя человека, стоящего за странной компанией. Дотошная чиновница уведомила о своем открытии генерального прокурора, тот поставил в известность президента, который в свою очередь позвонил Дени и поинтересовался, отчего Киран О'Коннор переводит все свои капиталы на имя его младшего брата Виктора.

– Я сказал, что озадачен не меньше его.

Мы с Дени и Люсиль встретились по завершении лекции Макгрегора и, стоя в углу пустынного холла, обсуждали происходящее. Разумеется, президент поручил своим людям просветить его насчет Виктора и, к своему отчаянию, узнал, что в роду Нобелевского лауреата имеется темная лошадка.

К тому же состоящая в близких отношениях с дочерью Кирана О'Коннора.

– Я, пожалуй, откроюсь Баумгартнеру, – решил Дени. – Он позвонил мне сам и спросил про Виктора напрямик. Говорит, в прокуратуре на него имеется досье, датированное еще тем годом, когда они с папой основали «Ремко». Махинации с налогами, незаконные перевозки краденого оборудования из штата в штат и прочее… Полиции так и не удалось прищучить Вика – главным образом потому, что никто не пожелал давать против него свидетельские показания. В последнее время он, кажется, вообще чист, но следственные органы вновь заинтересовались им после признания Шэннон. Все ее связи проверили, как и связи отца, и отношения с Виком только еще больше замутили воду. Ко мне прошлой весной обращались с просьбой испытать и Виктора, и Шэннон. Я, естественно, отказался.

Мы с Люсиль ничего не ответили и мысли свои держали при себе.

– Теперь лично президент настаивает, чтобы я учинил им умственный допрос – особенно Шэннон – и выяснил, насколько реальна угроза «звездному удару». Если я получу подтверждение от Вика, это само собой опровергнет факт помешательства Шэннон.