Юлия Жукова - Сами мы не местные

– А какое сегодня число?

Он невозмутимо пишет мне число, и я понимаю, что с тех пор, как мы купались в проливе, прошла неделя .

– О боги! Азамат! – выдыхаю я. – Он же… он же… не знает, куда я делась! Боги, бедный, что с ним сейчас! Мне надо немедленно ему позвонить! – Я вскакиваю, но духовник удерживает меня за юбку. Я медлю, и он быстро черкает:

«Он скоро будет здесь, подожди».

Ну ладно, наверное, лучше мне сразу ему показаться. Тем более если он сейчас за рулем, то лучше его так не отвлекать, еще забудет рулить… Сажусь обратно.

«Опиши мне подробно, что ты видела на том дереве», – гласит очередная записка Старейшины.

Я послушно принимаюсь рассказывать все по порядку. Как первый раз увидела дымку ночью, потом утром, потом открямзала кусочек.

– Бутылочку, в которую я положила кусочек, я потеряла, но, может, Азамат ее подобрал… – завершаю я свой рассказ.

Старейшина печально кивает, встает и берет с одного из стеллажей у стены пестрый талмуд. Долго его листает, что-то ищет. Потом кивает, достает еще бумажку. Я уже готовлюсь вскочить и принять послание, когда он вдруг настороженно прислушивается и снова кивает. Черкает что-то на бумажке, вкладывает ее в качестве закладки и вместе с книгой двигает прочь из зала. Я растерянно следую за ним. Неужели все-таки все плохо?

Он выходит на крыльцо, и я вижу под стеной бледного, осунувшегося Алтонгирела. Он стоит глядя вдаль, грызет ноготь и нас не замечает. Старейшина наклоняется с крыльца и трогает его за плечо. Алтоша подскакивает и оборачивается. Он видит меня, открывает рот и издает сдавленное кряканье. Но тут в его руках оказывается книга. Теперь я вижу надпись на обложке – это все та же энциклопедия, только в печатном варианте.

Алтоша обескураженно открывает книгу на заложенном месте. Кверху ногами я могу различить там картинку с каким-то лохматым человеком в просторной одежде. Читать мелкие муданжские буквы в таком ракурсе мне трудновато. Алтонгирел тупо пялится в раскрытую книгу. На записке, вложенной Старейшиной, написано: «Идиот».

Меня разбирает нервный смех, но я его сдерживаю как могу. Ой, да, и где же Азамат? Если Алтоша тут…

– А где мой муж? – спрашиваю обоих духовников.

Старейшина проводит пальцем по губе и окидывает окрестности задумчивым взглядом. Алтонгирел встряхивается, заглядывает за угол дома и кивает мне:

– Тут.

Я оказываюсь за углом, не успев даже этого осознать. Азамат сидит на земле, прислонившись спиной к стене дома и подтянув колени к груди. Когда я хватаю его за коленку, он поднимает голову. Лицо у него страшное. Я кидаюсь его обнимать, чтобы только не смотреть.

– Лиза! Откуда?! – выдыхает он мне в висок. – Боги, Лиза!..

На этом его словарный запас временно иссякает, да и у меня ничего на язык не просится. Ну это ж надо было такому случиться, чтобы он меня на неделю вообще потерял! Да еще посреди закипающей ссоры.

Когда его объятия ослабевают достаточно, чтобы я могла дышать, спрашиваю:

– Ты живой вообще?

– Ну так, – невесело усмехается он. – Еще способен вернуться к жизни. Куда же ты делась?

– Да в туннель! Меня выкинуло около почты час назад примерно. Видишь, я все в том же.

Он оглядывает мою маечку и тут же стягивает куртку, чтобы меня укутать. А я и забыла уже, что холодно.

– Там не было ничего даже отдаленно похожего на туннель, – качает головой он. – Мы тебя везде искали…

– Да понимаю, – опускаю глаза. Вроде моей вины никакой, но так жалко его… – А ты пробирку не подобрал?

– Какую пробирку?

– Ну в которую я положила кусочек той штуки…

– А… Нет, боюсь, что нет. Мне как-то не до пробирки было. Из гостиницы мы твои вещи забрали, а вот о пробирке я не вспомнил. Ох, так что ж теперь, обратно туда лететь? Ты же ничего не успела узнать…

– Не надо никуда лететь, – тихо произносит у нас над головами Алтонгирел. – Она тут успела все рассказать Старейшине Ажгдийдимидину, – он как-то умудряется произнести этот кошмар без запинки, – и он определил, что это было. Морской дух в грозу поднялся из воды, они же любят в дождь порезвиться, а его молнией в дерево впечатало.

Азамат громко возносит гуйхалах во славу богов и за здоровье Старейшины. Сам наикрутейший духовник стоит тут же и с интересом изучает переплетенную конструкцию из конечностей, которую представляем собой мы с Азаматом.

– Но почему его, кроме меня, никто не видел? – интересуюсь я.

– Потому что ты родственница Укун-Танив, которая их создала, – безапелляционно заявляет Алтоша. – Их и здоровых только пожилые женщины видят, а больного, кроме тебя, никто бы не различил.

– Так надо же его вытащить из дерева! – соображаю я.

– Старейшина уже отправил послание на Орл, чтобы разломали то дерево по трещине и полили там все водой. Надо надеяться, он утечет в море.

Я глубоко облегченно вздыхаю. Меня эта их мистика доконает когда-нибудь.

Тут я понимаю, что Азамат у меня по-прежнему сидит на земле, а теплее не стало.

– Слушай, – говорю, поднимаясь, – ты бы встал. Отморозишь себе все!

– Сейчас попробую, – хмыкает он и с трудом поднимается на ноги. Без куртки он мне кажется еще тощее, чем обычно.

– Ты когда ел последний раз, золотце? – интересуюсь я с подозрением.

Он вопросительно смотрит на Алтонгирела.

– Когда я ел?

– Я ей лучше не буду говорить, а то она меня убьет, а тебя к кухонному столу привяжет, – кисло отвечает тот.

– Азамат, ты что?! – восклицаю я. – Я понимаю, что ты волновался, но, если ты с голоду помрешь, никому лучше не будет!

– Да я просто… – мямлит он.

Алтонгирел отмахивается.

– Помереть я ему не дал бы. Но насильно кормить чаще чем раз в двое суток не могу. А тебе, Азамат, я говорил, что, если мы ее найдем, первым делом ты получишь взбучку за то, что не ел.

– Получишь! – обещаю я. – Еще как получишь!

Он только улыбается и прижимает меня поближе.

Старейшина, наблюдавший все это с немым интересом, похлопывает Алтошу по плечу. Тот сразу серьезнеет и откашливается.

– Мы тут кое-что обсудили, пока вы… здоровались. Старейшина Ажгдийдимидин считает, что я не справляюсь с ролью вашего духовника.

– Ура! – дико воплю я. – Старейшина, вы мудрейший человек!

Старейшина едва заметно улыбается. Азамат, впрочем, расстроен.

– Но как же… – обращается он к Старейшине. – Алтонгирел ведь мой друг… Я понимаю, что с Лизой они плохо ладят, но меня-то он совершенно устраивает.

– Старейшина считает, – продолжает бубнить Алтонгирел, – что, из-за того что я не понимаю твою жену, ты не можешь быть полностью со мной откровенным. Это так? – Он прищуривается на Азамата.

Тот опускает глаза:

– Ну немного есть… Но это ничего важного, просто…

Оба духовника кивают.