Дэвид Вебер - На службе Мечу

Она глубоко вздохнула и подошла к часовому.

Морпех отсалютовал ей, и она ответила ему со всей четкостью, вдолбленной в неё инструкторами Саганами.

— Гардемарин Хернс прибыла, чтобы присоединиться к команде корабля, — объявила она и протянула карту с записью её официального приказа.

— Спасибо, мэм, — ответил морпех, принимая чип и вкладывая его в считывающее устройство. Экран планшета загорелся, и он около пятнадцати секунд его изучал, а затем нажал на кнопку выброса, вытащил чип и вернул его ей.

— Вас ждут, мэм, — сообщил он. — Старший помощник оставила инструкции, что вы должны подняться на борт и доложить ей.

— Ясно.

Абигайль говорила тоном столь же ровным, как и выражение ее лица, но что-то, видимо, выдало искру волнения. Поза часового не изменилась, но её показалось, что она увидела едва заметный огонек в его глазах.

— Если вы представитесь офицеру шлюпочного отсека, он найдет кого-нибудь позаботиться о вашем сундучке и проводить вас к коммандеру Уотсон, мэм.

— Спасибо, рядовой... Рот, — поблагодарила Абигайль, прочитав его имя на нагрудной пластинке и на этот раз не очень стараясь скрыть благодарность в своем голосе.

— Не за что, мэм, — часовой кратко вытянулся по стойке смирно, а Абигайль кивнула ему и отправилась в невесомость трубы.

После суматохи загруженных галерей “Гефеста”, причальный отсек “Стального кулака” казался почти тихим. Не совсем, конечно. В каждом причальном отсеке любого боевого корабля в космосе всегда что-нибудь происходило, и “Стальной кулак” не был исключением. Абигайль видела по крайней мере две рабочие группы, занимающихся рутинными задачами обслуживания, и слышала бесконечно терпеливый голос сержанта морпехов, проводившей отделение через формальные движения почетного караула. И все же, было что-то очень успокаивающее во внезапном падении уровня энергии и давления тел, когда Абигайль плавно опустилась прямо за нарисованной линией на палубе, которая указывала, где официально начинался “Стальной кулак”, и где заканчивался “Гефест”. Она всегда удивлялась, зачем КФМ возится с этой границей. На грейсонском флоте такого не было. В ГКФ корабельный конец переходной трубы принадлежал кораблю, а внешний конец трубы — космической станции, что всегда казалось ей более разумным установлением. Но у флота Звездного Королевства были свои традиции, и эта было одной из них.

Младший лейтенант с нарукавной повязкой офицера шлюпочного отсека посмотрел на неё, и Абигайль четко отсалютовала.

— Разрешите подняться на борт и присоединиться к команде корабля, сэр!

Лейтенант ответил на салют, потом протянул руку и Абигайль снова отдала свои приказы. Лейтенант потратил на несколько секунд больше, просматривая их, чем рядовой Рот. Затем он вытащил чип из планшета и вернул ей.

— Разрешаю, миз Хернс, — сообщил он, и Абигайль почувствовала необычную дрожь внутри, официально войдя в экипаж “Стального кулака”.

— Спасибо, сэр, — ответила она, помещая чип обратно в конверт и кладя в карман мундира. — Часовой сообщил мне, что я должна доложить старшему помощнику, сэр, — с уважением продолжила она.

— Да, должны, — подтвердил офицер, включил ком и заговорил в него.

— Главстаршина Познер, наш последний салага, — он слегка улыбнулся Абигайль, использовав традиционную жаргонную кличку гардемаринов, — только что поднялась на борт. Я так понимаю, что вы ждали её затаив дыхание? — Он выслушал что-то, что было слышно только ему через незаметное устройство в ухе, и усмехнулся. — Ну, я думал , что вы именно это и сказали. В любом случае, она здесь. Я думаю, вам лучше прийти и забрать её. — Он снова послушал, и затем кивнул. — Хорошо, — сказал он, и вернул свое внимание Абигайль.

— Главстаршина Познер — старший из старшин лейтенант-коммандера Эббота, — сообщил он. — А поскольку коммандер Эббот помощник тактика, что делает его нашим наставником кандидатов в офицеры, это значит, что главстаршина в той или иной степени отвечает за наших салаг. Он позаботится о том, чтобы вы добрались туда, куда надо.

— Спасибо, сэр, — повторила она, и её настроение поднялось. Она приготовилась к катастрофе в большей степени, чем её казалось после предупреждения адмирала Мэтьюса, но пока что дела шли хорошо.

— Подождите здесь возле Подъемника Три, — велел ей лейтенант, и неопределённо махнул рукой в сторону шахты лифта. — Скоро туда прибудет старшина Познер, чтобы лично подобрать вас.

— Есть, сэр, — послушно ответила Абигайль, и потащила сундучок к лифтам.

— Добро пожаловать на борт, миз Хернс.

Коммандер Линда Уотсон была невысокой, крепко сложенной женщиной с темными волосами, но яркими светло-голубыми глазами. На взгляд Абигайль коммандеру было около пятидесяти, хотя временами ей было сложно угадывать возраст реципиентов пролонга. У грейсонцев пока в этом было немного практики.

Уотсон обладала отрывистой, деловой манерой держаться, которая удивительно подходила к её крепкой, мускулистой фигуре, а голос её был неожиданно глубок для женщины. А ещё у неё был явно выраженный сфинксианский акцент, и Абигайль почувствовала, что ей почти инстинктивно начинает нравиться старпом, когда эта резкость звучания окатила её подобно эху акцента леди Харрингтон.

— Спасибо, коммандер, — ответила она. И отметила, что сегодня, кажется, то и дело всех благодарит.

— Не давайте этому вскружить себе голову, — сухо посоветовала ей Уотсон. — Мы всех салаг приветствуем на борту. Что никогда не мешало нам гонять их, пока они не валятся с ног. А поскольку на этот раз вас всего четверо, у нас будет намного больше времени на то, чтобы вас гонять.

Она замолчала, но Абигайль не знала её достаточно для того, чтобы рискнуть ответить на её возможный юмор.

— В глазах Бога, все салаги равны, миз Хернс, — продолжила Уотсон. — А пригласила я вас в мой кабинет потому, что, тем не менее, не все салаги на самом деле равны, как бы сильно мы ни пытались этого добиться. И, если уж быть абсолютно честными, вы представляете собой некоторые особые проблемы. Конечно, — она слегка иронично улыбнулась, — вероятно, каждый гардемарин по-своему представляет собой ту или иную особую проблему.

Она скрестила руки и прислонилась бедром к столу, склонив голову набок и изучая Абигайль.

— Говоря откровенно, у меня было сильное искушение просто бросить вас в глубокую воду. В прошлом это всегда было моим правилом, но у меня раньше никогда не было иностранной принцессы в роли гардемарина.

Она снова сделала паузу, на этот раз явно ожидая ответа, и Абигайль прочистила горло.

— Я не совсем “иностранная принцесса”, мэм, — ответила она.

— Нет, именно так, — возразила Уотсон. — Я проверила официальную позицию и министерства иностранных дел, и флота. Ваш отец является главой государства в своем праве, несмотря на подчинение общей власти Протектора. Это значит, что он является королём, или, по меньшей мере, принцем, а вы — принцессой.