Константин Игнатов - Новинки инопланетной фантастики. Зазеркальщики

Впрочем, лирика все это розовощекая. А лирика Шокера не занимала. По крайней мере, сейчас.

Базар-вокзал! Весь караван-то, по ходу, «матка» уже проглотила. И когда только успела?! Черт! Энергии у стационарки завались… Чего удивляться? Такой щит сообразит!.. Закачаешься. До первого выброса субконверсионной сети (поля, затягивающего корабли) ее никакими радарами не засечешь, хоть ты тресни. Закуклится и сидит, как пантера в засаде. На то она и стационарка, обиталище перехватчиков, горе зазевавшимся караванам. Тура спасло, наверно, только то, что он шел в самом арьергарде, почти замыкал колонну. До него «матка» просто-напросто не дотянулась. И еще – инстинкты бродяги космолетчика – автоматику вовремя вырубил, чтоб она не шла на поводу у внешних факторов.

Ястребки мечутся по округе в поисках остатков каравана, не угодивших в ловушку с первого раза. И, судя по их маневрам, близится черед его, Шокера.

«Вот вам! Сто бананов в задницу!» Турбошокер непроизвольно отмерил размер бананов по самый локоть. Его «слизняк», реагируя на некорректный жест нейрооператора, закрутился жгутом и неуклюже затрясся всем корпусом. «И столько же бананов в глотку», – продолжил фразу Тоша. В ответ «слизняк» выполнил еще пару заковыристых сальто.

«Слизняк» – внешний эластичный грузовой контейнер, покрытый специальной внекристаллической смазкой. На ощупь смазка сальная, липкая – потому и слизняк. Подобная конфигурация и материал покрытия позволяет контейнеру снизить до минимума субпространственное трение. «Слизняк», словно чулок, набитый орехами, как бы натянут на хвостовой отсек челнока-прыгуна. А вместо орехов в нем, почитай, две с половиной сотни тонн – несколько вагонов! – ценного груза. Неплохой улов для грабителей. Особенно когда охрана шляется неизвестно где. Шокер еще раз осмотрел поле битвы, растерянно почесал под коленом. Или, может, уже не шляется…

Под экспансивным выражением «Вот вам!» космический бродяга подразумевал чулок трейлера, а вовсе не сам буксир-сверхсветовик. Вывод донельзя прост: пора скидывать груз (он все-таки сковывает судно, снижает маневренность) и сматываться к чертовой бабушке.

Хотя груз, по чести сказать, жалко. За него потом три шкуры снимут, башку открутят. Здесь, на отдаленной галактической трассе, Шокер представлял интересы отнюдь не благотворительных контор. И трудягу нейта вдруг посетила гениальная мысль: «Набитый под завязку товаром «слизняк» и самому сгодится» Решено – нужно задействовать тормозной газ. Он находится в специальных порах под оболочкой контейнера. По команде пилота газ вырывается наружу, мигом обволакивает корпус, вступает в реакцию с внекристаллической смазкой – будто языком слизывает ее с поверхности контейнера. В итоге «слизняк» уже и не слизняк. Субпространственное трение скачкообразно возрастает, плавная траектория скольжения ломается к ядреной фене. Грузовик резко теряет сверхсветовую скорость и вываливается – правда, в неуправляемом, некорректном, очень опасном режиме – в обычное пространство.

Разделить с «чулком» минуты крайней опасности Турбошокер особым желанием не горел. Выныривать лучше раздельно: груз сам по себе, а он сам по себе. В принципе контейнер снабжен мощным радиомаяком. Так что найти его потом в обычном космосе – не проблема. Главное – вынырнуть. Сейчас, мгновенно, ни минутой позже, пока буксир не угодил в субконверсионные тиски. Шакалы штурмовики упорно загоняли Трофима в сети «матки». Не без успеха. От них особо не увернешься. Пилот вновь процитировал со злостью тираду о бананах. Жизнерадостно помахал противникам ручкой. Нам не по пути!

Пора выныривать!

Адью!

Вряд ли стационарщики захотят повторить его маневр – сбросить сверхскорость. В многомерном мире, без энергетической накачки, идущей от «матки», они не такие уж и грозные штучки; да и назад, на субпространственную базу, которая дрейфует в сверхсветовом диапазоне скоростей, без той же накачки они самостоятельно потом не прыгнут – только возле нее шакалят, словно на привязи у мощного генератора стационарки…

Короче, раз – скинуть прицеп. Два – практически одновременно с «раз» или даже чуть раньше – выпустить «тормозуху» – газ, пожиратель смазки. Три – экстренное торможение челноку-буксиру, то есть себе родному. И все это на ручном. Нейросвязь, которая через датчики, расположенные в шлеме, соединяет мозг и нервную систему пилота с интерфейсом корабля, здесь не поможет. Аппаратура запрограммирована на бережное обращение с грузом. А пилот, в ее понимании, – лишь приложение к нему. «Но я так не считаю», – признался сам себе Турбошокер.

Одним резким движением руки он расстегнул фиксаторы на шее, можно сказать, вырвал контакты из клемм; не менее резким – сорвал с головы нейрошлем.

«Свобода! Я – человек разумный, высшее существо; могу делать, что хочу, думать собственными мозгами, а не микросхемами…»

В глаза сразу ударил яркий свет, в уши – рев движка, визг аварийки. Рука сама собой потянулась к светорегулятору. Пол-оборота – и светофильтры затемнили изображение до терпимого уровня. Пилот непроизвольно огляделся по сторонам. Пялиться на опасность, вообще, – человеческая слабость. В штатном режиме автоматика показывает нейрооператору лишь схемы, точки на экране (щитке скафандра) и цифры. А здесь – акулий торс стационарщика-перехватчика вживую. Лоб в лоб. Несется как угорелый. Вроде мал издалека, а пугает, как циклоп. Хоть иллюминатор задраивай. Турбошокер выставил обзорную оптику на максимум. Увеличение как в кино, будто присутствуешь на премьерном сеансе свеженького боевика. Жуть! И кстати, на корпусе боевого космолета, на самой морде, злодеи по традиции намалевали зубы. Акульи.

Лоб пилота покрылся испариной. Адреналина – по горло. Хватит на двоих. Аж дыхание перехватило. Хотел по-настоящему, как у древних? Пожалуйста…

Загреметь на сверхсветовой скорости в спираль экстренного торможения без нейрошлема – затея небезопасная. Как минимум, полная отключка обеспечена: в лучшем случае кратковременная потеря сознания, в худшем – пост-релятивистский криз, паралич на несколько дней.

Но выбора нет.

Стоит надеть шлем, как навигационный комплекс начнет канючить, выбирая безопасную траекторию, безопасный режим гашения скорости, настаивая на исполнении всех прочих требований безопасности. Перехватчики только этого и ждут.

Времени на раздумья не осталось.

«Раз» – сбросил прицеп. Тут же «два» – выпустил газ. «Три» – врубил экстренное торможение: уверенным, заученным движением запустил гипердвигатель в обратку, на реверс. Буксир-челнок провалился в неуправляемую спираль.

Трофим особенно не переживал, т. к. возвращался из пике реверса неоднократно. Обычно все ограничивалось банальным обмороком. Организм привычный.