Владимир Подольский - Звезды на дисплеях

Успеваю сфотографировать следы этой давней трагедии, и на моих глазах костяк медленно рассыпается в кучку праха, хотя я к нему даже не подходил, достаточно было, видимо, сотрясения от моих шагов. Только половина черепа остаётся целой. Кажется на сегодня достаточно впечатлений: убыстряю шаги, спотыкаюсь – очень хочется "домой", подальше отсюда.

Впереди сияет жёлтой звездой освещённый солнцем шлюз. Я спешу к нему, уже не заглядывая в комнаты – нет настроения. Завтра, всё завтра. Есть ещё три неисследованных коридора, там может быть всё, что угодно. Но, завтра!

Покидаю базу Рапторов, спускаюсь по лестнице, где там мой ориентир? Вот он – приметная звёздочка указывает мне путь. Недолгая дорога, и вот она моя "юрта", мой дом, пусть временный, но такой желанный! Из последних сил влезаю в шлюз, жду, пока климатизатор поднимет давление: шлюз у меня простейший без откачки и каждое открывание наружного люка вызывает потерю воздуха.

Пока разогревается пища, рассматриваю свою находку. Диск, похоже золотой, поскольку тяжёлый, но на Луне его массу трудно оценить, на одной стороне Солнце, а на другой текст "клинописью". Имеется петелька для верёвочки или цепочки, но это ушко повёрнуто не как у прадедовой медали, а под девяносто градусов.

Лезу в аптечку, нахожу там катушку с толстой шёлковой ниткой, вешаю медаль на грудь вместе со своим титановым опознавательным жетоном. Артефакт холодный и я долго его чувствую.

Безо всякого аппетита ужинаю и заваливаюсь спать прямо в скафандре, снимать его влом, да в нём и теплее. Кроме того, если в "юрту" попадёт метеорит, шлем моментально захлопнется. Хотя, на Луне метеориты ещё не послужили причиной гибели ни одного человека. Тем более, неохота стать первым, как сказал бы сержант-наставник.

Моментально проваливаюсь в сон и следующие девять часов за мной по узким и извилистым (почему таким, интересно?) коридорам бегают, рыча, толпы Рапторов в кожаных попонках, размахивая мечами из челюстей тирексов и паля мне в спину из своих уродливых бластеров. Иногда они встречаются мне впереди и стреляют прямо в грудь, но я с лёгкостью их перепрыгиваю и пролетаю высоко над рычащими преследователями.

Порой, для разнообразия они гоняют меня по поверхности Луны. Мне нужно найти свою "юрту" и укрыться в ней. Но лагерь никак не находится.

Грудь, однако, жжёт от попадания луча бластера, нет, это было во сне. Я просыпаюсь, но грудь действительно жжёт. Какой же я растяпа! А вдруг медаль радиоактивна и теперь я умру от лучевой болезни! Выдёргиваю медаль из-за ворота за нитку, подношу к окошечку дозиметра скафандра. Ничего не меняется, артефакт имеет радиоактивность окружающей среды. Но, ведь жгло! Наверно, просто раздражение от пыли, аллергия.

Делаю то, что нужно было сделать вчера: протираю медаль влажной салфеткой, и с такой же салфеткой в руке лезу себе за ворот, с трудом достигаю нужного места и протираю там кожу. Впрочем, жжение уже прекратилось. Запускаю трофей на место и начинаю "готовить" себе завтрак.

Меню, правда, однообразно, но есть нужно. Жаль, я так и забыл залить в термос кофе, сейчас бы выпил с удовольствием, а то, что-то никак толком не проснусь. Апельсиновый сок кончается, конечно, первым, остаётся одна вода. Климатизатор сигнализирует о том, что первый баллон дыхательной смеси на исходе и просит разрешения подключить очередной. Разрешаю, первый баллон ушёл быстрее, чем за сутки, но так и должно быть: беготня, заполнение "юрты", много воздуха ушло на заправку скафандра. А скафандр по экономичности не идёт ни в какое сравнение с климатизатором: выпускает наружу смесь с ещё не выдышанным полностью кислородом. Пожалуй, на несколько экспедиций в гости к Рапторам мне смеси всё же не хватит, придётся ограничиться ещё только одной.

Интересно, как там Серёга? Вот бы связаться с ним и поговорить! От входа в пещеру связь может и получиться, место высокое, а до его лагеря километров пять-шесть. Правилами это не запрещено, а значит – разрешено.

Очередной поход в гости к динозаврам не приносит особых сенсаций, правда, я нахожу несколько закрытых дверей, которые не поддаются моей кирке. Да два тоннеля оказываются плотно перегорожены шлюзами, открыть которые тоже не представляется возможным. Что там за ними – остаётся только гадать. А вдруг ангары, заставленные планетолётами на неизвестном науке принципе? Или, вообще, звездолёт, заправленный и готовый к старту?

Я объясняю разошедшемуся воображению, что если там и есть нечто подобное, то вряд ли оно сохранилось лучше, чем то, что я уже видел.

"А при абсолютном нуле?" — не утихомиривается воображение. При абсолютном нуле – пожалуй. Только, чтобы его, этот нуль поддерживать, тоже нужны холодильники и источники энергии…

"Да, уж…" — воображение сдаётся под напором научного анализа.

Выйдя из пещеры, я пытаюсь связаться с Серёгой, но наш 16-й канал молчит. Мне почему-то становится тревожно, я нахожу удобный подъём и взбираюсь на плоскогорье. Зову снова, несколько раз перехожу с места на место, обычно это помогает найти наилучшую позицию для установки связи, — в ответ тишина, точнее ровное шипение снятой с шумоподавителя станции.

Сканирую весь диапазон, но только на одной частоте слышу переговоры, кажется на хинди или урду. Даже не переговоры, я слышу только пилота заходящего на посадку. Так и должно быть. Но почему Серёга не отвечает? Правда, может быть, его далеко высадили, успокаиваю я себя. Или трасса экранирована горами. Тем не менее, возвращаюсь в лагерь в подавленном настроении.

Вспоминаю, что Серый говорил о каком-то предчувствии. Машинально обедаю и решаю подремать, лимит на путешествия по моим расчётам уже исчерпан. Видимо я сильно устал и сплю до самого ужина. Мне снятся нехорошие сны. Во сне приходит Серёга и говорит: "Больно мне Вася, знал бы ты, как это больно!"

"Где больно?" — спрашиваю и тут же просыпаюсь. Однако сон уходит не полностью: в голове по-прежнему звучит тихий Серёгин голос: "Больно… больно ногу". И это не по рации.

Кажется, уже глюки начинаются. Проверяю содержание кислорода в смеси – норма. Углекислый газ тоже в пределах допустимого. Газоанализатор светится зелёным, значит, посторонних примесей нет. Тихий голос в голове по-прежнему звучит, переходя в неразборчивое бормотание и бред, но и в нём слышится такая боль, что я не нахожу себе места от волнения. И вдруг, всё пропадает.

Наверно, это были всё же галлюцинации, не зря же доктора на осмотрах всегда завуалировано интересуются насчёт наследственности и голосов в голове. Вот они голоса, в чистом виде! Успокаиваю себя, решаю, что появление этих дурацких видений следствие волнений и переутомления, последних полутора суток. Почти успокоившись, ужинаю, произвожу необходимые гигиенические процедуры и ложусь спать. Сплю спокойно без Рапторов и прочих кошмаров.