Михаил Михеев - Дилетант галактических войн

«Громовой звезде» повезло чуть меньше, её силовое поле заметно уступало защите линейного крейсера, к тому же на долю линкора пришлось больше торпед. Защитное поле, хвала богам и давно почившим в бозе имперским инженерам, выдержало, но перегрузка всех систем была жуткой, процентов на тридцать зашкаливающей за все мыслимые и немыслимые пределы. Результат оказался опять-таки закономерен.

Генераторы защитного поля, благодаря огромному запасу прочности, выдержали перегрузку и спасли корабль, но потребление энергии в эти минуты были воистину запредельными. Реакторы «Громовой звезды» работали с полной нагрузкой, но обеспечить потребности генераторов всё равно не могли. К счастью, имперскими инженерами был предусмотрен и такой вариант, когда потребности превышают возможности, и, задействовав аварийный алгоритм, компьютер корабля перебросил к генераторам энергию от артиллерийских накопителей. Не то чтобы очень много, но лишняя подпорка помогла удержать мост. Проще говоря, корабль был спасён, но последствия атаки всё равно были самыми неприятными.

Главное, что на корабле сгорела и расплавилась от перегрузки половина энерговодов. Корабль наполнился едким дымом, вонью сгоревшей изоляции, треском разрядов и веером искр, вылетающих из многочисленных разрывов в кабель-каналах. Системы пожаротушения не дали распространиться огню, что было бы самым страшным, — в закрытой консервной банке, которой, по сути, являлся линкор, огонь моментально выжег бы кислород и уничтожил всё, до чего смог бы дотянуться. Сброс атмосферы перед боем произвести не успели, и это резко повысило уязвимость корабля. К счастью, пожара избежали, но разрушения всё равно были большими. К тому же из-за скачков напряжения в сети вышла из строя или была заблокирована большая часть приборов и механизмов. Конечно, для запуска многих из них достаточно было всего лишь поменять предохранители, но на всё это требовалось время, а киберы-ремонтники с трудом функционировали в спонтанно возникающих паразитных магнитных полях. Вдобавок из-за перегрузок нарушилась связь между реактором и главным компьютером, и автоматика перевела реактор в аварийный режим, когда работает он с минимальной выработкой энергии, необходимой лишь для обеспечения собственных нужд, но от этого сейчас было не легче. Связь, правда, восстановили быстро, но повторный запуск реактора требовал времени. Энергонакопители орудий были полностью разряжены. Отказали радарные системы. Спасшее корабль защитное поле медленно сворачивалось, существуя лишь за счёт остатков энергии в собственных накопителях. Словом, на какое-то время огромный корабль оказался глух, слеп, беззащитен и безоружен и к тому же неспособен даже маневрировать — двигатели без энергии тоже почему-то отказывались функционировать. И в довершение всех бед на мостике отключилось не только основное освещение, но и аварийное, теоретически ни от чего не зависящее.

Теперь линкор представлял собой очень большую и соблазнительную мишень. Из всей его немалой огневой мощи остались только несколько ракетных батарей, которым теоретически не нужен внешний источник энергии, но и они не могли быть запущены — бронированные створки пусковых установок были закрыты. Можно было, конечно, попытаться открыть их вручную, но на это необходимо много времени, больше, чем для восстановления энергосети, и намного больше, чем потребуется вражеским кораблям, упорно лезущим на высокие орбиты, для того, чтобы если не прикончить, то надолго вывести из строя парализованный корабль. В том же положении оказались и боты, запертые сейчас в ангарах. Линейный крейсер продолжал перестреливаться с боевыми станциями, одновременно ведя огонь по торпедоносцам. Два из них были уничтожены почти сразу, один получил тяжелейшие повреждения и, лишившись хода, тихонько дрейфовал прочь от места событий. Последний, правда, сумел оторваться, дав полный ход и разогнавшись до немыслимой для этих устаревших кораблей скорости, но вслед ему устремились с десяток ракет, и не было сомнений, что они как минимум отгонят храбреца далеко прочь, а при некоторой удаче и распылят на атомы. Однако для экипажа линкора это было не слишком значимо, даже начни «Удар» маневрировать незамедлительно, он всё равно чисто физически не успевал теперь занять необходимое место в ордере, с которого мог бы успешно перехватить уже ложащиеся на курс атаки торпедоносцы. В открытом космосе линкоры и линейные крейсера могли показывать чудеса, обгоняя те же эсминцы, но сейчас огромная масса корабля сковывала его манёвренность и сильно ограничивала боевые возможности. А на «Ударе», похоже, ещё даже не подозревали о беде, постигшей флагман, — времени прошло слишком мало, а связь тоже не работала, — не поняли, что остались пока что единственным функционирующим тяжёлым боевым кораблём эскадры.

Спасли положение эсминцы, всё-таки не зря Ковалёв продвинул в командиры теперь уже капитан-лейтенанта Синицына. Молодой супер успел связать потерю связи с флагманом с быстро растущим отклонением линкора от курса — тактическое мышление суперов было пусть и несовершенно, но всё же заметно лучше стратегического, а скорость реакции на внешние раздражители и вовсе вне конкуренции. Абсолютно правильный вывод о возникшей нештатной ситуации, требующей быстрого вмешательства, требовал и адекватных действий, тем более что огонь орбитальных станций уже начал вырывать из борта флагмана куски обшивки. Хватало молодому офицеру и решительности, поэтому, видя бедственное положение флагманского линкора, он рискнул и, нарушив отданный адмиралом приказ держаться позади линкоров, не задумываясь бросился в бой.

Позже, уже после сражения, Ковалёв имел серьёзный разговор с Синицыным по поводу приказов и их исполнения. Он был не первый и не последний, который, как обычно, ни к чему не привёл, — Синицын со свойственным молодости задором и пофигизмом выслушал адмирала и, как обычно, взял под козырёк, но при этом наверняка решил в будущем поступать по обстоятельствам. В конце концов, победителей не судят. А Ковалёв, который видел в Синицыне самого себя в молодости, лишь вздохнул — молодому офицеру он по ряду причин благоволил. Поэтому Синицын получил мелкий втык тет-а-тет и поощрение в виде ордена официально. За «мужество и грамотные тактические действия». Но всё это было потом, а пока что относительно небольшой, а по сравнению с линкорами так и вовсе маленький кораблик, брошенный на чашу весов молодым офицером, спас положение и переломил ход сражения.

Конечно, одинокий эсминец вряд ли бы справился с толпой торпедоносцев, сам находясь при этом под обстрелом орбитальных крепостей и боевых спутников, а ведь крейсер противника уже вылезал на орбиту, и в любой момент его старые, но мощные орудия могли вступить в бой, однако вслед за Синицыным в атаку пошли и два других эсминца, командиры которых тоже решили не оставаться в стороне от драки. А три эсминца — это уже более чем серьёзно.