Михаил Михеев - Дилетант галактических войн

Десантники сильно церемониться не стали, загнали пленных в трюмы, заблокировали артиллерию станций, установив прерыватели на боевой компьютер и энерговоды, оставили небольшую охрану и отбыли обратно — орбитальные крепости были так, частностями, а вот десант на планету ещё только готовился.

Впрочем, тут всё как раз прошло гладко. Лишившись орбитального прикрытия и впечатлённые несколькими воронками, оставленными ракетами с кораблей в непосредственной близости от позиций, наземные силы, хоть и многократно превосходящие имперцев в численности, решили зря не геройствовать. Как только на поверхность планеты опустились бронированные боты с десантом и гусеницы тяжёлых танков начали сминать мягкую, покрытую изумрудно-зелёной травой почву, обороняющиеся тут же выбросили белый флаг и выслали парламентёров. В самом деле, утверждение, что быть живой собакой лучше, чем мёртвым львом, во все времена имело немало приверженцев, и трудно их осуждать. Особенно когда шансов на победу нет, а воевать приходится за никому не понятные интересы. Словом, гарнизон предпочёл сложить оружие. И уже спустя два часа контроль над базой и единственным на планете городом был полным. Как раз к тому моменту подоспел рукотворный катаклизм, и тучи, словно символ победы силы над доблестью, затянули небо над континентом…

Наручники на него не стали надевать и, кажется, даже не особенно обращали на него внимание. Два высоченных… шкафа, иначе и не скажешь, быстро провели его по лабиринту широких коридоров, в которых, казалось, при нужде могут разъехаться танки. Путь был достаточно долгим, коридоров, похожих друг на друга как две капли воды, множество и, несмотря даже на то, что его когда-то всерьёз тренировали на ориентацию, он не был уверен, что сможет без посторонней помощи найти дорогу обратно. Впрочем, это его не слишком волновало, он прекрасно понимал, что обратного пути у него нет. Вряд ли после того, что он учинил, его выпустят, и оставалось только гадать, куда его ведут — в допросную, которые здесь, по слухам, были страшнее, чем может представить себе самое больное воображение, или же сразу на казнь. Публичную, конечно, медленную и жестокую, чтобы все видели, как империя поступает с врагами.

Можно было, конечно, попробовать потрепыхаться. Эти двое почти наверняка сильнее физически, но вряд ли они подготовлены так же, как он, да и не ждут они нападения, но, даже если он с ними справится, что ещё под вопросом, — и что дальше? Даже если он сможет завладеть оружием, ему вряд ли удастся добраться до ангара — людей здесь не так много, но всё же попадаются частенько, и рано или поздно его обнаружат. Да и доберётся — и что? Хрен его подпустят к ботам, а если и подпустят, бот не угнать. Партизанить? Да, это возможно. Корабль велик, он только сейчас понял, насколько грандиозна эта махина, которую по какому-то недоразумению называют космическим кораблём. Все эти орбитальные крепости, которыми они так гордились, детские игрушки рядом с этим гигантом. Но ведь всё равно поймают, он ведь корабль не знает, а возможность контроля за всеми отсеками — азбука противодиверсионных мероприятий. Имперцы не дураки и уж это-то понимают…

Впрочем, когда он всё-таки переборол сомнения и начал аккуратно, чтобы не привлечь внимание, разворачиваться к ближайшему солдату, тот оказался начеку и нечеловечески быстрым движением перехватил его руку, уже метнувшуюся к кобуре конвоира. Он получил увесистый тычок в солнечное сплетение, а потом пару ударов тяжёлыми ботинками по почкам. Удары были несильными, чувствовалось, что били без злобы, так, для порядка, чтобы показать, кто здесь главный. Последовавшую затем фразу на незнакомом языке он не понял, но смог с уверенностью предположить, что это что-то типа «не балуй» с вкраплениями ненормативной лексики. Опять же без злобы, а просто чтобы поставить пленного на место.

А потом его всё-таки привели куда хотели и просто впихнули в обычную, стандартную дверь, отличающуюся от остальных разве что надписью. Впрочем, прочитать её он не успел.

Однако же на пыточную камеру не похоже, да и расстрельной команды пока не наблюдалось. Внутри помещение было не слишком большим, пожалуй, меньше его собственного кабинета, хотя и выполняло явно ту же функцию — ниши с книгами на стенах, большой стол, по виду из настоящего дерева, с висящим над ним экраном голографического монитора, несколько кресел. Словом, минимум мебели… Небогато, хотя, конечно, так и должно быть, звездолёт, даже такой большой, — не планетарная база, особо не развернёшься. Зато уютно, и свет приятный — глаз не режет, работать в таком кабинете, должно быть, одно удовольствие.

За столом, очевидно, хозяин кабинета склонился над какими-то бумагами. Лица не разглядеть, видна только макушка — жёсткие, очень коротко стриженные светлые волосы, такой цвет волос редкость, у людей преобладают всё-таки более тёмные цвета, а тут они почти белые, будто специально покрашенные. Ещё видны плечи — не то чтобы невероятно широкие, а скорее мощные, как у борца, адмиральские погоны на них смотрелись даже как-то мелковато.

— Ну, что встали? Садитесь уж, — буркнул хозяин кабинета, не поднимая головы. — Сейчас закончу — и займёмся вами. Вон там, в холодильнике, соки-воды, в баре — спиртное. Снимите пока стресс, полковник.

Что же, это было более чем щедрое предложение, особенно в нынешней ситуации. Полковник думал недолго. Вначале он, конечно, с интересом и некоторой осторожностью (кто его знает, какова будет реакция адмирала — он, по слухам, был человеком непредсказуемым) рассматривал незнакомые этикетки на бутылках, но потом плюнул и, решив, что хуже уже не будет, откупорил первую попавшуюся бутылку, щедро плеснул себе в непривычный гранёный стакан, стоявший тут же, в баре. Потом, подумав, что если хаметь, то до упора, залез в холодильник и загрёб какую-то мясную нарезку, попавшуюся под руки. С учётом того, что он был голоден, закуска оказалась очень кстати, особенно когда он с гвардейским шиком одним махом влил в себя содержимое стакана.

Впечатление было такое, что по пищеводу хлынул жидкий огонь. Дыхание перехватило, из глаз брызнули слёзы. Полковник хотел закричать, но вместо слов из груди вырвался лишь хрип.

— Ну вот, чудик нерусский. Кто же так с непривычки-то горилку с перцем хлебает? В ней же градусов восемьдесят, мне её приятель с Запорожья возит. И что теперь с тобой делать? На вот, запей…

Слова доносились до полковника как будто сквозь вату, но стакан с каким-то незнакомым, холодным и кисловатым соком, ткнувшийся в губы, он ухватил сразу, двумя руками, и припал к источнику живительной влаги, как будто в мире не было ничего ценнее. Впрочем, наверное, для него сейчас так и было. Воистину, в стрессовой ситуации у людей происходит переоценка ценностей и глоток воды может быть дороже всех сокровищ мира.