Виталий Абанов - Элита Империи

— Жители планеты! Я не буду призывать вас к сдаче в плен. Я не буду призывать вас предать Империю. И я не буду призывать вас отклониться от выполнения своего долга. Нет. Я всего лишь попрошу вас о помощи. — здесь он снова сделал паузу.

— О помощи не мне и не моим войскам. Жителям Империи. Сорока тысячам мирных граждан. Вам. — он снова замолчал, ожидая, пока сказанное дойдет до невидимых слушателей.

— Я и мое командование не имеет ничего против вас и ваших семей. И потому мы прелагаем вам следующее. Вы вправе не доверять нам и не выходить из ваших убежищ. А мы со своей стороны обещаем не опускаться внутрь комплекса ниже десятого уровня. Однако любое появление на уровне выше десятого будет расценено как нападения. И хотя лично я не одобряю этого, но мы выкурим вас оттуда, даже если придется пустить газы или отключить основной реактор планетарного комплекса. — Торценни блефовал, зная, что они не смогут ни того, ни другого. Газы отфильтруют системы очистки, а реактор… его глушить только месяц надо, потом запускать два с половиной, а у них три на все про все.

— Прошу вас — не предавайте Империю, сохраните свои жизни. В таких условиях любая вооруженная группа армии Императора давно сдалась бы, а мы бы выдали пленных Империи после карантина, согласно Великой Конвенции. То же самое произойдет и с вами, если вы сдадитесь. Но если вы не сдадитесь — ради бога! Сидите, обдумывайте мое предложение, но не поднимайтесь выше десятого уровня! Если вы будете чинить препятствия мне или моим войскам и инженерам, то я в свою очередь буду классифицировать вас не как войсковое подразделение, а как бандформирование, со всем вытекающими последствиями. Это значит, что все, абсолютно все жители планеты будут уничтожены! И тогда вы совершите преступление против Империи, позволив убить сорок тысяч ее граждан. А победить в этой войне вы все равно не сможете. У меня на поверхности сто восемьдесят тысяч солдат. Из них около сорока тысяч коммандос. Тяжелая техника, артиллерия, спецоборудование, в том числе и газометы. На каждого гражданина вашей планеты, будь то старик, женщина или ребенок приходиться по четыре солдата. На орбите планеты находится флот союзников, самое большое и боеспособное флотское подразделение со времен Позднего Конквистадорства. Мы здесь надолго. Даже если предположить, что помощь Империи идет, то простые подсчеты показывают, что она не явится ранее чем через пять месяцев. Вы один на один с нами. Уйдите с линии огня. В этом нет ничего постыдного, никто не ожидает, что гарнизон из пяти тысяч человек остановит наши войска. Когда человек встает на пути у разъяренного быка, разве это смелый человек? Это глупый человек. Отойдите с дороги. Не мешайте. Не стойте у нас на пути. Вы спасете для Империи ее граждан. Вы совершите умный поступок. А продолжать борьбу можно лишь оставшись в живых. Подумайте о своих детях. Неужели вы хотите, чтобы остаток своей жизни они провели в катакомбах? И даже не увидели неба? У вас такое прекрасное небо. Подумайте об этом. Кто бы не правил на планете, небо остается небом. — Торценни закончил. На некоторое время его лицо оставалось на экране.

— Ну, как? — спросил один человек в погонах другого, без знаков различия: — Как сделано?

— Неплохо. Но надо покороче.

— Я и так вырезал все невыразительные моменты.

— Ты еще вырежи. А вставить надо вот это, то что он про быка повторяет потом, так уверено — уйдите с дороги. Раза три-четыре. И подзвук пустить. Когда про быка — хрип, низкий, горловой, угрожающий, тяжелые звуки, ну там копытом в землю, треск, все такое.

— Сделаю.

— В конце, где он говорит про небо — безмятежная музыка. Это же имперцы, верно? Запусти им "Небо свободы" Окки Лоуне. Это давний хит, они все его знают. Естественно только музыку и на подзвуке. Пусть они это подсознанием чувствуют.

— Так. Тоже сделаю.

— Слабое место в выступлении — когда он блефует. Добавь убедительности. Немного подправь ему в голосе солидности и уверенности, задним планом на подзвук — озвучка номер семь-ноль, с переходом в инфразвук, на беспокоящий уровень. И в тональности, чтобы незаметно. Под такую подзвучку они даже о смысле не задумаются, угрозу проглотят как пирожок.

— Семь-ноль… это где запись кричащего младенца задом наперед?

— Да. Для человека нет ничего страшнее крика младенца. Это эволюционно. Для заботы о потомстве.

— Сделаю.

— Наложи запись на запись, с отставанием на долю секунды. С эффектом эха.

— Понял.

— Теперь. Про этих девок то, что тебе "ягуары" передали ты записал?

— Да.

— Надо это все подчистить. Разбить по частям. Это пойдет на орбиту, Март Эдисон просил для вещания на имперский корабль в том районе. Позиция — устрашение. Подзвук — семь-ноль.

— Понял. Не очень-то мне это нравиться.

— А тебе и не должно это нравиться, ты просто должен делать свое дело. Значит так — на интервалы с пятью минутами, физиологические… моменты крупным планом. Вот эти финальные сцены нарезать в ролик по сорок секунд и решим сразу две задачи. Одна — устрашение и шок у команды, вторая — ситуация с заложниками. И никакого эфира пока. Только по команде. Понял?

— Понял. Вот ублюдки эти "Ягуары".

— Не твое дело.

— Не мое, конечно.

— Ну вот, заткнись и служи. И в заставке что у тебя за педик?

— Это Гораций из седьмой роты, он курсы телеведущих кончал.

— Убери этого урода немедленно. Он такой приторный, что у меня задница слиплась. Это захват планеты или детский утренник? Найди кого-нибудь покосноязычней, желательно с грубым лицом, плохой кожей и усталым видом. Плохого парня. И снимай прямо в полевой форме, никаких аксельбантов или петлиц.

— Но я думал, мы хотим вызвать у населения доверие.

— Идиот. Ты думаешь, если мы им по голо модель в нашей форме покажем так они из нор и повылазят?

— Нет, конечно, просто…

— Человек видит то, что ожидает. Когда он увидит то, что на его взгляд заслуживает доверия, он прислушается, понятно? Кто мы для них? Грязные и агрессивные завоеватели, мы те, кого они боятся. Поэтому они, увидев то, что они знают присмотрятся. И потом уже, понемногу мы всунем в них и все остальное, ясно? А на твоего Горация никто и смотреть не станет. Подумают — фуфло, вражеская пропаганда. Мы должны сперва сказать правду и представить ту модель мира, которую они себе представляют, а уже потом когда их рука окажется в нашей, повести их за собой на край света. Незаметно, потихоньку. Это как с девушкой. Ты бывал с девушкой?

— Ну, да, конечно…

— Ну так вот, представь, что это тоже самое. Ты же не говоришь ей, что хочешь ее трахнуть на первом свидании, верно?

— Нет.

— Но ты все равно этого хочешь, верно? И тебе надо действовать так, чтобы она тебе поверила. Слишком затянешь — надоешь, слишком быстро — спугнешь.