Сергей Герасимов - Сострадание к врагу

— Иди за мной, — сказал шарик, и Кеша пошел за ним в пещеру.

— Что это?

— Это мы.

— Но это всего лишь кости!

— Мы давно умерли, — согласился шарик. — Сейчас мы спим здесь. Это наши кости.

— А мальчики и девочки спят раздельно? — спросил Кеша. — А взрослые и дети? Вы разговариваете между собой? А какие у вас сказки? Сколько вас?

— Я не знаю, сколько нас. Умершие за последние восемь тысяч лет покоятся здесь, на этой планете. Не все, но многие из них. Вскоре планета переполнится нами, и тогда будет построена новая. Но мы останемся здесь. Навсегда. Это наш последний дом.

— То есть вы души? — спросил Кеша.

— Нет. Мы записи того, чем были при жизни. У каждого жителя Тибера есть прибор, записывающий все его впечатления, желания и мысли. Когда он умирает, запись сохраняется. И отправляется сюда вместе с прахом. Это жизнь после смерти, но нас нельзя назвать душами. Мы вечны при условии, что никто не потревожит наших костей.

Вся планета в нашем распоряжении. Это хорошая планета, но она всегда одинаковая. Наконец-то здесь появилось что-то новое.

— Значит, вся планета — огромное кладбище? А я-то думал, зачем столько цветов? Но у вас нет крестов на могилах. Вы не читали Библию? Или читали?

Светлячок сделал круг вокруг него.

— Ты всегда был таким любопытным?

— Да, — согласился Кеша, — я начал задавать вопросы с двух лет, и с тех пор не останавливаюсь. Я изводил вопросами всех подряд. Что со мной только ни делали, я всё равно задавал вопросы. Даже болезнь Брауна не сделала меня менее любопытным, хотя обычно люди от нее тупеют. А у вас есть болезнь Брауна? А чем вы болеете? За века вы становитесь умнее или глупее?

— Давай поиграем, — предложил светлячок, — только вначале выйдем отсюда. Я была еще совсем маленькой, когда умерла. И тоже была любопытной. Я хочу играть.

— Но здесь собираются построить большой курорт, — вспомнил Кеша. — Скоро вокруг всё изменится. Тебе больше не будет скучно. Здесь будут парки аттракционов, горнолыжные базы, казино, дельтапланы! Здесь будет много людей. Музыка днем и ночью. Какая музыка тебе нравится?

— Нет, этого никогда не будет, — сказал светлячок, — никто не позволит людям тревожить наши кости.

— Но ты не представляешь, что происходит, когда начинается большое строительство. На планету садятся сразу тысячи кораблей. И начинается такое…

— Нас надежно охраняют. Охрана здесь, под землей. Это огромные существа со щупальцами, которые тянутся на сотни метров. Их миллиарды. Они контролируют всё на планете: и леса, и горы, и океаны. Пока никто не нарушает спокойствия, они просто спят. Но, если они проснутся, то ни один из тысяч ваших кораблей не сможет сюда сесть. Здесь всегда было тихо. И всегда будет тихо.

— Они похожи на осьминогов?

— На осьминогов или на подземных пауков.

— Любого паука можно убить, если есть хорошее оружие. Правильно? Это правда, что убить паука — к несчастью?

— Убить можно лишь детеныша или самку. Взрослые самцы сомнут любой корабль, как клочок бумаги. Рикки — чудесная планета, и без надежной охраны она бы долго не продержалась. Нас бы давно разграбили. Скажи, как ты увидел меня? Я пыталась заговорить с другими людьми, но они не слышали меня и не видели.

— Не знаю. Просто я хорошо вижу в темноте.

— Чтобы увидеть нас, недостаточно хорошо видеть в темноте.

— Скорее всего, виновата та штука, которую вставили мне в голову, — догадался Кеша и постучал себя пальцем по виску. — Она работает очень странно, и я еще не привык к ней. А у вас есть такие?

Проверка и разогрев системы проходили в автоматическом режиме. Корпус «Гордого» вибрировал с тихим гулом, иногда слышалось потрескивание, и вибрация стихала. Это означало, что гравитационный генератор менял режимы. Центральный компьютер всё делал сам и сообщал лишь уровень готовности. Этот уровень изменялся каждые несколько минут. Сейчас он составлял тридцать два процента.

Капитан сидел за столом, срисовывая тяжелый полупрозрачный кубик с изображениями клавиш на двух противоположных поверхностях. Тонкий грифель вечного карандаша шуршал, скользя по шершавой поверхности планшета. Рисование помогало ему сосредоточиться. Капитан сделал уже семь рисунков, но его мысль продолжала вращаться в пустоте, не чувствуя ни малейшей зацепки.

Он удалил последний рисунок из планшета и нарисовал Йец и Денисова. Затем включил режим анимации. «Я тебя люблю, — задвигавшись, сказала фигурка Денисова, — будь моей». Фигурка Йец отвесила ему пощечину. Капитан сохранил этот рисунок в памяти. Забавно работает программа. Ничего такого он вовсе не имел в виду.

Он снова стал думать о дефлекторе.

Компьютер не смог расшифровать надписи, сделанные мягким вьющимся шрифтом на двух гранях кубика, он также не сделал никакого разумного предположения о назначении клавиш. Единственное, что выяснил компьютер, это то, что существа, изготовившие машину, были ростом не больше полуметра и имели тонкие длинные пальцы. Может быть, даже не пальцы, а какие-нибудь отростки, хвосты, щупальца или языки.

Возможно, что этот прибор не включишь, не зная кода, думал Капитан. Хотя, с другой стороны, Йец сказала, что существа, которым он принадлежал, были очень беспечны. Что это может быть? Такое ценное, что Бойд смог бы купить за него целый остров и тысячи рабов. Что-то, имеющее отношение к военной технике? Дефлектор. Отклоняющее устройство. Что именно оно отклоняет?

Он попробовал нажать несколько кнопок. Потом еще несколько. В какой-то момент он услышал щелчок. Прибор стал теплее, и в его прозрачной глубине заискрили фиолетовые огоньки.

Капитан нажал еще десяток кнопок, но без всякого результата. Затем он вставил палец в одну из выемок. Миг — и стены каюты вокруг него поплыли и исчезли. Стало темно. Потом зажглись звезды.

Он сразу сориентировался по расположению созвездий. Он видел свое тело, до сих пор сохранившее позу сидящего человека. Он мог видеть свои руки, ноги, пальцы. Он потянул себя за мочку уха. С телом было все в порядке, однако оно висело в космическом вакууме и не ощущало при этом ни малейших неудобств. Если не считать легкой тошноты и исчезнувших ногтей на пальцах обеих рук. Окровавленные пальцы выглядели отвратительно, но боли не было. Сохранился лишь ноготь на мизинце правой руки; именно этот мизинец Капитан только что вложил в выемку на поверхности кубика. В трех или четырех тысячах километров под ним летел большой голубой полумесяц планеты Рикки.

— Для начала неплохо, — тихо сказал Капитан и услышал свой голос, несмотря на то, что проводящей звук атмосферы вокруг не было. — А теперь пусть мне кто-нибудь объяснит, чем я сейчас дышу и как отсюда выбраться.